Барбара Хэдворт
Дорогами мечты
Глава 1
— А теперь, дорогой Фред, ты должен показать мне всех знаменитостей. — Миссис Дюран возбужденно оглядела мягко освещенную комнату, роскошно декорированную в розово-золотистых тонах. — Я уверена, что недавно видела в каком-то фильме вон ту красивую девушку. Видишь, в углу с толстяком с сигарой!
— Вряд ли, тетя Роза. — Фред Гардинер скептически улыбнулся. — Юная особа, на кого ты так невежливо уставилась, — леди Мери Харн, одна из дебютанток этого года. К твоему сведению, рядом с ней ее дядя, член парламента от Веллена, консерватор.
— Нет необходимости высмеивать меня, мой мальчик. — Миссис Дюран игриво побарабанила по его руке своими пухленькими, увешанными кольцами пальчиками. — Мне кажется все-таки, я видела ее… наверное, в светской хронике. Ах, а вот теперь ты не станешь отрицать, что это Ноэль Ковард подзывает официанта.
— Тетушка, может, Дороти Паркер была все-таки не права и ты наденешь очки, — взмолился Фред, проследив за ее взглядом, направленным на лысого мужчину средних лет, напоминающего знаменитого драматурга и актера лишь круглыми плечами и безукоризненным смокингом.
— Дороти Паркер… — повторила миссис Дюран. — Она играет в театре или снимается в кино?
— Ни там и ни там, дорогая. Она написала бессмертные строки: «Мужчина всегда мимо пройдет, если девица в очках идет».
— Мне нужны очки, только когда я читаю. — Тетя постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно увереннее. — Ах, вот и официант. Я умираю с голоду.
Надо отдать должное — если миссис Дюран и могла сослепу принять дочь пэра за юную старлетку, то в выборе блюд она не допускала промахов. Без всякого содействия со стороны Фреда женщина заказала коктейль из лобстеров, куропатку и суфле. С такой же опытностью она обращалась и с винной картой, и Фред, который за весь день проглотил лишь пару сандвичей да выпил стакан пива в пабе на Флит-стрит, решил, что этот выход в свет будет не таким уж плохим, когда услышал, как тетя заказывает «Шатонеф дю Пап» и полбутылки «Боллингер» к суфле.
— Ты собираешься побаловать нас, тетушка, — заметил он, когда официант удалился.
— Я так редко приезжаю в Лондон. Чувствую, что заслужила это.
— Как никто другой.
Взгляд его зеленых глаз, чуть приподнятых к вискам, что придавало его тонкому настороженному лицу сходство с фавном, был полон нежности. Фред прекрасно знал о ее доброте ко многим, менее обеспеченным друзьям, не говоря уже о себе. Тетя появилась в их жалком домишке в Стритхэме, где семья занимала «верхнюю часть», в тяжелый момент жизни Фреда: он остался один-одинешенек — родители погибли в автомобильной катастрофе. Добрая тетушка прижала племянника к своей большой, мягкой груди, приговаривая: «Бедный маленький ягненочек! Бедный малютка!» Затем попросила соседку снизу собрать его вещи. Она отвезла Фреда в большой машине в свой дом в пригороде Волверхэмптона. И с этого дня обращалась с ним так, будто он один из ее собственных детей.
Она была старшей сестрой его матери и вдовой самого почтенного адвоката их городка, умершего в последний год войны. С ней жила ее младшая дочь Конни, которая никогда не была замужем. Конни неожиданно впала в фанатичную религиозность, и это оказалось печальным испытанием для откровенно гедонистичной тети Розы. К тому же дети, так похожие на нее своей страстью к жизни и радостью, которую доставляли им хорошие вещи и деньги, были далеки от нее. Джим, старший, после окончания колледжа уехал в Австралию и никогда больше не возвращался домой; Марго вышла замуж за канадского капитана авиации и теперь жила в Монреале. А младший сын Лал, зеница ее ока, утонул на своем корабле, направляясь в Россию.
Фред подозревал, что эти ее маленькие увеселительные поездки в Лондон, когда она заставляла сопровождать ее в самые модные ночные клубы, заказывать билеты на лучшие постановки, — лишь способ сбежать из мрачной атмосферы, которую создавала в ее доме дочь. В том самом доме, где прежде звенел смех и бушевало искреннее веселье.
Погрузив вилку в коктейль из лобстеров, женщина горько заметила:
— Конни решила, что в этот пост она ограничится сухими крекерами и молочными продуктами. Если ты помнишь, в прошлый раз это был хлеб грубого помола и апельсиновый сок.
— Помню, — ухмыльнулся Фред. — Тебе пришлось таскать подносы с едой в свою комнату, поскольку ты не могла выносить, как она страдает, глядя на тебя.
— Самое печальное, что у бедной девочки такой прекрасный аппетит, — вздохнула миссис Дюран.
— Она симпатичная девчонка. Ей надо выйти замуж, — брякнул Фред, и тетушка тут же накинулась на него:
— О себе бы подумал!
— Только не я!
Он почувствовал, как мурашки побежали по телу и перехватило дыхание. Так случалось всякий раз, когда кто-то намекал на его холостяцкий образ жизни, особенно сейчас, когда ему минуло тридцать лет.
Миссис Дюран мягко сказала:
— Двенадцать лет — это много, дорогой…
Двенадцать лет назад погибла Лиз, его любимая, его мечта с глазами, излучающими таинственный свет, словно в них зажигались фонарики. И теперь он столько лет без нее. Это много…
Фред вздохнул и улыбнулся. Правда, улыбка получилась вымученной.
— Скажем, я просто не создан для семейной жизни. Как и любой уважающий себя журналист. Если только он не найдет себе в невесты ангела, — небрежно произнес племянник.
Но миссис Дюран заметила, как неожиданно пустыми стали его глаза. Это выражение она впервые заметила у Фреда, когда он приехал в Кодлингшел, чтобы провести с ней часть своего отпуска, спустя несколько месяцев после того, как его невеста погибла.
— Наконец к нам идет кто-то, кого ты сможешь узнать. — Фред кивнул в сторону знаменитой американской кинозвезды, спускающейся по небольшой лестнице, ведущей из вестибюля, вся в облаке бирюзовой органзы, под руку с известным продюсером.
— Она выглядит старше, чем на фотографиях, — заметила миссис Дюран и быстро добавила, чтобы сгладить свою немилосердность: — Но в ней чувствуется характер, не то что на экране. Кто ее последний муж, Фред?
Услышав ответ, тетушка прокомментировала:
— Удивительно, зачем им все эти расходы на свадьбу, если речь идет лишь о нескольких месяцах.
Был уже двенадцатый час. Скоро должна была появиться публика из театров. Большинство посетителей танцевали.
Фред не спускал взгляда с толпы, чтобы не пропустить какую-нибудь знаменитость для тети. Этот ночной клуб «La Vie en Rose»[1], открытый лишь несколько месяцев назад, пользовался огромной популярностью. Ему покровительствовали принцесса и герцогиня королевской крови. Место фантастически дорогое, но Фред знал — тетя Роза может позволить себе такие траты. Кроме того, это был ее последний вечер в Лондоне перед возвращением к Конни и ее неумеренной религиозности.
Еще раньше Фред заметил табличку «Занято» на столике в самом удобном месте на краю танцпола. Стол по-прежнему был свободен, когда объявили выход популярной американской эстрадной певицы. Может, столик для членов королевской семьи, размышлял Фред, думая о том, какое впечатление это произведет на тетю Розу, но та вдруг взволнованно зашептала:
