темного цвета, а волосы, как обычно, собраны в хвост.
Подойдя к вертолету, она обнаружила, что Джованни разговаривает с пилотом. Увидев ее, он привычно кивнул.
— Доброе утро, Кейти. Я сам поведу вертолет, мы полетим на виллу. — Не дав Кейти возможности ответить, Джованни помог ей взойти на борт. — Я виноват перед вами за вчерашний вечер, — тихо сказал он, когда они остались наедине. — Я повел себя неверно, воспользовавшись вашим расположением. Этого больше не повторится.
Вертолет взмыл в небо. За время полета Джованни не произнес ни слова и даже не взглянул на Кейти.
Чем ближе они подлетали к вилле «Антико», тем сильнее злилась Кейти.
Да как он смеет играть ее чувствами, а потом вести себя так, будто ничего особенного не случилось?
Ладно, она еще покажет ему, с кем он имеет дело!
Джованни провел бессонную ночь, — задаваясь вопросом, что происходит с Кейти. По дороге на виллу он молчал, решив, что обо всем расспросит ее, когда они приземлятся.
Однако как только вертолет опустился перед виллой, Кейти резво выпрыгнула и направилась к дому. Джованни оставалось только смотреть ей вслед.
Все окна и двери на вилле были открыты. Идя в кабинет Эдуардо, Кейти ощущала, как прохладный ветерок освежает ее пылающие щеки. Все, чего она сейчас хотела, так это вернуть драгоценности, взятые напрокат, и возвратиться к работе.
— А вот и королева бала!
Эдуардо сидел за столом и самодовольно улыбался.
— Вряд ли меня можно так назвать, — Кейти состроила гримасу, протягивая ему ожерелье и серьги.
— Наоборот, мисс Картер. Судя по электронным письмам и телефонным звонкам, вы всех очаровали. Кроме того, вчерашнее появление на вечеринке позволило вам сделать хорошую рекламу своей деятельности.
— Не забудьте, что вечеринка была благотворительной, Эдуардо.
— Это так. Благодаря вам фонд Амато получил сотни тысяч евро. Единственный человек, кто совсем не упомянул вас, так это миссис Дале-Карр. Она позвонила графу лично, чтобы поблагодарить за прием. Эта женщина намеревается затащить его на время отпуска на свое ранчо в Соединенные Штаты, однако не знает, что синьор Джованни никогда не отдыхает.
Кейти нахмурилась.
— Миссис Дале-Карр вдова и владелица большого конезавода, так что для нее синьор Амато — отличная партия.
Произнеся это, она совершила ошибку. Эдуардо сразу навострил уши.
— Вы так считаете? — с подозрением спросил он.
— Я слышала, что в семье Амато обожают флирт, поэтому так и сказала, — начала импровизировать Кейти, желая исключить возможность появления слухов. На ее лице играла улыбка, но на душе скребли кошки. Неужели она ревнует Джованни к этой Дале-Карр?
Да, именно так. Все дело было в том, что Кейти влюбилась в синьора Амато с первого взгляда. Его поцелуй только все усугубил. Она чувствовала себя ужасно, понимая, что никогда не сможет получить желаемого.
Однако хуже всего оказалось то, что ей больше не хотелось прислушиваться к голосу рассудка.
Следующие несколько недель девушка пыталась обуздать свои чувства в отношении Джованни Амато и реже встречаться с ним.
Наконец наступили последние дни пребывания Кейти на вилле «Антико». Ее работа была закончена. Джованни слышал из своего Белого кабинета, как она в последний раз обходит виллу, делая замечания работникам, проводя измерения и разговаривая со слугами.
Джованни беспокоил тот факт, что вскоре на его вилле снова воцарится тишина. Больше он не услышит веселой болтовни и смеха Кейти.
В тот момент, когда он меньше всего этого ожидал, в дверь его кабинета постучали. На пороге появилась Кейти.
— Можно мне в последний раз осмотреть ваш кабинет, синьор Амато?
— Проходите.
Джованни едва сдержал улыбку, заметив, как Кейти мельком взглянула на него, разомкнула губы и залилась краской. Значит, она не забыла их поцелуй на яхте. Зная, что Кейти волнуется в его присутствии, он почему-то чувствовал себя польщенным. Джованни улыбнулся ей, и она, торопясь в дальний угол кабинета, выронила свой портфель. Граф наклонился, чтобы помочь ей поднять его. Кейти быстро сгребла рулетки, карандаши и блокноты, поблагодарила Джованни и ушла.
Внезапно он заметил на полу большой конверт, который, вероятно, сдуло сквозняком со стола. Подняв его и открыв, Джованни обнаружил несколько исписанных листов бумаги, счета на оплату гаража, продуктов, прачечную и требования погасить кредиты по банковской карте. К счетам прилагалось письмо, адресованное Кейти и подписанное: «От любящей мамочки».
Похоже, мать Кейти ведет такую же разгульную жизнь, какую когда-то позволял себе его отец. Поведение отца вынудило Джованни носить маску неприступности. Вероятно, Кейти выбрала подобный стиль поведения по той же причине, именно этим можно объяснить ее отстраненность в отношении него.
Он должен действовать — и побыстрее. Завтра Кейти уезжает.
Быстро подойдя к двери кабинета, Джованни открыл ее и увидел Кейти. Она стояла у окна в холле, опершись ладонями о подоконник, и, нахмурившись, смотрела вниз. Услышав шаги Джованни, она обернулась и улыбнулась ему.
— Что-то не так, синьор Амато?
Впервые в жизни Джованни не знал, что сказать. Он молча протянул ей конверт, ожидая, что Кейти схватит его и убежит, однако она не сдвинулась с места.
Он решил не говорить ей сразу, что знает о содержимом этого конверта.
— Вам уже сказали о сегодняшней вечеринке, Кейти?
— Она устраивается в честь вашего двоюродного деда, который вернулся в сорок пятом году, чтобы спасти имение «Антико»?
— Да, вы хотели бы прийти?
В ее красивых глазах появилось беспокойство. Джованни выругался на себя за то, как опрометчиво вел себя на яхте. Он напугал Кейти и потерял ее доверие. Джованни не мог упустить шанс провести вечер рядом с такой восхитительной женщиной, поэтому решил говорить открыто.
— Я думаю, вам следует прийти на вечеринку, Кейти, ибо это ваша последняя возможность насладиться жизнью перед возвращением к реальности, — он взглянул на конверт, который она сжимала в руке. — Ваша мать требует от вас оплаты счетов. Вы не обманете ее ожиданий?
— Это называется проявлением родственных чувств, — выдавила Кейти. — Что еще я могу поделать? Отец болен, поэтому я попросила мать не беспокоить его. Теперь она ждет, когда я оплачу ее счета.
— Мне знакомы подобные люди, — устало сказал Джованни.
— Вот почему моя работа так важна для меня, синьор Амато. Благодаря ей, я могу содержать отца…
— И позволять матери сорить деньгами, — мрачно произнес граф. — Она всегда ведет себя так безрассудно?
— Думаю… да. Она ушла из дома, когда я была еще маленькой, и редко встречалась со мной. Однако я считаю, что все к лучшему. Я выросла независимой, потому что росла без матери. Мы с ней совсем разные люди, синьор Амато. В отличие от нее, мне никто не нужен.
Джованни горделиво посмотрел на нее.
— Я полагаю, что независимая и хладнокровная женщина, какой вы себя считаете, не позволила бы
