семидесяти египтянам. При этом московские агенты работали рука об руку с местными левыми экстремистами и с «арабским государством, враждебным Египту», — несомненно, имеется в виду Ливия.
В феврале 1982 года два советских торговых представителя были высланы из Норвегии за попытку нелегально приобрести части американских истребителей Ф-16, производимых в этой стране. Они также неоднократно пытались вовлечь с помощью взяток норвежские фирмы в незаконные торговые сделки для снабжения Советского Союза передовой американской технологией.
В августе-сентябре 1980 года Пакистан выдворил около сотни советских граждан, уличенных в противозаконной пропагандистской и подрывной деятельности.
В феврале того же года два агента были высланы из Испании за нелегальную связь с запрещенными террористическими и революционными группами. В апреле 1982 года Испания выдворила еще двоих — за незаконные попытки воздействия на испанскую прессу и за связь с испанцами, замешанными в нелегальные операции по доставке в Испанию американского оружия.
Два советских агента в августе 1979 года были изгнаны из Коста-Рики — за подстрекательство масс к общенациональной забастовке.
В феврале 1978 года Канада объявила тринадцать советских граждан персонами нон-грата: они пытались подкупить сотрудников канадской службы безопасности. В 1982 году из Канады был выдворен еще один гражданин СССР, пойманный с поличным при попытке вывезти контрабандой сверх-современное оборудование, относящееся к технике связи.
В июле 1981 года три гебиста были выставлены из Малайзии. Они пытались завербовать в своих целях секретаря заместителя премьер-министра и снабдили его подслушивающим устройством, фотокамерами специального назначения и радиопередатчиком.
В августе 1981 года двум советским гражданам пришлось покинуть Бангладеш после стычки с сотрудником службы безопасности, уличившим их в попытке нелегального ввоза в страну оборудования электронного подслушивания.
В апреле 1979 года Либерия выслала трех советских агентов за подстрекательство населения к мятежу.
Из США за последние пять лет было выдворено пять советских граждан, обвиненных в шпионаже. В феврале 1982 года пришлось выслать советского дипломата, оказавшегося генерал-майором и работником ГРУ (военной разведки): ФБР выследило его, когда он получал секретные материалы от агента (дело происходило в районе города Вирджинии), и он был схвачен, прямо как в шпионском фильме, после головокружительной автомобильной гонки с, преследованием.
В апреле 1983 года Великобритания выслала трех сотрудников ГБ, обвиненных в подрывной деятельности. Одновременно социалистическое правительство Франции, вынужденное к таким решительным действиям возросшей шпионской активностью КГБ, потребовало, чтобы страну покинуло в общей сложности 47 шпионов.
Факты тайной войны, развязанной КГБ против свободного мира, становятся достоянием гласности на все новых и новых судебных процессах. Так, в ноябре 1982 года британский суд приговорил к 38-ми годам тюремного заключения некоего Джеффри Прайма, сексуального извращенца, бывшего работника сверхсекретного коммуникационного и шифровального центра. Прайм был агентом КГБ начиная с 1962 года.
За каких-нибудь 15 месяцев — с октября 1981 года по январь 1983 — таможенная служба Соединенных Штатов произвела 1051 конфискацию запрещенных к экспорту стратегических материалов и оборудования, которые злоумышленники пытались нелегально вывезти из страны. Большая часть этой контрабанды, включающей объекты, относящиеся к «новейшей технологии», предназначалась для советского блока.
Где бы ни орудовали эти «бойцы невидимого фронта», против какой бы страны ни направлялись их непосредственные действия, «главным врагом» неизменно остаются Соединенные Штаты. Для усиления глобальной атаки на США извне и изнутри Андропов создал в середине 70-х годов чрезвычайный орган в составе КГБ — группу «Норд», состоящую из руководителей всех оперативных служб его ведомства. Упомянутые руководители встречаются не реже чем раз в месяц, чтобы скоординировать очередные акции всех форпостов КГБ, направленные на раскол союза западных держав, изоляцию Соединенных Штатов, подрыв их изнутри и ослабление решимости сопротивляться натиску Советского Союза.
Стратегия, которую они разрабатывают, все больше основывается на «активных операциях»; задачи, ставящиеся в этой области, отвечают ленинской тактике: «Мои слова рассчитаны на то, чтобы возбудить ненависть, отвращение и презрение… не на то, чтобы переубедить противника, а чтобы внести смятение в его ряды, не на то, чтобы поправить его, если он ошибается, а на то, чтобы его уничтожить, стереть его организацию с лица земли».
Да, именно на это и рассчитаны нынешние слова и дела КГБ.
Глава вторая
Офицер и джентльмен
В августе 1981 года в Москве состоялось заседание военного трибунала, которому предстояло вынести приговор по делу майора КГБ Станислава Александровича Левченко. Это дело чрезвычайно волновало не только руководство КГБ, но и Политбюро. Поэтому следствие по нему велось в обстановке особой секретности. Обвинение представило нескольких свидетелей, но почти все доказательства вины обвиняемого были исключительно косвенными. Их, однако, оказалось достаточно, чтобы трибунал поспешно вынес приговор: майор Левченко виновен в государственной измене и соответственно приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу.
Сейчас с людьми, осужденными советскими судами, обращаются более гуманно, чем в прошлом. Начальник тюрьмы вызывает приговоренного к смертной казни и с угрюмой корректностью информирует его, что Верховный суд отклонил его просьбу о помиловании. Впрочем, остается последний шанс: можно обратиться с личным заявлением на имя председателя президиума Верховного совета. «Садитесь и пишите, о чем вы его просите. Можете писать сколько хотите, но помните: чем короче, тем вернее».
Забирая написанное заявление с просьбой о помиловании, начальник тюрьмы заверяет, что оно будет немедленно отослано председателю президиума. Обнадеженного таким образом заключенного возвращают в камеру.
Но на этот раз охранник безо всяких объяснений ведет осужденного не тем путем, каким тот был доставлен из камеры. Как только они минуют тюремный медпункт, второй охранник бесшумно возникает в боковом дверном проеме и стреляет осужденному в затылок из крупнокалиберного пистолета. Все обходится как нельзя лучше: никаких истерических сцен, пол запачкан лишь слегка, врач под рукой, и, чтобы констатировать наступление смерти, тело не требуется доставлять откуда-нибудь издалека.
Смертные приговоры военного трибунала приводятся в исполнение и так. Приговоренного со связанными руками, но без повязки, закрывающей глаза, выводят в тюремный двор или на парадный плац и ставят перед выстроенной здесь воинской частью, в которой он служил, либо перед группой его бывших коллег-офицеров, стоящих по стойке смирно. Как только офицер из трибунала зачитает смертный приговор, сзади к обреченному бесшумно приближается с пистолетом в руке «исполнитель». Страшное напряжение овладевает присутствующими. Обернется ли сейчас приговоренный, чтобы успеть увидеть, что с ним сию минуту произойдет? Но, успеет он обернуться или нет, это дела не меняет: исполнитель мгновенно всаживает ему пулю в голову. Именно так всегда делалось на Лубянке. И, уже испуская дух, осужденный оказывает партии последнюю в своей жизни услугу, являясь своего рода наглядным пособием в этом незабываемом уроке для присутствующих.
Без сомнения, именно так умрет майор Левченко, если КГБ удастся поймать его живым. В глазах КГБ никакое преступление не является более кошмарным и более опасным, нежели то, что совершил он.[6] Гнев КГБ в данном случае должен был бы обернуться особенно страшной местью еще и потому, что Левченко считался образцовым сотрудником этого ведомства. Его личное дело выглядело настолько безупречным, что его начальство просто невозможно было упрекнуть в утрате
