противников.
По виду — типичные бродяги, судя по наглому поведению — не местные. Пришли, нашкодили и откочевали еще куда-нибудь. Одежда — сплошные лохмотья, даже сложно понять чем она была при жизни. А уж пахло от бандитов…
Первые три были вполне живы, а один из них даже пришел в себя. Только, увидев приближающуюся образину прикинулся мертвым. Видимо, посчитал, что яггай, как медведь, мертвечину есть не будет.
Ножи — ржавые, корявые — Димка поморщившись повыкинул в кусты, одним из них распоров котомку, одну на всех бандитов.
Ломти черствого хлеба, облепленный крошками кусок мяса, приличный полукруг сыра, пустая пузатая бутылка темно-зеленого стекла… Одна еда, ничего ценного.
Любопытно подпрыгивающая над плечом хрюнка радостным тарахтением соглашалась с тем, что разбойники брали с жертв продуктами. Или что день у них был неудачный. Погодите…
То есть как «неудачный день»? А старик? Наверняка у него отобрали деньги. И где они?
Либо отнесли в логово, либо…
Димка выпрямился, сунул котомку ошалевшей девчонке и подошел к по прежнему лежащему под деревом вожаку. Толкнул его ногой…
Голова вожака безжизненно моталась, как у дохлого цыпленка.
Убил…
То ли организм яггаев более спокойно реагирует на такие вещи, то ли Димка уже устал, но к смерти, да еще устроенной собственными руками отнесся спокойно. Ну убил, ну и что?
На боку висела плоская сумка из потертой кожи. Внутри — порох, пули, шомпол… Подсумок. Ташка. А где деньги?
Димка наклонился к телу и охлопал одежду. Звякнуло. Димка расстегнул пуговицы грязного засаленного мундира. Мундира, если судить по когда-то блестящим металлическим пуговицам.
На груди висел кожаный мешочек.
Димка высыпал содержимое на ладонь. Деньги.
На широкой лопате ладони кучка монет смотрелась особенно жалко. Одна медь, несколько совсем маленьких серебрушек.
«А ты что ожидал увидеть у зачуханных бродяг? Золотые россыпи?»
Вместе с монетами на ладонь упали тонкое серебряное колечко, что-то вроде медали — круглая серебряная блямба с ушком сверху, гладкая, покрытая еле различимыми надписями — и совсем скромная сережка, которую тут же выхватила любопытная свинка и опять затарахтела, показывая на сережку и на окровавленный край левого уха.
«Да, понял, понял, твоя она. Забирай».
Хрюнка запрыгала, размышляя, как вставить сережку в разорванное ухо, Димка рассматривает монеты.
В целом, похожи на земные трехсотлетней давности: с одной стороны — мужская голова, вроде бы человеческая, с другой — непонятная закорючка и не менее непонятные надписи вокруг. Димка подсознательно ожидал увидеть знакомую латиницу, однако буквы ожидаемо не были похожи ни на что знакомое. Ну разве что на птичьи следы на песке.
«Интересно, это много или мало? Что можно купить на эту горсточку?».
Димка выпрямился, потер лоб, ушибленный пистолетом, и тут вспомнил…
«А что у меня с боком? Ведь в него попали?»
Димка осторожно ощупал почти и не болевший бок, нащупал какой-то желвак. Ковырнул его пальцами, желвак отклеился от кожи и упал в руку. Димка поднес его к глазам…
Пуля. Типичный свинцовый шарик крупного калибра. Вернее, уже не шарик…
Пуля смялась в полусферу, как будто отскочила от брони.
Извернувшись, Димка взглянул на место ранения. Никакого ранения. Темно-красное пятно. Кожа даже не поцарапана…
Монеты из разжавшейся ладони высыпались в траву.
Как это возможно?
Ладно бы пуля осталась целой, можно было бы предположить, что бестолковый стрелок засыпал мало пороха или намочил его. Но пуля смялась!
Димка ущипнул себя за бок и внимательно рассмотрел кожу. Ничего сверхъестественного, кожа как кожа, несколько толще человеческой, нимало не плотнее…
Что за…?
За набедренную повязку подергали. Димка отвлекся от новой загадки здешней планеты и посмотрел вниз. Из-под локтя выглядывала хрюнка, застенчиво протягивающая ему мешочек с монетами. Собрала в траве, не поленилась…
Димка оглядел поле боя. Главарь по прежнему лежал мертвым. Все три разбойника уже очнулись, осторожно улеглись поудобнее и притворялись тоже мертвецами. Только глаза посверкивали…
Хрюнка потянула еще раз:
— Пойдем, пойдем!
Действительно, что здесь ждать.
Димка подобрал пистолет, повесил через плечо снятый с главаря подсумок, опустил в него мешочек с деньгами… Готов к походу.
Оставив на поляне ограбленных грабителей, Димка и успокоившаяся хрюнка двинулись в путь.
Солнце светит сквозь ветви деревьев, на дороге лежит ажурная тень, птицы поют негромко, хрюнка тарахтит что-то…
Хорошо!
Деревня хрюнки (новое слово в словарном запасе — «деревня») как понял ее Димка совсем недалеко, однако пока путешествие задерживается. От нечего делать, Димка разбирает пистолет.
Очень странная конструкция.
На первый взгляд — обычный, кремневый. Изогнутая рукоять темного дерева, изгиб курка, толстый ствол со стершимся воронением, крупный калибр. Навскидку — двадцать-двадцать два миллиметра. Никаких узоров, украшений, скромное рядовое оружие.
А где кремень?
А вот кремня-то и нет.
Вместо кремня и пороховой полки к курку присоединена треугольная пластина: одним концом на шарнире крепится к раме пистолета, другим, тоже на шарнире — к курку, на третьем прикреплена толстая игла, которая при выстреле должна войти внутрь казенной части ствола через соответствующее отверстие.
Димка оттянул курок и щелкнул спусковым крючком. Ну да, все правильно: игла нырнула внутрь ствола. По идее, она должна либо поджечь порох, либо разбивать капсюль. Но игла — холодная, а капсюлей в снаряжении нет!
Димка для верности порылся в подсумке, шугнув любопытную хрюнку, которая не преминула сунуть туда пятачок. Все правильно: капсюлей нет, нет даже отсека для них. Вот пороховница, вот отсек для пуль, вот торчит шомпол. Капсюлей нет.
Как же тогда этот карамультук стреляет?
Димка не преминул бы зарядить пистолет и провести испытания, но тут лес закончился, распахнулись колышущиеся пшеничные поля. Хрюнка радостно завопила, показывая на виднеющиеся крыши домов. Красные, черепичные. Видимо, ее родное село.
«Как бы там опять не решили, что я пришел перекусить».
Желудок булькнул, напоминая, что перекусить — очень даже не плохо. И что хозяин совершенно напрасно побрезговал разбойничьими припасами.
«Может, хотя бы за спасение девчонки покормят? Как бы успеть крикнуть, что я — хороший? А то, соберут толпу с вилами и косами, окажешься на костре — глазом моргнуть не успеешь. Кстати, а не примут ли меня за демона? Как тут вообще относятся к незнакомым волосатым великанам?»
Вот и деревушка. Димка шел по центральной улице, чувствуя себя цирковым медведем. Народ — все
