еще есть уцелевшие.
— Митч! Ты цел?
Второй пилот повернул голову.
— Кажется…
Снизу загремел автомат, и почти сразу же — еще один. Сержант отпрянул, выхватывая из кобуры пистолет, маленькие, злые пчелы, готовые отнять жизнь, жужжа, летали по кабине.
— Аллаху акбар!!!
Брызнула кровь, повис на ремнях второй пилот — вытащить его было просто невозможно, и он продолжал принимать в себя пулю за пулей…
— Ложись!
Сержант проявил хладнокровие — он дождался, пока оба подбежавших боевика выпустят по вертолету, который они тоже плохо видели из-за задымления, все, что было в магазинах, дождался, пока магазины начнут менять, — и в момент, когда огонь прекратился, открыл огонь из своей «Беретты», стреляя туда, где только что он видел вспышки.
— Поцелуйте меня в зад, скотоложцы!
В этот момент первый лейтенант рискнул — выпрыгнул из десантного отсека упавшего вертолета, готовый к тому, что придется пролететь несколько метров, и при этом он упадет на голову какого-нибудь ублюдка в чалме и с «АК-47», но вместо этого он почувствовал под ногами твердую, ребристую поверхность и понял, что он находится наверху стопки контейнеров.
— Быстро сюда! Вытаскивайте раненых!
Дым немного рассеивался — мощности аппаратуры задымления уже не хватало…
Траверз Дохи
Техник-сержант Джо Гаола
Прежде чем террористы успели опомниться — техник-сержант прошел коридор и вышел к лестнице, ведущей наверх, на капитанский мостик. По лестнице кто-то спускался, и спускался быстро…
Техник-сержант принял решение мгновенно — емкости магазина его автомата могло не хватить в такой ситуации…
Не оборачиваясь, он протянул автомат идущему позади капралу.
— Дай пулемет! — шепотом сказал он.
Капрал передал пулемет — но не свой, а трофейный, кроме своего «Мк48» он взял не короткоствольный автомат, как приказал ему сержант, а пулемет Калашникова! Сто патронов в ленте, каждый из которых пробивает автомобильный двигатель!
Техник-сержант перехватил поудобнее пулемет — и в этот момент первый из боевиков появился на площадке между первым и вторым уровнем судовой надстройки. Он не рассчитывал на то, что американцы уже вошли в судовую надстройку, а сама лестница была построена так, что сверху не просматривалось то, что внизу, нужно было выйти на площадку между «этажами», и только тогда становится все видно.
Террорист бежал, он сильно спешил.
И наткнулся на смотрящий прямо ему в лицо пулеметный ствол.
— Аллах акбар! — зачем-то сказал техник-сержант.
И нажал на спуск.
Абдул понял, что самое время уходить. В рацию он приказал своим людям, которые были в надстройке, трое — расчистить проход, они знали, что это значит.
Он не был смертником — те, кто рождается в более-менее цивилизованном государстве, ходят в цивилизованную школу, очень редко становятся смертниками, у них другой тип мышления. Да, из них может получиться исламский экстремист, воин джихада, они могут орать «Аллах акбар» на каждом шагу и делать зикр — но в душе ни в рай, ни в семьдесят две девственницы они не верят и свою жизнь перед Господом Миров положить не готовы.[87] Нормальная школа прививает человеку рациональный тип мышления, он знает, что смерть — это всего лишь смерть, и не торопит ее — да, он может быть храбрым и даже героически храбрым, — но отдать свою жизнь без вариантов он не отдаст. Может быть, поэтому исламские экстремисты убивают учителей и объявляют нормальную школу грехом, а детям, которые в нее ходят, могут отрубить руки. В медресе обучают совсем по-другому, после медресе человек и пояс шахида на себя наденет, и, обвязавшись взрывчаткой, под американский танк бросится. Абдул был не таким. У него был путь отхода, была возможность уйти, и он понял — самое время. Несмотря на то что три из четырех американских вертолетов сбиты или тяжело повреждены — это только видимый успех. Суда каравана были видны на горизонте — но их не пропустят до них, а на палубах уже заняли позиции охранники, готовые стрелять по захваченному сухогрузу на поражение. Он жив только до того момента, пока не подойдут американские боевые вертолеты — охотники, он знал, что американцы их называют «Сталкеры». Восемь противотанковых ракет, два блока неуправляемых ракет «Зуни» и трехствольная носовая пушка калибра двадцать миллиметров, делающая пару тысяч выстрелов в минуту, — она может распилить корабль пополам. Управляемые ракеты закончились, выстрелов к гранатомету тоже осталось немного, есть потери, аппаратура задымления вырабатывает последнее. Как только дым рассеется — это еще несколько минут, не больше, — «Сталкеры» зачистят палубу, а потом появятся американские вертолеты с десантом, который и захватит корабль. Не выживет никто, они даже не смогут захватить заложников, чтобы прикрыться ими. Это не пассажирское судно, а на экипаж сухогруза американцам наплевать, они все из местных.
Да, надо уходить…
— Держи курс! — скомандовал Абдул капитану.
Капитан не отреагировал.
Турок посмотрел на часы, кивнул своим — все было понятно и без слов. Воевали вместе, в принадлежащих курдам горах Восточной Турции, там на каждое слово может прилететь автоматная очередь. Нужно добраться до гидрокостюмов, надеть их, выбросить личное оружие и уходить.
И как можно быстрее.
Выйдя из рубки, они перешли на бег — нельзя показывать, что ты испуган, но и медлить нельзя. Лестница, ведущая вниз на палубу, была освещена только лампами аварийного освещения.
Абдул спускался последним.
В последний момент он вызвал по рации группу, которая должна была расчистить путь. Это тоже было оговорено — они должны были доложить о ситуации на палубе.
— Хамза! Это Абдул, выйди на связь!
Они ступили на короткий лестничный марш, ведущий вниз, на площадку, потом еще один марш, коридор — и палуба.
Что-то крикнул идущий первым Гуль.
Раскатисто, оглушительно громко, в тесном пространстве лестницы заработал пулемет.
Выпустив из рук рацию, Абдул выдернул из своего снаряжения осколочную гранату.
Но больше ничего сделать не успел…
Отдача пулемета едва не опрокинула сержанта на спину, «ПК» был намного легче американского «М240» при более мощном патроне — и для того, чтобы удерживать пулемет во время стрельбы, требовалась немалая сноровка. У «ПК» в отличие от «М240», которым пользовались морпехи — не было цевья, удерживать его при стрельбе навскидку было не за что, и сержант инстинктивно схватил его за откинутые сошки, поступив точно так же, как поступают русские в Чечне. Поток пуль пошел вверх, но успел свалить и террориста, идущего первым, и того, кто шел следом, и опять ни тот, ни другой не успели ничего предпринять. Пули разбили лампочку аварийного освещения, на тесной площадке творился настоящий ад — пули откалывали краску, положенную здесь толстым, чуть ли не в палец слоем, пробивали металл, иногда рикошетили. Сержант пошел вперед, не прекращая стрелять — три секунды, не больше, дальше тот, или те,
