Наветренная дорога

Система эксплуатации на побережье Тортугеро та же, что и на всех остальных бе­регах Центральной Америки.

Лицо, предложившее наивысшую цену на торгах, — здесь его называют contratista[137], — назначает capataz[138], ведающего всеми veladores[139], которые на про­тяжении всего лета, начиная с 15 июня, патрулируют побережье.

Весь берег к югу от Тортугеро делится на отрезки в милю длиной, и каждый velador ведает таким участком. В порядке исключения наиболее энергичные из них получают двойной участок. Каждый дозорный снабжает ся запасом продовольствия, одеялом, фонарем и связкой веревок. Дозорный может жить в одном из ближайших поселков, но большинство предпочитает строить для себя ranchos[140] и весь сезон жить на бере­гу; иногда даже вместе со своими семьями.

Velador начинает патрулирование после захода солнца, предварительно разделив подведомственную ему милю на отдельные участки, и поручает своим детям или родственникам наблюдение за ними.

Каждую выползающую на берег черепаху перехватывают либо когда она только вылезает на берег, либо на обратном пути к морю от заросшего травой края берега до линии прибоя. По действующему в Коста–Рике закону дозорный обязан подо­ждать, покуда черепаха выроет гнездо и снесет яйца, но это задержит его по крайней мере на полчаса, и, если вокруг нет свидетелей, он переворачивает черепаху на спи­ну там, где ее обнаружил, и сразу спешит выловить другую. Во время сезона. дляще­гося три месяца, velador каждую ночь ловит в среднем от пяти до десяти черепах. В самый разгар сезона, обычно он продолжается две–три недели в июле, дозорному удается перевернуть на спину тридцать — сорок черепах.

За каждую пойманную черепаху дозорный получает три с половиной колона, то есть жалкие пятьдесят американских центов, да и то лишь в том случае, если ему удастся отослать улов.

Тортугеро — глухой и опасный для судов берег, ограниченный со стороны суши бо­лотами и медленно текущими вдоль береговой полосы реками, защищенный с моря мелями, которые замедляют бег сильных, гонимых пассатом волн. Velador не распо­лагает какими?либо собственными возможностями отправить пойманных черепах на рынок, и ему не остается ничего другого, как оставить их лежать там, где он их пой­ мал, и дожидаться прихода катера из Пуэрто–Лимона. Каждую пойманную черепаху velador оттаскивает в сторону, чтобы ее не смыла приливная волна, а так как падаю­щие черепахе на брюхо лучи солнца наверняка убьют ее через несколько часов, над ней строят небольшой навес из пальмовых листьев. Разложив под навесами двух­дневный улов, velador начинает дожидаться прихода катера.

По закону через каждые два дня за черепахами должен приходить катер. Если же к концу вторых суток катер не появится, velador обязан перевернуть черепах и дать им возможность уползти.

Но здесь всего лишь один катер, а между мысом Грасьяс–а-Диос и Панамским ка­налом зачастую свирепствуют бури. Бывают случаи, когда катер не приходит ни че­рез два, ни через три, а порой и ни через неделю. Всего несколько лет назад еже­дневно околевали десятки лежащих на берегу черепах. Когда Министерство сельско­го хозяйства узнало о таком ущербе, оно вмешалось и установило двухдневный срок, о котором я только что упоминал. Но, право, нельзя предъявлять слишком большие требования к одиноко живущим veladores и предполагать, что они во избе­жание какого?то ущерба будут соблюдать установленный порядок, Veladores убежде­ны, что flotas неистощимы, да и кому станет известно, сколько времени под малень­кими пальмовыми навесами размахивали ластами черепахи.

Иногда погода бывает хорошей — это случается и в июле, — и небольшой катер направляется из Пуэрто–Лимона в прибрежный рейс.

Как только velador увидит катер, он зовет своих ребятишек, и они, захватив с собой нож–мачете и веревки, спешат к лежащим на берегу черепахам. Опрокинув навесы, они привязывают обрубки бальсовых деревьев к каждому ласту и гонят черепах к ли­нии прибоя, где плеск воды приводит животное в чувство, и оно устремляется в море, а бальсовые буйки тащатся вослед.

За это время катер успевает приблизиться и, выбрав безопасное место за буруна­ми, останавливается в нескольких сотнях метров от берега. С него спускают челноки, которые направляются к плавающим буйкам, черепах вытаскивают и отвозят на ка­тер, затем доставляют в Пуэрто–Лимон и помешают в салки, где они дожидаются дальнейшей отправки. Когда?то их экспортировали в Нью–Йорк и Лондон, теперь же главным образом в Ки- Уэст, Тампу и Колон.

Подобную систему эксплуатации надо считать убийственной, но она существует, и не только в Тортугеро, но и на меньших по своему значению участках побережья, где гнездуются черепахи. Нынешняя система эксплуатации, действуя на полную мощь, может полностью ликвидировать условия для размножения черепах. Если до сих пор черепахи еще размножаются, то только потому, что veladores не работают достаточ­но энергично. Дозорный иногда долго не выходит из своей хижины, и некоторые че­ репахи могут проскользнуть незамеченными. Чаще всего безразличное отношение veladores вызывается нерегулярностью прихода катера. Они считают свое торчание на берегу бесполезной тратой времени и зачастую теряют веру в то, что улов будет увезен.

Нерегулярность рейсов катера как бы отражает неустойчивость послевоенного рынка. Малейшая стабилизация экспорта, увеличение сбыта в Нью–Йорке предме­тов роскоши, одна смелая операция по ознакомлению дальнего потребителя с замо­роженным мясом черепах или хотя бы некоторое улучшение валютного положения Англии — и катер, невзирая на шквалы, будет ходить точно по расписанию. Появится много катеров, и тогда дозорные станут ночи напролет сторожить свои мили, и чере­пахи будут полностью блокированы. К этому времени побережье заселят люди, местное потребление возрастет, и у зеленых черепах не будет ни малейшей возмож­ности устраивать здесь свои гнезда. Таким образом, вырисовывается мрачная карти­на полного истребления черепах.

Но если смотреть с позиций возможности вмешательства, то положение выглядит несколько иначе. Свойственная зеленым черепахам склонность к миграциям может сделать их неуязвимыми и послужит основой для спасения и даже создания такого изобилия, какое было прежде.

В вопросе с зелеными черепахами мы не находимся в таком тупике, как с амери­канскими бизонами. Мы уничтожаем зеленую черепаху лениво, бессмысленно, бессовестно, и большинство людей об этом не подозревают. Место, где черепахи обитают, нам не нужно ни для каких целей. Наши территориальные интересы скре­щиваются только на морском берегу, да и там зеленая черепаха появляется в часы, когда мы спим. И так как черепахи собираются у берегов раз в год только для того, чтобы снести яйца, действенная защита всего лишь нескольких участков побережья не только спасет животных от истребления, но поможет в будущем вернуть нам те стада, которые когда?то встретил Колумб.

СЛОВАРЬ

Агава — род растений семейства амариллисовых. Из листьев некоторых видов агавы получают волокна, идущие на изготовление канатов, веревок, половиков и не­которых других грубых тканей. Более всего ценятся агава–сесилиана, дающая так называемую сезаль–пеньку. и те виды агав, которые дают прочные волокна под на­званием кантала и генекен.

Один из видов агавы — агава американа — разводят в парках Черноморского по­бережья Кавказа и Южного берега Крыма.

Агути (горбатый, или золотой, заяц) — род грызунов семейства агути образных, встречающихся только в тропических лесах Южной и Центральной Америки. Живут парами и небольшими группами обычно вблизи рек или других водоемов. Длина тела до 50 см, спина горбатая, задние ноги длиннее передних; уши и хвост очень короткие — 1,5 см; окраска от ярко–золотистой (отсюда название «золотой заяц») до аспид­ной. Агути — предмет постоянной охоты местного населения, так как у него красивый мех и хорошее мясо.

Аки — западноафриканское дерево, получившее в настоящее время широкое рас­пространение в странах Карибского моря. Его плод, красного или коричневого цвета, имеет в длину около 7 см; сердцевина плода съедобна.

Аксолотль — личинка хвостатых земноводных амбистом, способная к размноже­нию.

Альбиция — африканское дерево из подсемейства мимозовых, семейства бобо­вых. В настоящее время