— Слышишь, Гыгы, — подполз к Димке Отто, — Ты не волнуйся. Если что, мы с ребятами скажем, что ты не с нами, просто нанят по дороге. Должны отпустить…
Спасибо…
Димка попытался вспомнить, что в примерно схожие исторические периоды на Земле грозило за контрабанду оружия. В итоге поймал себя на мысли, что размышления свелись к перебору различных вариантов казни: от повешения или гильотинирования до жестокого четвертования или экзотической «железной девы». Нет, все люди смертны, но не так же быстро! Димка планировал пожить несколько подольше и во всяком случае не умереть по приговору суда за преступление, которого не совершал, на непредставимо далекой планете.
Настроение падало…
Загремел засов двери.
— Кого? — задал вопрос охранник кому-то невидимому.
— Так, кто здесь? — в дверь, сложившись пополам, заглянул Длинный. — Ага… Господина Трррр оставим на трррррр, погонщика и проводника уже допросили, остались только эти… Давайте яггая, чтобы побыстрее…
— Выходи, — взмахнул ключами охранник.
Димка мелкими шажками поплелся к выходу. Тяжеленные кандалы не позволяли быстро двигаться, а уж о побеге и речи идти не могло. Даже не погнешь, не то что не порвешь…
Позади тревожно зашептались «грузчики».
«Взять, что ли, Длинного в заложники?» — проползла вялая мысль.
Длинный уже куда-то скрылся, в коридоре стояли только три охранника. Двое сноровисто наставили на Димку алебарды, третий наклонился, лязгая ключами. Расстегнутые кандалы глухо звякнули о камень пола. Тут же холодное железо обхватило запястья завернутых за спину рук, щелкнул замок, руки потянула тяжесть.
— Иди, — спину Димки кольнуло острие.
Иду…
В камере злобно завыли и замолотили в дверь, но конвоиры и ухом не повели.
Коридоры… Коридоры… Лестницы… Лестницы… Двери… Двери… Двери…
Димка с конвоирами явственно спускался вниз. Расстреливать будут? В подвале?
— Стой.
Точно такая же окованная дверь. Из камеры в камеру…?
— Входи.
Димка, пригнувшись, вошел.
Не камера. Просторное помещение, сводчатый потолок. Прямо напротив двери — стол с бумагами. Напротив стола — массивное кресло с высокой спинкой. Из источников света — толстая свеча на столе и огонь в очаге. У очага на лавке разложены неприятно выглядящие предметы: щипцы, штыри, пилки…
Допросная… Пыточная…
Димку споро усадили в кресло, отцепили наручники, взамен замкнули на руках и ногах цепи, надежно зафиксировав его. Кресло за столом пустовало, только одинокий синий мундир висел на спинке.
В помещении сильно пахло жареным мясом.
Скорее всего, от того куска свинины, который лежал на железной тарелке на столе…
Откуда-то сбоку вышел хозяин помещения: тот самый лысый верзила, который скрутил Димку при попытке побега на таможне. Рубашка с закатанными рукавами, черные подтяжки и лысина придавали ему вид местного папаши Мюллера.
Верзила сел за стол, положил перед собой лист бумаги:
— Вы допрашиваетесь по обвинению в контрабанде оружия и ввозе его без соответствующего разрешения в Тррррр. Вы должны отвечать полно и прямо на все поставленные вопросы, в противном случае к вам будут применены трррррррр тррррррр.
Верзила обмакнул в чернильницу перо и занес его над листом.
Димку, в диком противоречии с ситуацией, заинтересовало перо. Обычно в фильмах, если кто-то пишет гусиным пером, то это именно перо, длинное с полагающимся опахалом, чуть ли не на глазах у зрителя выдернутое из гуся. Здесь же аккуратный стержень: опахало обрезано, сердцевина вынута, заострено… С другой стороны, такое перо наверняка удобнее… Тут до Димки дошло, что его уже допрашивают.
— Еще раз спрашиваю: ваше имя? — голос Верзилы был спокоен. А чего ему нервничать? Не будет отвечать арестованный — вон средства развязать языки. Для него все это — рутина.
— Гыгы, — под этим именем арестовали, под этим и записывайте…
— Второе имя?
Хм… А, впрочем…
— Гхыкрыр.
— Фамилия?
— Хыгр… Хыгр.
Все равно «Федоров» лучше не произнесешь.
— Раса?
— Яггай.
Низкий и немного рычащий голос яггая особенно зловеще звучал, отражаясь от потолка помещения.
— Трррррррррр?
Чего?
— Моя не понимать.
— Вы запираетесь? — спокойный, очень спокойный голос.
— Нет.
— Ваше тррррррррр?
— Моя не понимать.
Верзила задумался. Допрос обещал быть сложным.
— Вы — тррррррррр нашей страны?
— Нет. — Димка понял, что его спрашивали о гражданстве. Или подданстве.
— Вы въехали в нашу страну из Тррррррррр?
— Нет.
— Откуда же?
— Моя не знать.
— Почему?
— Моя ударить голова. Голова болеть, не помнить.
Верзила вздохнул и пропустил сложный вопрос.
— Вы ехали вместе с группой тррррррррррррррр?
— Да.
Можно догадаться, что речь о «грузчиках».
— Вы знали, что в фургоне?
— Нет.
— Вы ехали с ними от Тррррр?
— Нет.
— Где вы присоединились к ним?
— Моя не знать.
— Какой город находился по соседству с тем местом, где вы присоединились к тррррррррррр?
— Моя не знать.
— Почему?
— Моя не мочь знать, человек не говорить.
— Поясните.
Верзила мог бы попросить Димку пересказать ему основы философии Эммануэля Канта, тот так же
