– О ней ты нашим друзьям из столичной полиции не рассказывала, – заметил Саймон.
– Потому что она вряд ли связана...
– Так мы не идем к Оливии?
– Идем. Ей не терпится что-то мне показать. Впрочем, по опыту знаю, этим «что-то» может запросто оказаться фото очередного ребенка Анджелины Джоли в журнале «Хелло!». Тогда возьму совковую лопату и забью Лив насмерть.
– После сегодняшнего кошмара такие шутки не в тему! – Саймон прикончил первую пиццу и взялся за вторую.
Телефон Чарли завибрировал, стуча о тарелку.
– Лив?
– Ты ошибаешься, это не Лив. – Сэм Комботекра даже на элементарные вопросы давал исключительно развернутые ответы, чем очень веселил Чарли. – Это Сэм Комботекра.
– Уже догадалась!
– Саймон с тобой?
– Угу.
– Чарли, тут творятся странные вещи. Думаю, вам обоим стоит знать. Только если Пруст поймет, что я это с вами обсуждал...
– Успокойся, Сэм, он твой телефон не прослушивает! Так что за странные вещи?
– Вы уже встречались с Корал Милуорд? Это детектив-сержант.
– Да, утром.
– Похоже, они с Прустом здорово спелись. Он только что заявил, что на все обозримое будущее моя команда поступает в распоряжение детектива-констебля Даннинга. Ни подробностей, ни объяснений пока...
– Они не такие тупые, как кажется! – заключила Чарли. – Вас они заставят работать со спиллингской линией – Басси, Сид и Трелиз. Неплохо! – Она взглянула на Саймона. – Значит, нас все же услышали!
– Я ввернул, мол, жаль, Саймона с нами нет, и знаешь, что выдал Пруст? «Степень участия Уотерхауса в убийстве Джеммы Краудер еще предстоит установить». Поверить не могу!
Чарли повторила слова Пруста, и Саймон поморщился.
– Спроси Комботекру, что он ответил.
«Сам спроси», – подумала Чарли и хотела передать Саймону трубку, но тот махнул рукой. В чем дело? Неужели он злится на Комботекру?
– Закругляйся! – прошипел Саймон.
– Сэм, мне нужно...
– Пруст это для красного словца сказал. Он прекрасно понимает, с какой целью Саймон в понедельник оказался у дома Джеммы Краудер. Саймон следил за Эйденом Сидом, который, как уже известно, не только присутствовал на месте преступления, но имел мотив величиной... – Сэм запнулся, не в силах подобрать подходящее сравнение.
– Мотив? – Чарли подтолкнула Саймона, чтобы тот слушал внимательнее.
– Так ты не в курсе? – Комботекра вздохнул. – Не знаю, почему это меня удивляет. Некоторым ведь главное не дело раскрыть, а себе плюс заработать, верно?
– Сэм, ради бога, какой у Сида мотив?
– Краудер и ее сожитель Стивен Элтон тянули срок за неправомерное лишение свободы и нанесение тяжких телесных.
– Что?
– Элтон получил условно-досрочное освобождение в марте 2005-го, Краудер – через полтора года. Вот оно, гуманное правосудие!
Странно было слышать такое от Комботекры, он ведь в каждом обкуренном отморозке положительные черты ищет!
– Любители наносить тяжкие телесные повреждения редко превращаются в благочестивых квакеров...
– Насчет набожности и благочестия не знаю, но в апреле 2000 года они привязали беззащитную женщину к каменному постаменту в своем саду. Джемма Краудер целых три дня закидывала несчастную камнями и заставляла их глотать. Точнее, не камнями, а декоративным щебнем из сада, который та женщина для них спроектировала. Краудер и Элтон не давали ей ни пить, ни есть, ни пользоваться туалетом. Несчастная провела в больнице три недели и помимо страшных душевных травм наверняка заработала бесплодие...
«...Декоративным щебнем из сада, который та женщина для них спроектировала...»
– Господи боже мой! Сэм...
– Да уж, – вздохнул Комботекра. – После такого куда меньше скорбишь о трагической гибели Джеммы Краудер!
– Эта несчастная – Рут Басси. Это она была их жертвой.
13
5 марта 2008 года, среда
Я просыпаюсь с поразительно ясной головой. Где нахожусь, вспоминаю мгновенно. Комната кажется знакомой, хотя я впервые увидела ее лишь вчера вечером. Я уже привыкла и к белому в синюю клетку постельному белью, и к бежевому ковру с петлистым ворсом, таким жестким, что хоть в ванную стели, и к деревянным тумбочкам по обе стороны кровати, и к туалетному столику с трельяжем в одном конце комнаты, и к невысокому комоду в другом, и к желтым шторам с красными и золотыми кистями.
С первого этажа доносится шум: радио и звон посуды.
Я в Гарстед-коттедже на территории школы Виллерс, в том самом, который родители Марты Вайерс арендовали у администрации школы. Теперь здесь любит работать Мэри. «Там спокойно и безопасно». Из собственной жизни я переселилась в жизнь Мэри Трелиз.
Я откидываю одеяло. На мне розовая пижама с надписью «Кокетка», вчера ее натянула на меня Мэри, потому что сама я от усталости даже разговаривать не могла. Негромкое мычание манит меня к окну. Раздвинув шторы, вижу луга с мирно пасущимися стадами, стену, отделяющую ферму от территории школы, и круто поднимающуюся на склон холма тропу, которая ведет к каменной громаде с башней – главному зданию школы. Именно оно было на картине в доме Мэри.
Гарстед-коттедж притаился в низине неподалеку от школьных ворот. Вчера вечером Мэри сказала, что окна можно не зашторивать: «Сюда никто не заглядывает, ни девочки, ни учителя. Здесь мы словно отрезаны от внешнего мира!»
Открывается дверь, и заходит Мэри.
– Поздний завтрак! – объявляет она. – В принципе, можно считать его ланчем! – На ней серая футболка и синие пижамные штаны с узором пейсли, в кармане штанов угадывается пачка сигарет. Большую книгу с коленкоровым переплетом Мэри держит осторожно, потому что на ней заварочный чайник (судя по зеленому ярлычку, внутри чайный пакетик), чашка и бутерброд, слишком большой для маленького блюдца. – Надеюсь, тебе не каждый день приносят мятный чай и бутерброд с пастой «Мармайт»!
Что-то изменилось: Мэри я больше не боюсь.
Одно за другим в памяти всплывают события вчерашнего вечера. Объяснять Мэри ничего не желала – она хотела показать. В машине мы почти не разговаривали, сперва слушали радио, а потом она поставила диск «Дестинис чайлд». Когда зазвучало знакомое «Переживу», я удивилась: неужели Мэри прихватила диск из дома? Оказалось, таких дисков у нее несколько.
– Марта повесилась под эту песню, – бесстрастно проговорила она. – Странный выбор, правда? Раз задумала самоубийство, зачем песня о том, что можно со всем справиться, стать умнее, сильнее, решительнее?
– Может быть... – начала я и замолчала. Думать совершенно не хотелось.
– По-твоему, это черный юмор? Нет, вряд ли. Скорее, дело в надменности.
Я попросила объяснить, но Мэри нахмурилась и покачала головой:
– Не сегодня, иначе целыми и невредимыми не доедем! – Но тут же, забыв о стремлении к безопасной езде, достала из бардачка сотовый и позвонила в Виллерс. Вызвав некую Клэр, Мэри велела связаться с
