— К директору! — ястребом кинулся на него пожилой учитель литературы.
— Зачем? — упирался мальчик.
— Он еще спрашивает! — тяжело дышал от ярости толстый, лысый Роман Иванович. — Ты, Мартынов, давно уже у меня на примете в качестве аморального типа. А сегодня ты совершил покушение на жизнь и здоровье заслуженного учителя.
Не отпуская несчастного Тему, Роман Иванович хотел выйти с ним вместе из класса, но был немедленно остановлен все тем же шкафом.
— Убрать! — гаркнул он на учеников.
Те покорно кинулись на расчистку прохода.
Урок литературы был действительно сорван. В остальном события развернулись совсем не так, как предполагал Пашков. Директор школы Михаил Петрович догадывался, что Теме Мартынову никак не справиться одному с таким шкафом. Поэтому он лично явился в восьмой «В» выяснять обстоятельства. Пашкова никто не выдал. По общему признанию, просто вдруг захотелось перед уроком литературы передвинуть шкаф на другое место, чтобы бюсты великих людей за стеклом выигрышней смотрелись.
— Ну, сборище, — покачал головой Михаил Петрович. — Еще одна подобная выходка, и весь восьмой «В» будет расформирован по параллельным классам.
Он ушел. Тут раздался звонок на перемену. Ребята с облегчением высыпали в коридор.
— Какой-то ты все-таки недоделанный, Лешка, — буркнул Пашкову Тема.
— Да ладно тебе! — азартно блеснул глазами тот. — Я еще одну штуку придумал. Теперь уж наверняка отлично сработает. Ладно, мне некогда. Жрать хочу.
— Бесполезно, — проводил Олег взглядом несущегося в сторону буфета Лешку.
— Главное, от него держаться подальше, — подхватила Катя.
— Это уж точно, — кивнула головой Таня.
— Говорил же, что сон мой вещий, — все еще не мог отделаться от шока Тема.
— При чем тут твой сон! — отвечала Катя. — Просто с Пашковым вечно одни неприятности.
— Нет, тут сложнее, — стоял на своем Темыч.
— Пошли лучше на математику, — первым услышал звонок Женька.
До конца уроков в классе больше ничего интересного не происходило. Последней у восьмого «В» была в тот день физика. Ребята уже в ожидании звонка складывали вещи в портфели и сумки, когда в класс, запыхавшись, влетела Елена Викторовна.
— Ребята! — поправляя растопыренной пятерней сбившиеся длинные волосы, прокричала она. — Попрошу не расходиться. У меня к вам важное сообщение.
— Приехали, — прошептал с досадой на ухо Женьке Темыч. После перенесенных волнений ему хотелось как можно скорее покинуть школу.
— Да уж, — ответил Женька. — От Ленки быстро никак не отделаешься.
Раньше Елена Викторовна была пионервожатой. Когда же пионерская организация приказала долго жить, бывшая активистка движения юных ленинцев тут же вошла в контакт с Российским демократическим фондом помощи престарелым, одиноким и обездоленным. Елена Викторовна не успокоилась до тех пор, пока наконец-то не основала на базе школы 2001 филиал этой организации.
Едва увидев Ленку на горизонте, школьники стремились ретироваться. Стоило ей столкнуться с кем-то из них нос к носу, как несчастный немедленно получал какое-нибудь поручение. И вот теперь туча бурной общественной деятельности нависла над восьмым «В».
— Ребята! Дело серьезное. Вам очень важно включиться, — выпалила с энтузиазмом Елена Викторовна.
Восьмой «В» замер в напряженном ожидании. Каждый из тридцати ребят знал с самого раннего детства: когда взрослые начинают с тобой говорить подобным образом, ничего приятного это не сулит.
— У нас в школе была учительница Мария Александровна Болотова, — продолжала Елена Викторовна. — Теперь она совсем старенькая. Одна! На пенсии! Без родных и близких! — чуть не захлебывалась от избытка чувств активистка помощи. — Вся ее жизнь беззаветно отдана школе! Мы просто обязаны! Это наш долг! И святое предназначение!
Лицо у Елены Викторовны разрумянилось. Глаза сияли нездешним блеском. Захлебнувшись от переполнявших ее эмоций, она на мгновение умолкла. Перевела дух. Затем куда более деловитым тоном продолжала:
— В общем, наш филиал Российского демократического фонда помощи престарелым, одиноким и обездоленным постановил большинством голосов поручить шефство над Марией Александровной вашему классу. Вам с ней вообще, наверное, интересно будет. Личность очень достойная. Жизнь ее — часть пламенной биографии нашей Советской… то есть, — быстро отделалась от неизвестно откуда всплывшей пионерской формулировки Елена Викторовна, — я хотела сказать, жизнь ее принадлежит нашей Российской истории. Думаю, принести раз в неделю продукты и оказать ей другую помощь ни для кого из вас не составит труда.
— Учительница — это еще ничего! — выкрикнул Лешка Пашков. Счастливо избежав наказания, он пребывал в самом что ни на есть благодушном расположении духа.
Остальные, в общем-то, были согласны с ним. Главное, тут не требуется заседать после уроков в каком-нибудь комитете.
— Да вы только послушайте, какая женщина интересная! — все сильнее впадала в благотворительный экстаз Елена Викторовна. — Муж у нее был в прошлом крупный военачальник. Скончался два года назад. Ехать к ней никуда не надо. Живет Мария Александровна в Астраханском переулке.
— В генеральском доме, что ли? — громко осведомилась Моя Длина.
Моей Длиной восьмой «В» называл пухлую блондинку Машу Школьникову. Однажды она явилась классу в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать разве лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.
— Ну, ты даешь! — вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. — Все абсолютно наружу!
— Много ты понимаешь! — процедила сквозь зубы Маша. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Школьниковой.
— Да, да, в генеральском доме, — дважды кивнула головой Елена Викторовна. — Квартира большая, прекрасная. Но, сами понимаете, одиночество, старость, пенсия маленькая, ходит с трудом. Мы тут деньги выделили, — полезла в сумочку Елена Викторовна. — На продукты и другие расходы. Кто у вас будет ответственным?
— Давайте я! — к великому изумлению класса, вызвалась Моя Длина. Раньше она как-то не проявляла склонности к бескорыстным поступкам.
Деньги у Елены Викторовны никак не хотели выниматься из сумки. Там напрочь заело молнию.
— Дежурство по Марии Александровне распределите сами, — нервно терзая молнию, отдавала общественница последние указания восьмому «В». — Твоя как фамилия? — кинула она вдохновенный взгляд на Мою Длину. — Ах, Школьникова! Тебя попрошу остаться. Остальные свободны.
Восьмой «В», топоча по лестнице, вырвался в раздевалку. У входа в нее, конечно же, шла борьба. Каждому хотелось одеться первым. Хуже всего было Теме — его вечно отталкивали более рослые и плечистые одноклассники. Но вот, наконец, и он облачился в теплую куртку.
— Пошли, что ли, — как-то странно взглянул он на Олега, Катю, Женьку и Таню.
Они выбрались на улицу. Там Тема вновь одарил их очень странным взглядом.
— Ты чего? — не выдержал Олег.
— Того, — кивая по-лошадиному головой, отозвался Тема. — Сон-то опять сбывается. Сперва неприятности. А теперь вот старушке помогать надо.
— А ведь правда, — задумчиво поглядела на друзей Таня.
— И это только начало, — мрачно проговорил Темыч.
В тот день он даже и представить себе не мог, насколько пророческими окажутся его слова…
