Давыдов опрокинул рюмку и потряс головой:
– Ух! А вы п-почему не пьете? – спросил он у Лизы.
– Я не пью спиртное.
– Что, даже пиво?
– Даже пиво, – кивнула Лиза.
Петя улыбнулся, окинул Лизу восхищенным взглядом и сказал:
– Вы очень красивы! Вы знаете, что вы похожи на Венеру с полотен К-кранаха?
– Спасибо, – весело поклонилась фотографу Лиза.
В этот момент шумная компания рядом с ними загалдела особенно громко.
– Я должен извиниться, – сказал Лизе Петя Давыдов.
– За что?
– За то, что мой друг привел вас в эту д-дешевую забегаловку. Впрочем, он никогда не отличался избирательностью.
– Я же не аристократ, – пожал плечами Глеб.
Давыдов окинул его ироничным взглядом и сказал:
– З-заметно. И с этим человеком, Лиза, я п-прожил в одной комнате два года. О доля соловья, звонкоголосой птицы! О грустная судьба пернатого п-певца!
Петя со вздохом взялся за стакан, и в этот момент дымную атмосферу зала прорезал хриплый, пьяный окрик:
– Вали отсюда, обезьяна черножопая!
Тощий негр в грязной джинсовой куртке встал из-за стола и послушно засеменил к выходу. Вслед ему раздался гогот. Когда негр поравнялся с барной стойкой, Давыдов положил ему руку на плечо и сказал:
– Не спеши, д-друг. Садись, выпей с нами.
Негр испуганно посмотрел на Петю.
– Я не могу, – проговорил он.
– Можешь, – сказал Петя. – Я угощаю.
Совсем сбитый с толку негр послушно сел на крутящийся стул возле барной стойки. Петя сделал бармену знак, чтобы тот налил ему водки.
– Эй, черножопый! – хрипло прокричал тот же голос. – Чего уселся? Вали к себе в Африку, ублюдок!
Негр испуганно вжал голову в плечи.
– Не обращай на них в-внимания, – спокойно сказал ему Петя Давыдов.
– Черномазый, не понял, что ли? Тебе говорят!
Негр повел худыми плечами и боязливо произнес:
– Я лучше пойду.
Он привстал, однако Давыдов снова усадил его на стул. Повернулся к группе бритоголовых парней в черных куртках, сидящих за ближайшим столиком, и сказал:
– Эй, п-парни, отвалите от него!
– Не зарывайся, родной, – отозвался один из компании. – Откапывать будет некому!
Парни заржали. Петя усмехнулся и сухо проговорил:
– Я вам н-не родной.
– Гляди-ка, заика! – хрипло крикнул один из парней. – Ты сначала говорить научись, д-д-друг.
Бритоголовые снова загоготали. Петя медленно сполз с табуретки.
– П-простите, Лиза. Мне придется ненадолго отлучиться, – мягко сказал он.
Корсак вздохнул, затем снял с запястья часы и положил в карман пальто.
Бритоголовые – их было трое – встали из-за стола. Рослые и сильные парни выглядели куда крепче худощавого невысокого Пети. Один медленно, вразвалочку, подошел к фотографу.
– Ну че, баклан, похоже, ты нарвался? – с усмешкой проговорил он.
Петя посмотрел на него снизу вверх и сказал:
– В-выйдем-ка на улицу.
– Зачем?
– Воздухом п-подышим.
– Ну п-пойдем, к-к-коли не шутишь, – ощерился в усмешке парень.
Петя Давыдов и бритоголовый верзила направились к выходу. Двое остальных двинулись за ними.
– Посидите здесь, – сказал Лизе Глеб. – Мы сейчас вернемся.
Он залпом допил коктейль, вытер рот рукавом пальто и отправился следом. Лиза тоже хотела пойти, но бармен схватил ее за руку.
– Вы там будете лишней, – тихо сказал он.
– Но надо что-то делать! – взволнованно проговорила Лиза.
– Что?
– Ну я не знаю. Вызывать милицию…
Бармен покачал головой:
– Не надо милицию. Сами разберутся.
– Ну что, заика, любишь черномазых? – Бритоголовый верзила смерил фигуру Пети Давыдова насмешливым взглядом. – Сейчас огребешь по полной программе.
Петя быстро нагнулся, схватил с земли какую-то корягу, выставил ее перед собой, как шпагу, и крикнул:
– Обнажил я клинок свой! Умереть я готов!
Скинхеды опешили.
– Чего? – не понял верзила.
– Умри, несчастный! Твою кончину с легким сердцем я приму! – крикнул Петя. Потом взмахнул корягой, издал горлом воинственный клич, похожий на вопль Тарзана из старого фильма с Джонни Вестмюллером, и ринулся на скинхедов.
Один из скинов с визгом отлетел к стене, второй взвыл и схватился за перебитый нос. Третий отскочил в сторону и, сунув руку в карман, стал быстро обходить Петю Давыдова сбоку, но тут перед ним вырос Корсак.
– Привет! – улыбнулся скину журналист.
Скинхед выхватил руку из кармана. Раздался легкий щелчок, и в свете фонаря тускло сверкнуло узкое лезвие. Однако воспользоваться оружием верзила не успел: мощный хук с правой в челюсть сбил его с ног. Бритоголовый попытался встать, но Корсак завис над бандитом, как коршун над птенцом, и ударом кулака пригвоздил его к асфальту.
Давыдов тем временем продолжал орудовать своей палицей, которая за время схватки успела стать в два раза короче. Удары сыпались на скинхедов градом, но лишь немногие попадали в цель. Один из скинов увернулся и, оказавшись за спиной у фотографа, хватил его за горло. Петя выронил палку и захрипел. Ему пришлось бы туго, но подоспевший Корсак оторвал от него скинхеда и, сделав подсечку, уложил противника на асфальт.
Петя воодушевился, снова издал воинственный клич, еще страшнее прежнего, и бросился на третьего скинхеда с голыми кулаками. Искаженное гневом лицо фотохудожника, взлохмаченные волосы и горящие глаза заставили скина ретироваться. «Атас! Сумасшедший!» – крикнул он и бросился наутек. Второй скинхед вскочил на ноги и последовал его примеру. Третий вышел наконец из нокдауна, в который его отправил Корсак, и попытался подняться. Петя Давыдов, подхватив с земли палку, одним прыжком подскочил к поверженному врагу, наступил ему на руку и, ткнув палку скинхеду в горло, хрипло проговорил:
– Проси пощады, плебей!
– Чего просить? – испуганно загнусавил скинхед, морщась от боли и тщетно пытаясь приподняться.
– П-пощады! – повторил Петя.
– Я прошу… Прошу пощады!
Петя брезгливо скривил губы.
– Т-так и быть, на этот раз я тебя прощаю. – Он убрал ногу и вытер рукавом потный лоб. – И передай своим холуям, чтобы они б-больше здесь не появлялись. Иначе ими займется доблестный сэр Ланселот.
