— Какое же это условие?
Эллиот старался взглядом проникнуть ей в душу.
— Пусть Хантер расскажет вам обо всем сам. Что касается нас, то давайте договоримся, что этого разговора не было.
— Неужели?! — притворно обрадовался Син Майкл. — Возвращение блудного секретаря!
— Вы, похоже, удивлены? — спокойно поздоровалась с ним Виктория, сбрасывая куртку. — Что-нибудь случилось за время моего отсутствия?
Син Майкл пожал плечами и вслед за ней спустился в холл.
— Все по-старому. О Дне благодарения вы, конечно, знаете?
— Он отмечается в этот четверг. Что еще я должна о нем знать?
— Просто, что он у нас все-таки будет, — ответил он.
— Что значит «все-таки будет»?
Син Майкл пришел в отчаяние от мысли, что кто-то может быть так туп, и вздохнул.
— А вы не считаете, что это дурной тон? Причард буйствует так, что впору ее связывать. Но это, к сожалению, невозможно: ведь ей еще надо в магазины за дополнительными покупками для праздничного стола.
— Должна признать, — сказала Виктория, — что вряд ли у кого-нибудь в замке сейчас праздничное настроение, но…
— Точно так же думаю и я. Хотите организовать бойкот? Давайте найдем уютную пивную и напьемся до бесчувствия!
— Этим вы сейчас и занимаетесь? — спросила Виктория. — Поднимаете людей на массовый мятеж?
— А вы разве не присоединитесь?
— Может быть, лучше все-таки устроить обед… — елейным голосом предложила она. — Хоть в День благодарения отблагодарим Всевышнего за то, что для всех нас все обошлось благополучно.
Шутка Виктории рассмешила Сина Майкла.
— Между прочим, она до сих пор так и не сошла вниз.
— Кто?
— Пэгги… Правда, — лукаво добавил он, — я видел Тэппинга. Он нес поднос. По-видимому, это был ланч.
Виктория подошла к лестнице.
— Если это все ваши новости, — сказала она ему, — то я вижу, что немного потеряла.
— Нет, есть еще одна новость, — шутовски раскланявшись, сообщил он. — Пока вас не было, вам звонили по телефону.
— Я не собираюсь играть с вами в «Что? Где? Когда?»
— А я вам этого и не предлагаю, — возразил Син Майкл. — Звонил экс-член.
— Экс-член?! Не знаю никаких бывших…
— … членов Конгресса? — спросил Син Майкл. — Правда, в наши дни и в этом возрасте они все уже немножко сдвинуты… Вы не находите?
Она знала только одного человека, который мог позвонить ей. Но и это ничего не объясняло.
— Хофферт? Конгрессмен Хофферт? Это он звонил?
Син Майкл пожал плечами.
— Я все слышал только краем уха. С ним говорил Хантер.
— А он сказал…
Виктория не успела закончить вопрос, как Син Майкл на него уже ответил:
— Он послал Чена в аэропорт, чтобы привезти старушку. Вас
— Даже не представляю, о ком вы говорите.
Глаза Сина Майкла заискрились удовольствием.
— О вашей матери, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал он. — Ну и ловко же вы провели нас, никому не сказав, что она приезжает!
32
Виктория разрывалась между желанием найти в своей записной книжке номер домашнего телефона Хофферта и стремлением узнать у Хантера, о чем они говорили. Однако неожиданное появление в коридоре О'Хари положило конец ее раздумьям и освободило от необходимости делать выбор.
— Я должен поговорить с вами, Виктория, — сказал он. Его тон не оставлял места для сомнений в том, что Виктория опять очутилась в трудном положении, хотя и не по своей вине.
— Некоторое время назад ваш бывший босс позвонил мне со странной просьбой. — Таково было вступление Хантера к разговору, проходившему за закрытыми дверями.
— Конгрессмен Хофферт звонил по поводу моей матери?
Ее осведомленность застала О'Хари врасплох, и это дало ей время для того, чтобы перейти в наступление прежде, чем он смог сказать что-то такое, о чем позже сожалел бы.
— Для меня это такая же неожиданность, как и для вас, — сухо сказала Виктория. — Порой я задумываюсь, чем она руководствуется в своих поступках. Но, в конце концов, она — моя мать.
Реакция Хантера показала, что он не ожидал от нее таких слов, особенно с учетом его рассказа о беседе с Хоффертом.
— Вы говорите, что обо всем этом ничего не знали?
Виктория почувствовала себя так, будто ее смертельно ранили.
— Конечно, не знала! Неужели вы думаете, что я не сказала бы вам об этом?
— А письмо?
— Письмо?
— Насколько я понял, она написала его вам на прошлой неделе, сообщив номер рейса.
Смелость Виктории, гордой тем, что она выстояла под нажимом Хантера, вдруг испарилась: она вспомнила, что во время последней поездки в город взяла из своей квартиры почту, но так и не просмотрела ее. «Проклятье!» — подумала она, вспомнив и то, что среди прочих конвертов там действительно было письмо от Мэрсайн.
— Ну, так как? — спросил Хантер.
— Что-то не помню о чем-нибудь подобном, — ответила она. Ее успокаивало то, что в этом утверждении была хотя бы частичка правды. — Но выбросьте все это из головы. В Вашингтоне есть масса хороших отелей, и я знаю…
— Перестаньте! — осек ее, подняв руку, Хантер. — Ваша мать остановится в замке. Я же не возражаю против этого! Я просто думал, что приглашать еще одного человека в условия, в которых мы сейчас оказались, — верх неблагоразумия.
Почувствовав себя оскорбленной, Виктория взвилась.
— Уже дважды за эту неделю ставится под вопрос мое благоразумие!
— Но в первый раз, — напомнил он, — это было вполне оправданно. Поехав верхом на лошади, которая к вам не привыкла, вы рисковали получить серьезные травмы. Я имел в виду только езду верхом.
— Согласна, — сказала она. — Но вряд ли вы можете считать меня ответственной за поступки человека, находящегося за две тысячи миль отсюда!
Хантер поднял брови.
— Вы хотите сказать, что не говорили с ней о том, что здесь произошло после вашего приезда? Разве вы не просили ее приехать?
— Конечно, нет! — почти закричала Виктория. — Разве вы не обратили внимания на то, что моя мать
