отцовской родней. После смерти папы никто из нас больше ее не видел.
— Какая потеря, — пробормотала Дороти. — А что ваша мама? Вы живете с ней?
Джоди понимала, что Дороти не выспрашивает. Ей действительно интересно.
— О, нет, — ответила она. — Когда мне было восемь, мама вышла замуж за Пола Осборна, и он стал жить с нами. Мы жили вместе, пока его не перевели в Атланту. Мне не хотелось покидать Цинциннати, и мама с папой не стали продавать дом, а оставили меня там. Я плачу им за аренду.
Дороти взяла булочку и стала ее рассматривать.
— Я заметила, вы назвали отчима папой.
— Так и есть, — кивнула Джоди. — Он и есть папа. Своего родного отца я едва помню, а Пол помогал мне во всем и был мне отцом в полном смысле этого слова. Я очень его люблю.
Дороти прослезилась и погладила Джоди по руке.
— Как это трогательно. Вашему Полу повезло.
Джоди тоже растрогалась.
— Нет, это мне повезло…
Вечером того же дня Джоди, Рик, Дороти и отец Рика Шон сидели за ужином вокруг большого стола на кухне. Джоди чувствовала себя совсем как дома.
Шон Макбрайд был дружелюбен и гостеприимен под стать Дороти. В его черных волосах пробивалась седина, но в остальном он был очень моложав, и седина выглядела преждевременной. Это был крупный мужчина ростом почти с сына и с такими же могучими плечами.
Его синие глаза сверкали, когда они с Джоди обсуждали проблемы образования.
— Какие у вас планы? Собираетесь сделать карьеру в системе дошкольного образования, — спрашивал он ее, — или вернетесь в школу, чтобы получить право учить в старших классах?
Она не удивилась: ее часто спрашивали об этом.
— Не знаю пока. Мне нравятся малыши, и хотелось бы завести собственных. В идеальном случае, когда это произойдет, я буду сидеть дома и растить их, по крайней мере пока младший не пойдет в школу. — Она рассмеялась. — Если к тому времени устану от памперсов и кормления с ложки, то сдам экзамены и буду преподавать детям постарше, но мне кажется, моя стихия — малышня.
У Рика при этих словах опять упало сердце. Он слушал, как она беседует с его отцом. Вернее, не отрывал от нее глаз весь ужин. Такое удовольствие смотреть на нее… Она положительно сияет здоровьем и воодушевлением. Розовые щеки без всяких румян, розовые полные губы…
Он разбирается в женщинах и знает, где косметика, а где естественные краски. Цвет лица свеж, а кожа гладкая, как у ребенка. Пальцы так и зудят потрогать, погладить, ощутить ее нежность и тепло…
Нет, надо остановиться. Он чувствовал, что его засасывает. Не следовало приглашать ее к родителям. Он знал это с самого начала и все равно пригласил. Теперь никуда не денешься, уже не удастся ее избегать.
Нельзя сказать, чтобы ему этого хотелось. Будь все по-иному, он бы приударил за ней со всем пылом, который его сейчас обуял. Но все так, как есть, а не иначе, и он знает, что останется для нее не более чем приятелем-полицейским.
Так какого же черта он привел ее в дом к родителям!
Рик переменил позу, стараясь избавиться от этих мыслей, но взгляд так и тянуло к выразительно жестикулирующим рукам Джоди. Руки были маленькие, но сильные. Он знал об этом с тех пор, как поздоровался с ней. Но ручки были еще и белые, изящные, с розовыми, наманикюренными ноготками, не очень длинными, чтобы ненароком не поцарапать какого-нибудь малыша, однако достаточно длинными, чтобы чертить на спине мужчины круги и стрелы, отчего он будет стонать от страсти.
Рик едва и впрямь не застонал, борясь со своими мыслями. Черт, надо бы поскорее убраться отсюда, покуда не брякнул что-нибудь, о чем потом пожалеет.
Отодвинув стул, он поднялся.
— Прошу прощения, у меня еще есть работа.
Обошел стол, наклонился и поцеловал мать.
— Спасибо за ужин, ма. Лучше ростбифа нигде никогда не ел.
Дороти потрепала сына по щеке.
— Ты же знаешь, мы всегда тебе рады. И спасибо, что привез к нам Джоди. Так славно снова видеть в доме молодое лицо.
Он удивился, увидав, что Джоди тоже поднялась.
— Не возражаете, если я вас провожу? — застенчиво спросила она.
Какие могут быть возражения! Последние пять минут ему только этого и хотелось! Он ответил ей улыбкой и взял за руку.
— Пока, папа, — кинул он через плечо и, выйдя с Джоди из кухни в холл, крепко прикрыл за собой дверь.
У выхода Джоди отняла у него свою руку и повернулась, запрокинув голову, чтобы его видеть.
— Рик, — тихо сказала она, — не знаю, как вас и благодарить за то, что вы уговорили родителей приютить меня…
Рик положил палец ей на губы, они были мягкими, как он и ожидал.
— Ничего я их не уговаривал, — хрипло сказал он, — я бы, конечно, стал, если б мама первой не предложила…
Его палец нежно скользнул по ее губам.
— Завтра встречаетесь с Лаури? — Не очень понимая, что говорит, он взял ее руку в свою.
— Да. Мы договорились на десять утра. Осмотрим весь дом.
— Если что не так, дайте мне знать, ладно?
Она посмотрела ему в глаза.
— А вы с нами не поедете… если, конечно, будет время? — Губы ее дрожали, и Рик спросил себя, где ему взять силы отказаться от этого сладкого, безыскусного приглашения. Он прекрасно отдавал себе отчет, что стоит ему наклонить голову к ее запрокинутому лицу, как их губы сольются. От одной мысли об этом его бросило в дрожь, и он понял, что долго сопротивляться не сможет.
— Я найду время, — прошептал Рик и последним усилием воли отпустил ее руку, погладив кончиками пальцев по щеке. — Спокойной ночи, Джоди. Завтра в десять тридцать я подъеду к вашему дому.
Он поспешно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава третья
Проснувшись назавтра, Джоди ничуть не удивилась, обнаружив себя в незнакомой комнате. Она твердо знала, где находится, и помнила все, что вчера случилось. Слишком много всего произошло, и этого не забыть.
Особенно вечером! Никогда ее так не тянуло к мужчине, да еще почти незнакомому! Сердце забилось сильнее, когда она вспомнила, как они расставались. Рик! Он тоже чувствовал что-то, сомнения быть не может. Чтобы пустить в ход генератор, вырабатывающий такое взаимопритяжение, нужны двое!
Она огляделась. Дороти говорила, что это была комната Джессики, так она и выглядела — девичьей. Вся в розовых оборках и рюшечках. Дороти сказала еще, что теперь здесь спят маленькие дочки Джесс, когда навещают деда и бабку.
Вот же повезло — быть детьми и внуками Дороти и Шона Макбрайд!
Не то чтобы детство Джоди прошло несчастливо. Нет, у нее были любящие родители и надежный кров. Но ей было ужасно одиноко. Одна. Ни сестер, ни братьев. Вот почему ей теперь так хочется иметь большое семейство. Если, конечно, когда-нибудь встретится человек, достойный стать отцом ее детей.
Пока что ей не попалось парня, с которым она готова была бы прожить до конца своих дней — именно так она понимала брак. Пожизненная привязанность. Ее муж должен любить и хотеть детей так же, как она, и быть готовым на все, что требуется, чтобы возник любовный союз, неподвластный никаким
