Сарван Вафа Муртази, опытный летчик двадцать третьей эскадрильи ВВС Ирана перегонял самолет Ми-29 после модернизации, но не на свою базу в Тебризе, а на Бушерскую базу ПВО. В Тебризе он должен был совершить промежуточную посадку, потом — гнать самолет дальше.
Самолет этот был иранским, но модернизировали его совершенно нелегальным образом, и сделали это — в Таджикистане. Точнее не в самом Таджикистане, а в России — но через Таджикистан. Это был бизнес- проект, который устроили некоторые коррумпированные российские чиновники из МАПО Миг и ОАК[15] и само его осуществление как нельзя лучше демонстрировало обстановку в России на тот период. Началось все с того, что под давлением западных стран, желая наладить отношения с США, сделать шаг навстречу — президент России принял очередное малопродуманное решение — свернуть оружейный бизнес с Ираном. Если бы это решение было принято… скажем, в Советском союзе годов пятидесятых — шестидесятых — оно было бы безусловно выполнено, тогда с этим не забалуешь. В конце восьмидесятых — уже нет, тогда образовалась оружейная мафия, начались подпольные поставки боеприпасов, запасных частей, легкого стрелкового оружия в обход государства. Сейчас же, пресловутая 'вертикаль власти', отстраивание которой занимало целое десятилетие — могла четко действовать лишь в том случае, если интересы (финансовые в основном) всех уровней управленческой пирамиды были согласованы и устремлены в одном направлении. Здесь — этим и не пахло.
Моментально образовалось несколько коррупционных цепочек, через посольство России в Иране заинтересованные люди вышли на руководство Ирана и объяснили, что президент — сам по себе, а они — сами по себе, просто это будет стоить немного дороже. Не обязательно даже деньгами — можно поставками нефти и нефтепродуктов для контролируемых уважаемыми людьми нефтяных трейдеров, так будет нормально. Ну и… держать язык за зубами, конечно.
Схема для модернизации самолетов выглядела следующим образом: самолеты перегонялись в Таджикистан, который имел очень тесные отношения с Ираном, входил в проект 'Великой Персии' (или Великого Таджикистана, тут вопрос, на основании кого объединяться, вопрос бренда) и даже говорил на таджикском варианте фарси, так называемом 'точики фарси'. Там эти самолеты становились уже таджикскими и перегонялись в Россию для модернизации — Таджикистан не был связан санкциями и имел соглашение о дружбе и сотрудничестве с Россией. Сколько было самолетов у Таджикистана — точно никто не знал, потому что бардак — а может потому что не хотели знать, и сколько было самолетов Миг-29 у Ирана — тоже никто не знал, потому что в девяносто первом Саддам отправил свои самолеты спасаться в Иран и сколько их перелетело — неизвестно. Пройдя модернизацию — вопросом об источнике денег и смысле модернизации новейших истребителей для находящегося на грани новой гражданской войны Таджикистана никто не задавал — самолеты перелетали в Таджикистан где их принимали иранские летчики и гнали обратно на родину. Так, Иран модернизировал уже половину своего самолетного парка до стандарта Миг-29СМТ++, и никто не задавал никаких вопросов. Даже американцы — они если и не знали, то догадывались — но предпочитали молчать, потому что знали, как в России ведутся дела и знали, что пытаться что-то изменить бесполезно.
Вот сарван Вафа Муртази в качестве поощрения был назначен командованием для того, чтобы перегнать еще один вернувшийся с модернизации самолет в Иран. Для этого — ему предоставили в качестве поощрения двухнедельный отпуск, он загрузил вещи в свою машину и поехал отдыхать. Отдыхать он поехал сначала в Тегеран, пробыл там день отдав дань уважения столице Родины, потом поехал дальше — через горы на Гордан. Миновав Эльбрус — он перешел границу бывшего СССР и оказался в приграничном городе Ашгабат. Язык там был почти одинаковый с языком его родины, поэтому находиться там ему было легко, он даже подумал, что идея об объединении среднеазиатских провинций бывшего СССР и Ирана не так глупа, получится большое и сильное государство, с населением которое говорит на одном языке и молится только Аллаху. Но проводить этнолингвистические исследования было некогда — он поехал дальше по дороге, которая шла параллельно бывшей советской границе и видимо планировалась как рокадная[16].
В Таджикистане, на базе ВВС Айни в двадцати километрах от Душанбе — сарвана дожидался капитально отремонтированный, модернизированный Миг-29. Перекрашенный под цвет таджикских ВВС, с их бортовым номером — но все же свой. Фактически это был новый самолет — сменили оба двигателя, перебрали всю начинку, поставили новую РЛС Жук-М, систему ориентирования, которая могла принимать сигналы и от GPS и от ГЛОНАСС, поставили лазерную контейнерную прицельную систему для того, чтобы самолет мог наносить удары по наземным целям, используя собственную подсветку лазером, полностью сменили интерьер кабины — теперь вместо устаревших аналоговых приборов из семидесятых там красовались многофункциональные дисплеи. Сарван с радостью поднял обновленную машину в воздух — и убедился в том, что она теперь ничуть не уступает самым современным истребителям, какие только есть — он знал это, потому что ему довелось посидеть в кабине Дассо Рафаль. Отличительной чертой двадцать девятого была огромная тяговооруженность, сейчас самолет потяжелел из-за дополнительного электронного оборудования — но теперь даже пилот средней квалификации мог действовать на этом самолете совершенно автономно, не привязываясь к наземному центру управления и в незнакомой местности.
То что нужно!
Совершив два положенных полета, сарван подписал акт приемки самолета из капитального ремонта, попросил чтобы ему подвесили дополнительные баки (на всякий случай) и ночью (мало ли) вылетел на самолете в Иран. Из оружия у него была только полностью заправленная снарядами тридцатимиллиметровая пушка и контейнер с лазерной системой прицеливания, который следовало перевезти в Иран. Ракет у него не было ни одной…
Сарван любил летать ночью. Тем более — выше облачности. Ночью, выше облачности всегда светит луна, а внизу, под крылом самолета — белая пелена облаков, скрывающая землю. И кажется, что самолет не движется — а висит, привязанный на лучиках лунного света над белой пеленой облаков, и во всем мире больше нет никого. Только ты — и самолет, который сделает все, что ты ему прикажешь. Наверное, это было богохульством, но сарван Вафа Муртази хотел бы, чтобы рай выглядел именно так, а не как он описан в книге. Больше, чем это — ему было не нужно.
Их — он увидел, когда уже думал, как совершать посадку, он даже не запросил еще землю (наверное именно это и спасло его). Еще его спасала Наташа, как спасла многих пилотяг — о том, что в его самолет летит ракета, он узнал только из автоинформатора.
Но тут — израильтяне промахнулись. Верней — не израильтяне промахнулись, они запустили всего одну ракету, которая всеми летчиками западного мира считалась 'серебряной пулей'[17] — ракету AMRAAM. Если бы Миг-29 был старым, еще первой серии — шансов у него почти не было бы — но этот Миг, начиненный современнейшей электроникой, мог побороться за свою жизнь. Система РЭБ, которая была на каждом самолете, поставила завесу помех, включился специальный фонарь на хвостовом оперении, который дезориентирует инфракрасные головки самонаведения ракет, самолет выбросил несколько ярко светящихся ловушек — а сам сарван принял штурвал на себя, начиная резкий, на пределе возможностей набор высоты. И ракета промахнулась, повелась на горящие ярче солнца ловушки, падающие к земле, дала себя сбить с толку помехами. Едва справляясь с перегрузкой, капитан включил радар в активный режим и увидел летящие израильские самолеты. Израильтяне ставили помехи, в каждой группе самолетов был самолет РЭБ, сейчас работающий на полную мощность — но эти помехи были опасны для ракет, а не для того, что было у сарвана. Тридцатимиллиметровая пушка ГШ301, русская, весящая меньше любой другой пушки этого калибра и мощности, с чудовищной огневой мощью. Он поднялся еще выше — и ринулся на израильтян. Прежде чем кто-то успел что-то понять — он дал две короткие очереди поджег два истребителя бомбардировщика, один развалился сразу, второй выпал из строя с горящим двигателем. Израильские (он думал, что это американские) самолеты шарахнулись в сторону, они были нагружены до предела в отличие от легкого, но почти невооруженного Мига. Еще одна ракета полетела вслед, он чудом увернулся от нее — но понял, что пора уходить, у него почти ничего не осталось, он израсходовал восемьдесят процентов боезапаса на две короткие очереди. Топлива у него тоже было немного, он израсходовал его на полет из Туркменистана, и надо было думать, где приземляться. Желательно, не на военном аэродроме, по ним американцы ударят в первую очередь. Подумав, он выбрал мало кому известный аэродром Бонаб, он там служил и до сих пор помнил достаточно, чтобы посадить там самолет, даже ночью, без наведения с земли. Топлива должно было хватить, но в обрез. Приняв решение,
