— Кто ты, славный джигит?
Но юноша, не поднимая век, снова тихо позвал:
— Мама…
Старушка бросилась к пещере. Она торопилась изо всех сил. Вскоре она появилась с большой раковиной в руках. Набрала в нее воды из горного ключа, напоила незнакомца, обмыла его раны, высушила древесным мхом и покрыла целебными листьями. А сама, примостившись у изголовья, стала терпеливо ждать, когда он придет в себя.
Много времени прошло так, но вот юноша глубоко вздохнул и открыл глаза.
— Где мама?.. Я слышал ее голос....— с трудом проговорил он.
— Здесь никого нет, кроме меня, сынок. Ты мог слышать только мой голос...
— Да, да! Вот этот голос!.. Он так похож...
— Чей же ты сын, джигит?
— Моя мать — Алмаз-Ирке, добрая девушка-лань...
— Внучек мой! — воскликнула старушка.— Так я же... я мать Алмаз-Ирке.
— Бабушка!
Они крепко обнялись. От волнения оба долго не могли вымолвить ни слова.
Время шло. Луна трижды округлялась на небе и трижды снова истончалась, как серп, а старая Алмазбану все еще неустанно хлопотала вокруг больного Данира. Наконец поднялся он на ноги. Смастерил себе лук, наточил стрелы, стал ходить на охоту. Но ничто не веселило его: скучал джигит по дому родному, по матери и отцу. Даже в звуках курая слышалась теперь тоска. Когда Даниру становилось особенно грустно, поднимался он на вершину горы, и далеко вокруг разносилась его песня:
Услышала эту песню старая Алмазбану, подсела к Даниру, ласково провела рукой по его волосам и сказала:
— Внучек мой! Я знаю дорогу к твоему дому. Нелегка и опасна она...
Данир вскочил на ноги:
— Где эта дорога, бабушка?! Я теперь ничего не боюсь...
— К востоку отсюда лежит твой путь, вдоль берега реки...— показала рукой Алмазбану.
— Так пойдем со мной! Я понесу тебя на руках.
— Нет,— покачала головой старушка,— дорога эта неблизкая... И раньше, чем пойти на восток, ты должен повернуть на запад. Там, между трех гор, поселилось племя трусов.
— Что это за племя? — удивился Данир.
— Ох,— горестно вздохнула старушка,— это тоже мои дети и внуки. Они не сумели постоять за свою землю, и теперь баскак (наместник хана, правитель) злого хана хозяйничает там. Одна Алмаз-Ирке, моя любимая доченька, не покорилась врагу и превратилась в лань. Нашлись подлые предатели и трусы, которые хотели выдать меня баскаку. Настроили они детей моих против меня. Прокляла я их. «Будьте же презренными рабами,— сказала я им,— пусть всюду зовут вас жалкими трусами». Ушла я из дома родного... Так и будут они жить с этим позорным прозвищем, пока не восстанут против хана, не победят его в жестоком бою.
— Покажи мне, бабушка, дорогу к племени трусов, я помогу им! — воскликнул Данир и схватил свой лук.
Засияли глаза старушки.
— Но готов ли ты к битве? — спросила она.
— Готов, бабушка!
— Большие испытания ждут тебя в стране трусов. Хватит ли у тебя смелости?
— Хватит, бабушка!
— Этого еще мало. Ты должен будешь научить смелости тех, кто живет в той стране...
— Я научу их!
— Хорошо, внук мой. Пусть эти слова будут твоей клятвой! — твердо сказала старушка и поцеловала Данира.
На другой день солнце застало Данира в пути. Было еще совсем темно, когда он перекинул через плечо лук, заткнул за пояс курай и, попрощавшись с бабушкой, зашагал туда, где жило племя трусов.
6.Город трусов
Семь дней и семь ночей шел Данир берегом большой реки. На восьмой день впереди показались три горы. Но пройти к ним было нелегко. Дорогу преграждали топи, груды камней, глубокие овраги, заполненные водой. Данир и плыл, и карабкался по крутым склонам, цепляясь за каменные выступы, и лез через колючий кустарник, в кровь раздирая руки. Порой хищные звери преграждали ему путь, но метко поражал он их острыми стрелами. Наконец дошел он до последнего оврага и, заглянув в него, отпрянул: на дне шипели и извивались сотни ядовитых змей. Обойти овраг было нельзя.
Задумался Данир. Как быть? Повернуть назад? Но ведь он дал клятву! И юноша взялся за дело: целый день собирал и кидал в овраг сухую траву, листья, хворост. А когда стемнело, высек огонь, поджег пучок сухого тростника и бросил его в овраг. Вмиг превратился он в пылающий костер. В огне сгорели все змеи, и Данир продолжал путь.
Когда он спустился в долину, что лежала между трех гор, на небе зажглись первые звезды. Усталый юноша присел отдохнуть и незаметно уснул.
Солнце поднялось не выше копья, а Данир уже был на ногах. Перед ним в низине лежал город трусов. Он сразу узнал его. Все было в нем так, как рассказывала бабушка. Город был обнесен стеной из камня и бревен, которая во многих местах успела разрушиться. С трех сторон его окружали горы. Люди здесь жили
