оглядывающиеся по сторонам, наглые таксисты… а за крепостными стенами столицы, отгородившейся от всей остальной страны — нищета и убожество, калеки, голод, баасизм, агрессивный шиизм, банды негласно контролирующие города, зеленка и болота, в которых черти что творилось. В Израиле тоже было неспокойно, перед каждым магазином стоял вооруженный охранник — но того ощущения осажденной, медленно проигрывающей войну своему же народу крепости что в Тель-Авиве, что в Иерусалиме никак не ощущалось.
В Мосуле, где они пробыли только несколько часов, их автомобили, турецкие Мерседесы и Татры- Навистар[1] подогнали прямо в аэропорт — как ни странно дышалось легче. Не было ощущения того гибельного раскола страны, гибельного ее распада, которое буквально в воздухе витало. Это был город, столица маленькой, но пытающейся стать нормальной страны, которая живет пусть тяжело — но уверенно смотрит в будущее. Здесь было легче дышать.
Лагерь они разбили собственными руками — палатки, малозаметные проволочные заграждения, которые могут тормознуть нападающих. По ночам, чтобы не привлекать внимание — копали укрепления, землю разбрасывали в округе. Выравнивали площадку, пригодную для посадки нескольких вертолетов, проходили ее не раз, чтобы убрать с нее все лишнее, даже мелкий камешек был недопустим…
Работа была тяжелой — в отрыве от цивилизации, без интернета и телефона, без отпусков в город — но им, поселенцам это было довольно таки привычно. Поселения ведь — это не халявное жилье, какое ты получаешь от правительства, это каждодневная тяжелая, горбатая работа на каменистой, скудной земле, изо дня в день одно и то же под палящим солнцем — и под обстрелами, одна рука на рычагах трактора, другая на рукояти УЗИ. Поселенцы — особые люди, не рассчитывающие на быструю отдачу от труда. Вот и они — не рассчитывали. Каждодневным трудом окультуривали тот кусок земли, на который их забросила судьба, приспосабливали его для своих целей. И что-то там даже и бурили. То, что они делали — сильно напоминали первые кибуцы, жизнь кибуцников. Тяжелую, горбатую — но именно из кибуцев выросло государство.
Первыми появились бензовозы. Израильтяне действовали на первом этапе совершенно легальными методами — топливо для заправки они закупили на смонтированном в Курдистане и только давшем первую товарную продукцию нефтеперегонном заводе, перед этим проведя экспертизу — хотя такое же топливо поставлялось для иракских ВВС и вертолетов частных охранных и военных компаний, действующих в Ираке. Старые добрые Сикорские, рассчитанные на тяжелую эксплуатацию в море, во время боевых действий были довольно неприхотливы к качеству топлива — и то, что предлагал Курдистан израильтян вполне устроило. Арендовав несколько больших бензовозов, израильтяне купили топлива с солидным запасом и на этих бензовозах тронулись по направлению к точке дозаправки.
До часа Ч оставалось чуть больше шести часов…
Израиль, южнее Хайфы
Аэродром
Группа Саарет Маткаль
Никто не знал, для чего их собрали здесь. Но все догадывались.
История Израиля — это история непрекращающейся борьбы за существование, история борьбы в окружении многочисленных и крайне агрессивных врагов. Никогда не было такого, чтобы Израиль воевал против более слабого противника… кроме разве что позорной кампании шестого года, позорно начавшейся, бездарно проведенной и бессмысленно закончившейся. Израиль никогда не пытался держать оборону, это было самоубийством, учитывая размеры и небольшой мобилизационный ресурс страны. Израиль — всегда наступал. Иногда — наступал безумно малыми силами, нападая на врага на его территории, при том что враг превосходил численностью атакующих на два — три порядка. Основной ударной силой Израиля был спецназ, вписавший немало славных страниц в историю специальных подразделений: рейды отряда 101 Ариэля Шарона, рейды отряда 202 против египтян, рейд на Накибе, действия НАХАЛ — уникального, единственного в мире подразделения бойцов-крестьян, чьей задачей была организация поселений на враждебной территории, рейд на международный аэропорт Бейрута, когда израильтянам удалось сжечь тринадцать самолетов в международном аэропорту столицы чужой страны — я перечисляю только те эпизоды, которые мало известны, не касаясь к примеру всемирно знаменитого рейда на Энтебе. Каждый раз, когда Израиль действовал не по правилам, когда делал то, что никто и не подумал бы сделать — он выигрывал. Каждый раз, как только Израиль действовал по правилам — он проигрывал, потому что с террористами, бандитами, в том числе бандитами на государственном уровне — нельзя играть по правилам. Нужно просто делать то, что нужно сделать — не думая ни о чем.
Самое важное, принципиально важное задание в северной волне наступления было поручено группе Саарет Маткаль, спецназа Генерального штаба АОИ. Учитывая недостаточную численность спецназа для выполнения задачи, ее усилили наиболее подготовленными парашютистами из Саарет Голани.
Перед рейдом, всех парашютистов спецназа перевооружили на автоматические винтовки Galil АСЕ калибра 7,62*39, которые могли принимать магазины от АК-47, потому что и в Ираке и в Иране основным является именно этот калибр, и всегда можно поживиться боеприпасами у убитых, если свои кончаются. Пулеметчики сменили Негевы на польские ПКМ, которые были закуплены в большом количестве и проведены специалистами армии обороны Израиля перед тем, как пускать их в дело. Польские ПКМ были заказаны в старом советском калибре 7,62*54, но с модернизационным комплектом — на каждом из них был складной приклад, планки стандарта НАТО для установки прицелов и третий, короткий ствол для того, чтобы пулемет можно было использовать в боях внутри зданий. Кроме того — всем снайперам были выданы снайперские винтовки Барретт калибра 12,7 и 25 миллиметров, на пятидесятом калибре — глушители, к каждой из них у снайперов было по сто пятьдесят патронов марки RUAG, Швейцария, пятьдесят в магазинах и сто в коробках. Самые лучшие из всех существующих, 12,7 поражает бронемашину типа БМП-2 с любой проекции, 25 миллиметров поражает любой тип бронированных машин СССР и НАТО кроме танков и тяжелых БМП, кроме того, он является не бронебойным, а бронебойно-зажигательным, так же есть и осколочные снаряды высокой точности — погасить снайпера с нескольких сотен метров, положив пару снарядов в окно, из которого ведется огонь — на это способна была только такая винтовка.
Всех парашютистов разбили на группы по четыре человека. В каждой группе — снайпер с тяжелой винтовкой, пулеметчик, два автоматчика. У автоматчиков — винтовки ACE, у одного с подствольным гранатометом, у другого — запас наствольных гранат, которые могут применяться и как кумулятивные и как легкие термобарические. Задача десанта — высадиться после удара на основную ракетную базу иранцев, добить все что шевелится, но самое главное — взорвать, вывести из строя подземные укрепления базы Имам Али. Если этого не сделать — завтра все повторится. С этой целью у каждого из израильтян было по два килограмма высокоэффективной взрывчатки, либо в виде пластита, либо в виде готовых кумулятивных зарядов.
При подготовке к операции возник один щекотливый вопрос. Дело в том, что израильская армия никогда не оставляет на поле боя ни убитых ни пленных. Это краеугольный камень существования израильской армии, без него она просто не будет израильской армией. Нередко ради того, чтобы спасти тело убитого — израильтяне рисковали жизнями десятков людей — так, в восемьдесят втором году морские коммандос несколько часов вели бой с многократно превосходящими силами противника, потому что взрывом обрушило стену и придавило двоих офицеров, они были мертвы, но оставлять их так было нельзя. Но здесь, учитывая чрезвычайную опасность места проведения операции, чрезвычайную опасность самой операции — чужая страна, за тысячу километров от Израиля, особо охраняемая база, на которой находится до полка сил Аль-Кодс[2] и иранского армейского спецназа, имеется бронетехника, после объявления тревоги возможен подход дополнительных сил противника — вполне могло получиться так, что кого-то просто невозможно будет вытащить, учитывая, что оставаться на базе в течение нескольких часов, чтобы вытащить… к примеру солдат, блокированных в подземелье — верная гибель. Никакого решения по этому поводу так и не было принято — никто просто не решился взять на себя такую ответственность, сказать, что в таком случае тела, а может и не только тела израильтян надо бросить. Просто все рассчитывали на то, что командиры групп сами разберутся, как действовать в той или иной ситуации. При этом все понимали — потери при штурме базы будут, и они будут очень значительными, возможно больше половины личного состава.
