перед ним и стояла?!
В этот момент она на секундочку опустила глаза и увидела, что подлая футболка ни в малейшей степени не скрывает, а наоборот подчеркивает, как напряжены ее соски. Дон Фергюсон наверняка видел это, он все время пялится на ее грудь!
Дженни, ты ведешь себя, как истеричная школьница. Что же тут удивительного? Ты хочешь этого мужчину, он тебе нравится, и твое тело реагирует на него самым естественным образом…
Будь ты проклят, Дон Фергюсон, а в особенности твоя белокурая бестия — подружка детства!
Вперед, О'Хара! Не робей!
9
Сумерки уже спускались на Дом на Сваях. Дженни почти бегом промчалась к себе в комнату, встала под душ и с некоторым остервенением растерла плечи и грудь мочалкой. Потом немного постояла под прохладными струями, успокоилась и вышла из ванной.
В самом деле, с чего она так завелась? Сегодня пятница, завтра долгожданный праздник, торжественный вечер, потом воскресенье, можно будет все спокойно собрать, отправить часть груза в Каракас… Ага, а самой, значит, задержаться? Что ж, задержимся.
Дженни переоделась в чистое, сменила джинсовые бриджи на обычные джинсы, собрала влажные волосы в хвост и вышла из комнаты. Пойду к Клейри, решила она. Смешаю соус, побью тесто. Это всегда успокаивает.
Она решительно спустилась по лестнице. Оставалось только пересечь главный холл…
— Что это еще за бред? Какая рождественская ель? Ваша распорядительница, должно быть, совсем спятила, а с вас и взять нечего. Дикари! Убери свои ручонки, малявка!
— Тота бяка! Ни тлога-а-ай!
Дженни вихрем вылетела в холл. Лена Маккензи, как всегда презрительная и недовольная, стояла, уцепившись одной рукой за прекрасную Летнюю Рождественскую Пинию Дома на Сваях, явно намереваясь куда-то ее убрать, а другой рукой брезгливо придерживая за шиворот шоколадное дитя с белым байтом. Чикита. Дочка Марисоль.
— Что здесь происходит? Чикита, не гуди. Иди сюда, малышка. Давай вытрем нос. Барышни не ходят с соплями до полу.
— Тота бяка!
— Не надо кричать на взрослых, маленькая. И ни на кого не надо.
— Эта маленькая дрянь меня едва не укусила!
— Тота ейку укьяла!
— Что-о? Да как ты…
— Спокойнее, мисс Маккензи. Чиките всего четыре года. Почему вы держитесь за дерево?
— Потому что собираюсь выкинуть его из дома! На дворе конец мая. Какое Рождество?!
— Мисс Маккензи, а вы всегда так ведете себя в гостях? Если вам что-то не нравится, берете и выкидываете?
— Милочка, как вас там? Салли? Полли?..
— Дженнифер О'Хара, с вашего позволения.
— Так вот, мисс О'Хара, я в этом доме отнюдь не гость. Я здесь практически выросла. И я когда- нибудь буду хозяйкой в этом доме…
— Вполне возможно, но сейчас вы еще ею не являетесь, так что прошу вас отпустить дерево и не пугать ребенка.
— Эту обезьяну? Да меня вообще не волнует, что с ней будет…
— Тота дьянь!
— Вы слышали? Слышали, что сказала эта сопливка? Впрочем, чему удивляться. Ее отец был бандитом, а мать гулящая.
— Значит, вы считаете, что мистер Фергюсон окружает себя отбросами общества?
— Я считаю, что мистеру Фергюсону кое-кто пудрит мозги, но я открою ему глаза.
— Пойдем, малышка. Умоемся, перевяжем бант и отправимся на поиски мамы…
— Чикита холосая. Мисс Зенни тозе холосая.
— Чикита самая лучшая. Пойдем. Никто больше не тронет наше Деревце. А завтра будет праздник, приедут гости, все обрадуются, станут плясать вокруг нашей елочки… то есть, пинии.
Так, с уговорами и прибаутками Дженни увела развоевавшуюся Чикиту на кухню. Уже на лестнице они столкнулись с Марисоль и Клейри. На лице Марисоль было написано отчаяние, на лице Клейри — мрачная решимость.
— Чикита!
— Мисс Дженни, золотко! Вот хорошо-то! А я уже шла спасать нашу малышку. Нет, в самом деле, что ж это за змея, прости меня, Дева Мария, покровительница всех змей сельвы! Ведь в каждой бочке затычка! Всех разогнала, всем наговорила гадостей, во все влезла! Сеньора Эсамар, известно, не борец, Гвенни вообще голоса не имеет, а сеньора Дона пока дождешься…
Дженни подняла голову.
— Разве он еще не приехал? Странно, я его видела уже больше часа назад, он сказал, что собирается домой…
Не сговариваясь, три женщины торопливо поднялись наверх и вышли на крыльцо дома. Вдруг Марисоль громко вскрикнула и вскинула руку:
— Смотрите! Дым! Что-то горит в сельве!
Дженни ахнула. Дым поднимался в той стороне, где был кораль.
Дом наполнился стуками, хлопаньем дверей, криками, но девушка уже не слышала этого. Она стремительно пронеслась через сад, вывела еще не остывший джип из гаража и на полной скорости помчалась туда, откуда совсем недавно вернулась.
Сухие грозы — частое явление в этих местах. Электричество копится в атмосфере, потрескивает и постреливает крошечными голубыми молниями, но основной заряд по силе бывает равен средней авиационной бомбе. Именно такой заряд и ударил в сухое дерево, к которому в корале обычно привязывали мулов. Сухое дерево было не самым высоким, да и стояло не на открытом месте, однако это не помешало молнии избрать именно его. Сухая древесина вспыхнула мгновенно. Горящие куски разметало в стороны, загорелись постройки. Пожар охватил кораль со скоростью, которая могла бы показаться нереальной человеку неискушенному, но ранчерос были людьми сельвы, привычными ко всему.
Паники не возникло. Каждый делал свое дело. Дон, Фредди и еще трое молодых парней уводили лошадей. Сложнее всего было с необъезженными. Для любого дикого зверя огонь — это самое страшное. Лошади попросту взбесились от ужаса. В таком состоянии они представляли смертельную опасность, и Дон понимал, что для их же спасения нужно как можно скорее дать им уйти. Но для этого их нужно было выпустить, одновременно не попав под копыта. Кроме того, надо было позаботиться о кобылах с жеребятами, которых в такой давке могли затоптать в несколько мгновений. Короче говоря, Дон Фергюсон трудился в поте лица своего, когда перед ним неожиданно возникла Дженни.
— Какого черта! Что ты здесь делаешь?! Уходи!
— Я не уйду! Я хочу помочь. Боже, Дон… Ты жив!
— Разумеется, жив! И очень зол. Дженнифер, прошу тебя, уходи! Я не могу тебя потерять!
— Я не оставлю тебя.
И смелая рыжая девушка торопливо поцеловала Дона в губы.
У него не было времени удивляться. Не было времени оценить тот пожар в крови, который мгновенно вспыхнул от ее поцелуя. Не было времени ни на что. Он просто кивнул и велел ей идти к молодым ребятам, по цепочке передающим ведра воды. Дженни встала в цепь.
Стемнело резко и как всегда неожиданно, но никто не замечал этого. Джип Дженни пришелся кстати, его фарами смогли осветить часть кораля. Все трудились, не покладая рук, и наконец огонь сдался. Пахло
