заявлено сразу и прямо. И это хорошо.
То есть, хороший намёк.
Серёжа вспомнил про чеховское ружьё на стене, экстраполировал ситуацию и понял, что, поскольку сказано, что героиня — девственница, то, по аналогии с ружьём, которое всё равно выстрелит, с девственностью придет расстаться. Отлично. Быть может, мы это увидим.
Кажется, девушку зовут Люси. Закадровый перевод неважнецкий.
Люси попадает в богемную атмосферу, всё действо разворачивается на фоне идиллических сельских пейзажей. У девушки явный интерес к сильному полу, причём, её определенно влечёт к мужчинам постарше.
Сверстники если и появляются в поле её зрения, то только для того, чтобы подтвердить либо свою низкую похотливость, либо неумение использовать благоприятный момент, алкоголь оказывается сильнее и, несмотря на то, что Люси готова расстаться с девичеством, её партнер, увы, в нерабочем состоянии.
Мужчины же постарше держат себя строго, хотя их явно тянет к юному телу. Вторым планом начинается тема воспоминаний о матери главной героини, с которой, как можно догадаться, у наших Гумбертов имелись в прошлом некие отношения. Словно перекликаясь с 'Лолитой', одного из 'зрелых' героев играет тот же актер, который снялся в экранизации набоковского шедевра.
'Лолиту' Серёжа уже видел и был откровенно разочарован.
Он мог наизусть процитировать набоковскую фразу, которую считал шедевром.
'Её ноги, её прелестные, оживленные ноги, были не слишком тесно сжаты, и когда моя рука нашла то, чего искала, выражение какой-то русалочьей мечтательности — не то боль, не то наслаждение — появилось на её детском лице.'
Конечно, серёжина учительница литературы (если бы не знала, что это Набоков), непременно осудила бы построение этой фразы — не за смысл, а за три слова 'её' в одном предложении.
Однако Серёжа был убеждён, что это ключ всего романа. Как и вся история с Аннабеллой. Лолита была потом.
В фильме же всё это было пропущено. Поэтому 'Лолита' Серёже не понравилась.
Бертоллучи был явно лучше. Серёжа стал вникать в сюжет. Что у нас там, на экране?
Второй 'зрелый' герой — скульптор, работающий по дереву. Он ваяет — долбит и пилит образ девушки, очевидно, Люси.
Однако у Люси свои заботы. Она хочет стать женщиной.
Самое интересное было, как всегда, в самом конце.
Серёжа даже не ожидал, что всё так обернётся. Если бы не такой классный конец, его рука так и осталась бы лежать на ладони девочки.
Невостребованной.
Один из молодых героев фильма, скромный, кудрявый паренёк вдруг стал клеиться к Люси и выяснилось, что это он посылал ей какие-то анонимные любовные письма. Взволнованная Люси соглашается прогуляться с ним, и они идут в куда-то на природу, разжигают костёр и разговаривают.
Вечереет.
Тем временем остальные герои принимают участие в каком-то празднике, многие сильно перегружают себя алкоголем, один из 'зрелых мужчин' даже получает что-то вроде инфаркта (тот самый, из 'Лолиты!'), другой, наконец, заканчивает долбить образ юной девы.
'Но где Люси?' — спрашивает кто-то.
А Люси уже в объятиях кудрявого счастливчика. Они всё ещё шепчутся о матери Люси, но это уже вторично, Кудрявый целует и всё смелее ласкает девушку, в неверном свете костра зритель всё же имеет возможность увидеть, как рука юноши ласкает девичью грудь, как его ладонь скользит под её короткую красную юбочку, проникает внутрь белых трусиков и бережно и нежно двигается там.
Бережно и нежно! Бережно и нежно!
О, боже! Как это было хорошо снято!
Серёжа едва не взвыл от восторга, ему хотелось отреагировать на эту сцену так, как он делал всегда, но рядом была Женя, не мог же он прямо при ней положить руку на свой разгоряченный орган и помочь себе снять это дикое, нечеловеческое напряжение. Под его ладонью были девичьи пальцы, но этого ему было совершенно недостаточно, и, поразившись своей наглости, он положил руку на девичье колено. Женя не оттолкнула его.
Фантастика!
В это время на экране события приняли совершенно сногсшибательный оборот. Кудрявый навалился на Люси и стал снимать с неё трусики. Девушка совсем не сопротивлялась, более того, по её довольному личику можно было легко понять, что ей очень нравится то, что делает паренёк. И что она хочет, чтобы события разворачивались именно в этом направлении. Делай, милый, делай!
Серёжа решительно двинул ладонь вверх, и его пальцы оказались под юбкой Жени. Это было восхитительно! Но самым волнительным было то, что Женя не противилась ласкам, она словно не чувствовала дерзких движений его руки.
На экране кудрявый жадно целовал девушку, в тоже время было понятно — он расстёгивает свои брюки.
Молодец! Не одними поцелуями жива любовь!
Вся кровь бросилась Серёже в голову, когда он увидел, как вздрогнули и раздвинулись белые девичьи ноги. Кудрявый начал делать движение задом, теперь камера показывала героев сверху, и мурашки побежали по спине Серёжи.
Осторожно, но настойчиво он скользнул ладонью вверх по ноге Жени и почувствовал под пальцами кромку её трусиков. И опять девочка не реагировала. 'Значит можно! Значит можно!' — стучало в ушах у Серёжи. Кожа её бедер была такой шелковистой и горячей.
Кудрявый, кажется, достиг своего главного успеха, потому что лицо Люси вдруг исказилось гримасой боли, она резко вскрикнула, и слезы брызнули из её глаз.
Но это были слезы радости и страсти.
И в этот же момент движения зада кудрявого стали совсем другими.
Интенсивными.
Возвратно-поступательными.
У зрителей не было сомнений.
Героиня фильма, наконец-то распрощалась с девственностью.
Её лицо осветилось счастливой улыбкой.
Она жадно обняла своего любовника, который продолжал свои энергичные телодвижения.
Она обняла его руками и ногами.
Как полагается.
Так и должна поступать современная, воспитанная девушка!
Серёжа передвинул пальцы вверх, и сквозь тонкую ткань трусиков ощутил горячее лоно своей подружки.
И только теперь Женя отреагировала — она схватила его руку. Но не стала отталкивать, нет, она просто прижала его ладонь.
Серёжа посмотрел на лицо девушки.
'Выражение какой-то русалочьей мечтательности' отсутствовало.
Может, Набоков ошибся?
Серёжа скосил глаза на экран.
И в этот момент кудрявый, видимо, завершил процесс. Он сладко застонал и тихо замер на своей партнерше.
'Он кончил', — завистливо подумал Серёжа.
Лицо Люси было в слезах, но она радостно улыбалась.
Серёжа провел указательным пальцем и понял, что трогает самое тайное местечко, самую бороздочку, самую щелочку. Женя сжала бедра, но Серёжа прошептал умирающим голосом: 'Ну, пожалуйста, я чуть-чуть'.
И он был услышан. Девичьи бедра перестали сдавливать его пальцы. Серёжа снова стал ласкать
