Даже если бы у нее были свободны руки, она не смогла бы оттолкнуть его ни за какие рубиновые ожерелья в мире. Утонченные ласки многократно превзошли все когда-либо испытанные ею ощущения. Его губы, зубы, пальцы трудились в извращенном сатанинском согласии. Это был злодей. Гениально талантливый злодей, который точно знал, как отпереть все запоры, извлечь чопорную Шарлотту из ее добровольного заключения и сделать свободной. Слишком свободной. Она утонет и растворится в этой свободе, унесенная прочь силами, которые никогда и вообразить себе не могла.
Волны накатывали все сильнее, одна за другой, пока она окончательно не потеряла голос. Как она смогла дожить до тридцати лет, не подозревая, что подобные вещи возможны и что они так необходимы? Два дня с Бэем полностью разрушили, изменили ее, сделав совершенно непригодной для коттеджа с кошками.
Когда Бэй был еще мальчиком, сестра миссис Келли частенько делала мусс из малины со взбитыми сливками, очевидно, используя тот же рецепт. Он слизывал крошки торта и сладкое варево с белоснежной кожи Шарли, наслаждаясь ее дрожью и воспоминаниями о временах собственной наивности и невинности. Конечно же, он давно перестал быть наивным, что вполне отвечало нынешней ситуации, ибо он собирался своими зубами и языком пометить, оставить невыводимое клеймо на теле Шарли Фэллон. И она больше не будет думать, как бы снова треснуть его медным канделябром, сбежать или украсть что-нибудь. Он намеревался сделать ее рабыней страсти и, судя по вскрикам и учащенному дыханию, был уже на полпути к этому.
Он отбросил в сторону мысли о требовательном вожделении, полностью сконцентрировавшись на ее удовольствии, жадно слизывая сливки с каждого облепленного сладкой массой соска, втягивая ее груди в рот. Ее глаза были сомкнуты, но губы полуоткрыты, словно внимая необыкновенной сказке. Милый крольчонок. Он растирал ладонями живот, руки скользили вниз, пальцами расправляя тугие черные завитки. Контраст между иссиня-черными завитками и жемчужной кожей вызывал в нем самые эротические эмоции, делал Шарлотту совершенно неотразимой. Она была воплощением крайностей, превращаясь из служанки в богиню. Из кролика в пантеру. Он зачерпнул еще малинового мусса из хрустальной чаши и залил нижние губки и ягодку промеж них.
И тут уж он устроил себе настоящее пиршество. Терпкий аромат ее тела, смешанный со вкусом десерта, сделал его почти неуправляемым. Он зарылся носом в ее буйных завитках, вдыхая малину и присущий ей цитрусовый аромат, неустанно смакуя ее набухший бутон, и, наконец, был вознагражден, когда она вся напряглась, едва не срывая тугие узы, выкрикивая его имя с каждым приступом оргазма. Вот где была настоящая пытка! Шарлотта взлетала все выше и выше, пока не взмолилась прекратить это. Но он не прекращал. Не мог.
Убедившись, что у нее больше не осталось сил к сопротивлению, он обрезал веревки и стал сбрасывать с себя одежду, пока не оконфузился, как зеленый юнец. Она кошечкой обвилась вокруг, потираясь об него всем телом. Он проник, наконец, в сладостное жаркое лоно, он припал к ней поцелуем, одарив собственной влагой. По телу пробежала дрожь, он еще сильнее впился в губы, почувствовав, что теперь уже она клеймит его, превращая в своего раба. Он стремительно падал, кружась, теряя точку опоры.
Но теперь она поймала его. Удерживала в медовом плену. Обвивала ногами, приподнималась ему навстречу. Самообладание дрогнуло, и теперь уже она, крепко прижимая к себе, заставляла его войти глубже. Теперь уже она лишила его разума, ритмично сотрясая его тело, словно из них двоих именно она была мастером.
Предполагалось, что все будет просто, примитивно. Но было что-то в Шарли Фэллон, что осложняло их единение. Она — воплощение всего, к чему он питает отвращение: ловкая, изворотливая женщина, — и все же он никак не мог насытиться ею. С малиновым вкусом или без него. С присущим только ей апельсиновым запахом, заставлявшим снова и снова жадно целовать каждый дюйм ее тела.
Она воровка. Лгунья. Шлюха. Но только сейчас эти слова не имели абсолютно никакого значения.
Глава 7
Все тело Шарлотты болезненно ныло, словно ее жестоко избили, но истина заключалась в том, что всю ночь напролет она подвергалась испытанию блаженством. Когда она проснулась, все следы Бэя и всего того, чем они вместе занимались, исчезли — за исключением шоколадного пятна на наволочке. В какой-то момент он размазал на ее губах птифур, а затем начисто вылизал их. Остатки мусса тоже не пропали даром. Она сбилась со счета, сколько раз они доводили друг друга до полного восторга.
Шарлотта попыталась сесть. Поднос и даже раздавленные финики исчезли. Должно быть, она спала мертвым сном. Нет, в самом деле, надо перестать пить, хотя каждый пузырек шампанского сладостным взрывом отзывался у нее во рту. Вторую бутылку они с Бэем выпили в полночь, во время короткой передышки в любовных играх. Шарлотта не помнила точно, когда уснула, но, судя по ярким солнечным лучам, заливавшим комнату, полдня она проспала точно.
Нет, нельзя винить вино за собственное распутство. Во всем виноват Бэй. Он — неутомимый соблазнитель. Это ей полагалось соблазнять его, как любовнице, но он почти не предоставил такой возможности.
Теперь она смирилась со своей ролью, возможно, даже наслаждалась ею. Бедная Деб не знает, что она упустила. Конечно же, брак и респектабельность — все это очень хорошо, полагала Шарлотта, но сама она ни за что не поменялась бы местами с сестрой, не сменила бы свою новую жизнь на ее. Кто бы мог подумать, что из сестер Фэллон именно Шарлотта окажется порочнее?
Вздохнув, она поднялась с постели и надела халат. В туалетной комнате была свежая вода, правда, уже совсем остывшая. Но именно это необходимо сейчас прежде всего. Она вся липкая. Когда Ирен поднимется, она распорядится приготовить ванну.
Нет. Ирен получила непредвиденный отпуск. Шарлотте придется самой таскать воду для ванны. Ей не хотелось перенапрягать миссис Келли. Грех потерять такую непревзойденную кухарку.
Бэй просунул голову в туалетную комнату.
— Ага, Спящая красавица наконец встала.
Шарлотта не ожидала увидеть его. При свете дня проведенная вместе ночь казалась ей еще более восхитительно распутной.
— Доброе утро, Бэй. — На нем все еще был черный костюм, но выглядел баронет гораздо свежее, чем она.
— Миссис Келли подаст нам завтрак в столовой. Подходи, как только будешь готова. Мы не будем церемониться и соблюдать все приличия. А потом я искупаю тебя.
Шарлотта потрясенно вытаращилась. Никто не купал ее с самого детства. Скромность была одной из основных черт ее характера, пока она не встретилась с сэром Майклом Ксавье Байяром. Конечно же, предполагалось, что в дневное время покровитель будет уходить из дома, чтобы заниматься клубными делами, финансами или чем-либо еще, предоставляя любовницу самой себе.
— В этом нет необходимости.
Бэй приблизился к ней с ухмылкой на лице. Он вытащил засахаренный миндаль из ее запутанных волос и сунул себе в рот.
— Ох, Шарли, это крайне необходимо. Мы с тобой оба жутко грязные. И ты сама видишь, что ванна достаточно велика, хватит места для двоих.
Боже милостивый! Неужели она будет лишена уединения? Но возможно, ему просто хочется, чтобы она постоянно была на виду и не пыталась снова убежать… В желудке заурчало, напомнив, что первым на очереди завтрак. А насчет купания и побега она подумает позже.
Шарлотта последовала за Бэем по устланной коврами лестнице. Ее ботинки скорее всего окончательно испорчены после ночи на улице под дождем, а теперь у нее к тому же и ночной рубашки нет. Было еще кое-что, что ей хотелось бы обсудить с Бэем, но мама всегда говорила, что мужчина должен поесть, прежде чем начинать думать. Буфет был уставлен достаточным количеством еды, чтобы накормить всех содержанок
