упор из пулемета “Максим” вражескую штурмующую колонну и загнал ее остатки в ров. После этого японские пехотинцы возобновлять атаку не решились.
Первоначально успех не сопутствовал левой колонне 9-й пехотной дивизии, ударившей по полукапониру N2, который защищал только отряд добровольцев, поддерживаемый огнем Заредутной батареи и батареи Большого Орлиного Гнезда. Командир колонны генерал Итинобе сумел быстро прекратить панику в своих ротах и снова пошел в атаку. На этот раз после кровавого боя капонир был взят. Казалось, что успешной будет и атака правой колонны 11-й японской пехотной дивизии на форт N2. Она уже преодолела ров на бруствере форта и подняла национальные флаги, но через несколько минут после штыкового боя была сброшена в ров. Несколько рот этой колонны попытались прорваться между укреплениями в тыл форта, но когда одна из них попала на минное поле (фугасы), остальные отступили, понеся значительные потери от огня резервных русских частей, находившихся у Китайской стенки. Не удалась и атака центральной колонны 11-й пехотной дивизии на бастион Куропаткина, гарнизон которого составлял 224 человека; их поддерживали 6 малокалиберных орудий и 2 станковых пулемета. Поддержанные резервной стрелковой ротой и батареей “Б”, защитники бастиона отбросили неприятеля, хотя бои продолжались до 2 часов ночи.
Поражение ждало и левофланговую колонну, которая ударила по батарее “Б”, когда шла на окопы между батареей и бастионом Куропаткина. Японские роты, обстреливаемые с флангов орудиями батареи, несли серьезные потери и залегли перед брустверами позиций, а те, которые проникли на позиции, были выбиты в штыковом бою. Тогда русские ударили по залегшей части колонны и вынудили японцев отойти со значительными потерями. Атакующие колонны поддерживала только полевая артиллерия, так как осадная прервала огонь, чтобы не стрелять по своим отрядам. Бои, продолжавшиеся до поздней ночи, не принесли нападавшим ожидаемого успеха. Сильный бой произошел и за батарею на Курганной высоте. Трехтысячный отряд добровольцев под командованием генерал-майора Накамуры атаковал уже в сумерках, в 18 ч. 30 мин.. в надежде на то, что темнота поможет им внезапно ворваться на вершину горы. Но на подходе к Курганной штурмовую колонну обнаружили прожектором с Кладбищенской батареи, и сразу же русская артиллерия открыла огонь по японцам.
С самой же Курганной высоты подходившего неприятеля не видели, и сигнал тревоги прозвучал там с большим опозданием. Батарейцы стали занимать свои позиции в ту минуту, когда ликующие первые японские солдаты уже перескочили через бруствер. В ходе рукопашной схватки батарейцам все-таки удалось сделать несколько выстрелов в атакующих в упор, но под натиском превосходящих численно японцев русские артиллеристы стали отступать с Курганной высоты. Положение исправила подоспевшая на выручку рота моряков Квантунского экипажа, которая в дружной штыковой атаке отбросила штурмующих за бруствер укрепления. Однако нападавшие далеко не бежали, а залегли на склонах высоты. На следующий день генерал Ноги пытался захватить только форт N2, почти разбитый снарядами калибра 11”, так как через него он надеялся проникнуть внутрь укреплений крепости. В 17 часов форт был атакован штурмовой колонной 11 -й японской пехотной дивизии, которая через пролом прорвалась в глубь форта. Несмотря на то, что число нападавших увеличилось за счет прибывшей через час еще одной штурмовой колонны, защитники форта сражались отчаянно и после полуночи 20 октября вместе с резервными ротами выбили японцев. Третий штурм не принес успеха командующему 3-й японской армией, который уже вечером 21 октября отказался от дальнейших атак, довольствуясь захватом полукапонира N2. Потери японцев составили, по меньшей мере 5000 убитых и раненых, потери российской стороны убитыми и ранеными составили более 2000 чел. В двадцати пяти госпиталях находились более 4000 больных и раненых.
31 октября, стоявшие на внешнем рейде под батареей N 9 “Стройный” (командир — лейтенант В.Кузьмин-Караваев 1-й) и “Сильный” (лейтенант Г.О.Гадд) начали сниматься с якоря, когда под машинным отделением первого миноносца раздался мощный взрыв. “Стройный” стал быстро погружаться, его экипаж перебрался, на соседний “Сильный”. Однако едва первый миноносец скрылся под водой, как прогремел второй взрыв — на сей раз у борта “Сильного”. Миноносец был полностью выведен из строя. Экипаж направили на укомплектование морской роты.
“Расторопный” успешно разошелся с японскими миноносцами и утром 3 ноября прибыл в Чифу. Передав пакеты русскому консулу, лейтенант Плен, не надеясь на защиту китайских властей, приказал уничтожить корабль. Около 19 часов на “Расторопном” открыли кингстоны и одновременно в разных местах взорвали пять пироксилиновых патронов. Миноносец, получив сразу пять пробоин, затонул.
Четвертый штурм.
Закончившийся поражением японцев третий штурм крепости принес Кондратенко в качестве признания его заслуг представление к чину генерала-лейтенанта и орден Св. Георгия третьей степени, одновременно тем же орденом и орденом Св. Анны третьей степени был награжден генерал Фок. Оба отдавали себе отчет в необычайно трудном положении крепости, однако действовали, исходя из этого, совершенно по-разному. В то время как Кондратенко незамедлительно занялся сооружением инженерных укреплений на второй и третьей линиях обороны и выпуском новых средств вооружения, Фок приступил к моральному разоружению защитников крепости. 3 ноября он в письменной форме попытался оценить оперативное положение Порт- Артура и в качестве служебной записки послал свое произведение генералам и штабам отдельных фронтов. После описания общей ситуации он делился своими “философскими” размышлениями по поводу оборонительных возможностей любой крепости. Сравнивая осажденную крепость (подразумевался Порт- Артур) с “организмом, пораженным гангреной, который рано или поздно должен умереть”, он призывал, чтобы “каждый ее комендант рассматривал эту возможность уже с первого дня осады, как делает это врач, вызванный к безнадежному больному”. Так как завуалированные намеки Фока нашли позитивный отклик у части офицеров, Кондратенко направил письменный протест Стесселю, добиваясь ограничения “литературной” деятельности его советника. Однако Стессель не оправдал ожиданий генерала. Более того, в середине ноября он решил прервать работы на второй и третьей линиях обороны, мотивируя это необходимостью усиленно укреплять, первую линию, готовить зимние квартиры для войск и населения (начались снегопады), а также дать отдых измученным солдатам, которых на первой линии оставалось все меньше.Несмотря на растущие бытовые трудности и наступившие осенние холода, защитники крепости вели активную минную войну, крепостная артиллерия обстреливала батареи и живую силу неприятеля, при этом каждое орудие имело заранее обозначенную цель. Японские траншеи уже находились так близко, что противников отделяли друг от друга только рвы или брустверы. 1-го и 2-го ноября были взорваны две контрмины в секторе обороны форта N2 и при этом уничтожены обе японские галереи. Однако взрыв второй мины обнажил тыльную стену капонира и вход в контрминную галерею, что дало возможность японским саперам незаметно проникнуть в нее и, закрепившись, устроить переход через ров. Строительство контрминной галереи от узла обороны N 3 было прервано, когда оказалось, что японцы уже подготовили свою галерею для взрыва (взорвали ее 4 ноября), поэтому она была засыпана землей вместе с капониром и залита цементом.
Однако японские инженерные отряды вырыли сеть траншей вокруг Высокой, которые доходили уже до окопов русских, завладели рвами фортов N2 и N3 и их контрэскарпами. Апроши, которые тянулись от редутов N1, N2 и “шанца Итинобе”, находились уже в 100 метрах от Китайской стенки и в 15 м от стрелковых окопов батареи “Б”. 20 ноября возникла критическая ситуация после взрыва японской мины в галерее под бруствером форта 2 — пехота противника заняла ведущие огонь вдоль линии фронта батареи и капониры, оттеснив оборонявшихся в глубь построек. Только атака 4-го морского батальона лейтенанта Хмелева, проведенная тремя днями позже, оттеснила противника с захваченных бастионов. Для охраны работавших саперов в 3-й армии были созданы специальные охранные подразделения. Кроме того, использовались небольшие дрессированные собаки, которые лаем предупреждали о присутствии противника. 20-23 октябюря многие осадные батареи были подтянуты к линии фронта для стрельбы на прямую наводку, в том
