отсутствие у Пэгги уважения к кому-либо или чему-либо.
Син Майкл проказливо засунул большие пальцы в петли для пояса.
— Под матроной я разумел привидение Пятноу, — сказал он. — Пэгги убеждена, что ее убийство — дело рук Дункана. Лучше бы уж она сидела в своей комнате!
— А я-то думала, что привидения — более утонченные натуры, — ответила Виктория.
— А я-то думал, — в тон ей сказал он, — что вы окажетесь более благодарной мне за то, что я только что уберег вас.
— От чего уберегли?
— Разумеется, от этой дьяволицы — моей сестры!
— Вы льстите себе, — ответила Виктория. — Я никогда не выступаю в роли худосочной девицы, призывающей на помощь рыцаря в сверкающих доспехах.
Син Майкл тут же нарочито надул губы.
— Поступи вы так, вы бы, может быть, узнали кое-что, до сих пор вам неизвестное.
— Например?
— Ну, хотя бы то, что я не так ужасен, как все это утверждают.
— Все? Или только Хантер?
На память ей невольно пришли слова, сказанные Эллиотом после ее возвращения. Она еще больше укрепилась в мысли, что Хантер никогда не забывает о состоянии Мэри, не забывает и о человеке, который столь откровенно напоминает ему своей жизнерадостностью, что он в тот день остался жив и здоров.
— Кстати, о Хантере, — сказал Син Майкл. — Они что, подвергают его «допросу третьей степени»? Пытают?
— Кто?
— Полицейские. Они опять приехали — тот ниггер и его напарник.
— Уверена, что они переговорят со всеми нами, — предсказала Виктория.
— Жаль, что они не могут вызвать дух Дункана, чтобы подкинуть и ему пару вопросиков, — пожал плечами Син Майкл. — Держу пари, что он-то им наговорил бы!
— Вы думаете, он такой уж специалист по работе с ножницами и клеем?
Син Майкл озадаченно посмотрел на нее:
— Что вы имеете в виду?
— Кто-то подложил то письмо в карман миссис Мэджин, — ответила Виктория. — Наверное, одно из привидений, с которыми поддерживает контакт Пэгги.
Виктория удивилась, поняв по его реакции, что Син Майкл ничего не знал о существовании письма.
— А про что это письмо? — спросил он.
— Я думала, вы знаете обо всем лучше и больше меня, — любезно намекнула ему Виктория на недавнюю фразу.
Лицо Сина Майкла удивления не выразило. Правда, обычная мина безразличия сменилась выражением озабоченности.
«Он и в самом деле ничего не знает», — подумала Виктория.
К счастью, на них обрушилась, сняв напряженность, Мэрсайн.
— Вот ты где, моя милая! — воскликнула она. — Вы не будете возражать, если я на минутку уведу ее от вас? — спросила она Сина Майкла, взяв его за руку с фамильярностью друга, знающего своего собеседника долгие годы. — Пока не поздно, я должна связаться с моим агентом в Лос-Анджелесе. Секундочку… — Она помолчала, посмотрев на свои часы. — Разница во времени по сравнению с Западным побережьем три или четыре часа?
— Три, — дуэтом ответили Виктория и Син Майкл.
— Это хорошо, — с благодарностью улыбнулась им Мэрсайн. — Дорогая, покажи мне, пожалуйста, где находится телефон! Заодно и поприветствуй Клайда, когда я свяжусь с ним. Он не видел ее с того момента, как она вышла из средней школы, — объяснила Мэрсайн Сину Майклу, — а ведь время бежит!
— Мы закончим нашу беседу позже, — сказал Син Майкл. Хотя его голос прозвучал для Мэрсайн достаточно любезно, однако в глазах его застыли льдинки, когда он встретился взглядом с Викторией.
— Может быть, я помешала? — спросила Мэрсайн Викторию, когда они шли в библиотеку.
— Нет, — ответила Виктория, надеясь, что мать не станет досаждать ей дальнейшими расспросами. — А о чем ты должна переговорить с Клайдом?
Мэрсайн вздохнула.
— Понимаешь, дорогая, я думаю, что тебе следует узнать некоторые подробности. Надеюсь, ты поняла, что я только притворилась, что хочу позвонить Клайду?
— Поняла, — солгала Виктория. — Кому же ты действительно собираешься звонить?
Мэрсайн уже сняла трубку.
— Сейчас узнаешь, — пообещала она. — Алло! Мне нужно справочную трансатлантической сети.
Спустя мгновение она попросила номер служебного телефона лондонского адвоката по имени Джонатан Тэппинг.
«Почему она не спросила этот номер у меня?» — размышляла Виктория. Ведь организуя его поездку в Вашингтон, она многократно звонила ему в офис… И тут Виктория прервала ход своих мыслей, вспомнив об одной странности, над которой никогда не задумывалась: ни одного раза ее не связывали с Тэппингом
Мэрсайн уже поблагодарила сотрудницу справочной службы и записала номер телефона.
— Телефонными линиями какой компании пользуется для международных разговоров Хантер? — спросила она Викторию.
— Почему тебя это интересует?
— Потому что мне нужно позвонить по международному телефону, дорогая, а чужие мысли я не читаю.
— Ты всерьез считаешь, что…
— Если я ошибаюсь, — успокоила ее Мэрсайн, — то возмещу Хантеру расходы. Итак, скажи мне код.
Виктория не очень охотно, но все же назвала номер кода: никому, даже ей, не удавалось избежать танца под музыку, которую заказывала Мэрсайн. В противном случае, поразилась Виктория, как смогла бы эта женщина узнать так много, не пробыв в замке еще и суток?
Когда Мэрсайн заговорила вновь, в ее речи зазвучал явный английский акцент.
— Алло, милая! — весело прощебетала она. — Джон где-нибудь рядом или я опять разминулась с ним?
Виктория отдала матери должное за оригинальность подхода к делу, за то, что она сразу взяла быка за рога и представила себя близким другом человека, которым интересовалась. «Что касается меня, — мысленно сравнила себя Виктория с матерью, — то я просто попросила бы к телефону мистера Тэппинга».
На лице Мэрсайн выражение взволнованности сменилось унылой миной.
— О, дорогая, — пробормотала она, — вы в этом совершенно уверены? — Виктория тут же насторожилась, сгорая от любопытства: ей очень хотелось знать, что говорят на другом конце провода.
— Как вы думаете, он уехал надолго? — спросила Мэрсайн, проявляя искренний интерес к тому, что ей отвечали. — О да, конечно, но боюсь, что это не поможет, милая, — вздохнула Мэрсайн. — Нет-нет. Да нет же! — настойчиво воскликнула она и закончила разговор глупым, по мнению Виктории, вопросом о здоровье Королевы-матери.
— Да-а… — протянула Мэрсайн, задумчиво кладя трубку.
Виктория попыталась догадаться, что узнала Мэрсайн.
— Итак, они сказали тебе, что он уехал сюда?
Мэрсайн повернулась к Виктории, и хмурое выражение ее лица озарилось фирменной улыбкой,
