Бонзо прошептал:
— Полная чушь!
Украдкой я увидел приближающегося Джимми, а позади него Питера. Когда они подошли ближе, Линда тихонько нажала на рычаг коленом. Стол приподнялся.
Джимми с Питером офигели. Джимми вздрогнул и попятился назад. У обоих на лицах застыло выражение: «Черт, ну и чудеса!».
Стол опустился и ещё два раза приподнялся. Питер, в конце концов, заподозрил неладное. Он включил свет, опустился на четвереньки и увидел рычаг. Ни он, ни Джимми шутку не оценили.
Тур продолжался, мои отношения с Робертом не улучшались. Конечно, у него были проблемы — как вытерпеть боль от концерта к концерту. Он много времени проводил в номере, давая ноге покой — смотрел телевизор, употреблял алкоголь и наркотики. Но во время концертов он продолжал извлекать энергию, расцветая в свете всеобщего внимания.
Но при этом, он стал более раздражительным, чем обычно, из-за недолеченной ноги. За несколько минут до начала концерта в Лендовере Роберт отвёл нас с Джонни Биндоном в угол и стал отчитывать.
— За что вы получаете деньги, сволочи? — кричал он, по очереди ткнув пальцем в грудь сначала мне, а потом Джонни. — Пока я надрываю связки на сцене, вы тут валяете дурака.
Мне не понравился тон, ведь я посвятил группе девять лет жизни.
— Я собираю деньги, твою мать, — парировал я. — Если я этого не сделаю, вы уроды, будете такси ловить, а не разъезжать в лимузинах!
— Если вы хотите быть полезными, — добавил Роберт, — Пойдите в зал и достаньте мне хороших девочек.
Я охренел.
— Что за высокомерный сукин сын! — сказал я Биндону. Вскоре после начала концерта мы с Биндоном решили дать Роберту то, что он хочет — и немного его понервировать.
Мы пошли в зал и узрели пять роскошных юных девчонок в первом ряду.
— Как думаешь, сколько им? — я спросил Джонни.
— Кому какое дело? — ответил он. — Поскольку они вышли из пелёнок, для Роберта пойдёт.
Я наклонился к ним, представился и сказал:
— После концерта мы хотим вам пригласить покататься в лимузине и посидеть в самолёте группы. Они хотят познакомиться с вами, угостить выпивкой и дать автографы.
Девчонки захихикали. Сидевшая ближе всех ко мне, её брекеты вибрировали в такт музыке, ответила:
— Супер, чувак!
Я понял, что это не стипендиатки Оксфорда.
После концерта я помог девушкам залезть в лимузин. Когда дверь захлопнулась я обратился к ним:
— Я должен вам сказать одну вещь. Когда вы зайдёте в самолёт, не говорите с Робертом. Иногда он становится слишком темпераментным, и если вы ляпнете что-то не то, то можете пожалеть об этом. Так что если он попытается поговорить с вами, молчите. Просто смотрите на него, о’кей?
Они удивились, но кивнули в знак согласия.
Когда мы загрузились в Ceasars Chariot, Роберт посмотрел на девушек и с улыбкой на лице сказал мне:
— Бля, они хороши. Ричард, ты, наконец, стал отрабатывать свои деньги!
Роберт продолжил рисоваться перед подругами. Он снял рубашку и с улыбкой продефилировал по проходу.
Когда лайнер взлетел, я неожиданно забеспокоился. Я понял, что нам следовало высадить девчонок до отлёта, но я нюхал героин и заторчал. Было слишком поздно, они летели с нами в Нью-Йорк.
Одна из них выглядела напуганной и заплакала.
— Куда вы нас везёте? — всхлипывала она. — Отец убьёт меня.
Наверно, я слишком далеко зашёл в этот раз. Мне не хватило смелости сказать им, что они летят с нами в Большое яблоко.
Через двадцать минут одна из девушек, брюнетка с накладными ресницами, едва не достающими до кончика носа, когда моргала, подошла ко мне:
— Раз уж мы тут, мы можем взять у Роберта автограф или ещё что-нибудь?
Поскольку я вынашивал планы против Планта, то не видел причин что-либо менять.
— Послушай, — сказал я строго. — Я не хочу, чтобы вы с ним имели дело. Если заговорите с Робертом, я открою дверь и выброшу вас.
Она молча вернулась на место.
Конечно, я был с ними суров. Я даже подумал извиниться перед ними. Но тут подошёл Роберт и попробовал флиртовать с девушками. Они смотрели на меня, я погрозил пальцем, чтобы они вели себя тихо.
Перед приземлением в Нью-Йорке Роберт сдался.
— Это самые холодные сучки, которых я видел когда-либо. Я их пытаюсь развеселить, а они просто сидят. Кого ты нашёл — лесбиянок?
Когда мы вышли в аэропорт, передо мной встала другая дилемма — куда девать девушек. Они помогли мне отомстить Роберту, и я чувствовал себя виноватым перед ними за похищение. Им было лет тринадцать-четырнадцать, они были слишком маленькими даже на мой безумный вкус. Я снял им номер в отеле и отправил домой на следующее утро.
Несколько лет спустя красивая молодая женщина подошла ко мне в баре в Лос-Анджелесе.
— Привет, Ричард! Ты наверно не помнишь меня. Когда мне было четырнадцать, вы похитили меня и подружек и полетели в Нью-Йорк. У меня потом были серьёзные проблемы. Отец одной из девочек был конгрессменом. Все нас искали, даже вызвали полицию.
Мы с Робертом не ладили весь тур. Когда он был груб со мной, я старался изводить его как-нибудь. Такой шанс мне выпал во время шести концертов в Мэдисон Сквер Гарден. Девушка по имени Одри следовала за Робертом из города в город. Она немного достала нас, но была безвредной. Перед началом первого концерта я увидел её в зале, она сидела в проходе в двадцатом ряду. Одри, подумал я, может согласиться на что угодно, если ей удастся приблизиться к Роберту. Поговорив с ней и глянув на тонкое, почти прозрачное платье, я представил, что может получиться.
И сказал осветителям:
— Когда Роберт будет петь «Stairway to Heaven», я хочу, чтобы один из роуди отправил девушку по проходу. Когда я дам знак, направьте на неё прожектор. Думаю, всё будет видно сквозь платье.
После «Achilles Last Stand» группа заиграла «Stairway to Heaven». Когда Роберт начал петь, один из прожекторов освещал его, а другие четыре высветили Одри, марширующую по проходу, словно на собственной свадьбе. Она просто сияла. Я предупредил охрану, чтобы её пропустили на сцену. От света прожекторов платье просвечивало насквозь, было видно абсолютно всё.
На сцене все попадали от смеха, кроме Роберта. Бонзо так ржал, что едва мог играть. Пока девушка скромно стояла рядом с ним на сцене, Плант бросал на меня грозные взгляды, словно говоря: «Коул, твои дни сочтены».
По окончании шоу Плант был разъярён. Он гонялся за мной по гримёркам, чтобы надавать по роже, но так и не поймал. С больной ногой бегать резво он не мог.
Когда он успокоился, я спросил его:
— С чего ты решил, что это я?
— Я тебя хорошо знаю, Коул. Кто ещё мог?
Когда мы добрались до Лос-Анджелеса, я оказался вдруг в затруднительном положении из-за финансов группы. Сначала я решил, что Роберт мне отомстил. Но потом понял, что дела обстоят намного серьёзнее.
Я всегда отвечал за мелкие расходы группы, если их можно назвать мелкими. Но моя честность никогда не подвергалась сомнению, даже во время ограбления в Нью-Йорке в 1973 году. Но в 1977-ом Питер заподозрил неладное, и в Лос-Анджелесе ко мне в номер позвонила Шелли Кей, одна из коллег Стива
