Что–то изменилось: неожиданно ладонь ощутила рукоятку кинжала, пурпурный, непонятно откуда исходивший свет озарил стоявшего в нескольких шагах от меня человека.
— Роместа?
— Меда?
Мы замерли друг против друга, сжимая в руках оружие. Внутренний голос подсказывал – я вырвусь из черного ада, если только уничтожу стоявшего рядом человека. Его смерть была ключом к свободе, залогом возвращения в мир живых. Иначе меня ожидало бесконечное странствие в темноте.
Лицо Роместы изменилось, стало жестким, чужим. Она думала о том же, что и я:
— Живым отсюда уйдет только тот, кто сможет убить остальных. Вот наш последний экзамен. Ты поняла это?
— Да, сестра.
В эти мгновения я успела передумать обо всем – вспомнила детство, лицо мамы, сверкающую под солнцем реку… Кинжал в руке сиял красным светом и казался обагренным кровью – я хотела жить, я очень хотела жить, но не такой ценой.
— Нет! – наши голоса слились в один, одновременно упали на каменный пол звонкие клинки, а потом мы обнялись и долго рыдали в объятиях друг друга.
Багровый свет был светом заходящего солнца. Подземный мир Залмоксиса исчез, мы стояли возле алтаря и наши легкие наполнял теплый, пронизанный запахом сухой травы воздух. Верховный жрец, одетый в белые одежды, с седыми, почти достигавшими земли волосами и такой же длинной бородой, внимательно вглядывался в наши лица:
— Я знал с самого начала – именно вам суждено стать истребительницами потерянных душ. Я видел божественный огонь в ваших глазах. Вы – избранные. Залмоксис укажет вам путь… – Сестра хотела что–то сказать, но жрец остановил ее властным жестом: — Души бессмертны. Они странствуют по земле, переходя из тела в тело. Тех, кто творит добро и живет в согласии с миром, ждет награда – они уходят в царство Залмоксиса, где их ждет вечное счастье, а остальные продолжают странствие. Но души злодеев не могут пройти сквозь врата Вечности и найти приют в новом теле, они обречены оставаться среди людей в обличии черных призраков. Даже мне, верховному жрецу великого бога неведомо, почему так много потерянных душ появилось на нашей земле в последнее время. Думаю, это знамение большой беды. Быть может, нас ждет новая война с Римом или еще более серьезные испытания. Будущее покажет… Но милость Залмоксиса безгранична, и он открыл мне, как избавиться от нашествия теней. Он повелел собрать много девушек, ибо только женщины обладают особым даром предчувствия и могут обнаружить присутствие тени, велел подвергнуть претенденток испытаниям, а после рассказать о том, какой жребий ждет двоих победительниц. Так я и сделал. Никто не может стать Охотницами против своей воли. Если вы согласитесь, то научитесь побеждать призраков, будете помнить все свои прошлые жизни, получите невиданную силу. Но знайте – ваши души никогда не обретут покоя, не войдут в чертог Залмоксиса. Охотницы обречены до конца времен, ходить по земле, истребляя зло… Завтра в полдень вы должны будете принести клятву, но прежде обдумайте все, о чем я сказал, в тишине примите окончательное решение.
Ночь была долгой. Мы с Роместой сидели у костра, молча глядели в огонь. После того, как я едва не стала убийцей родной сестры, мне меньше всего хотелось продолжать начатое. Если начало нашего пути оказалось ознаменовано такими суровыми испытаниями, что же ждало нас впереди? Хорошо еще у нас был шанс отказаться.
— Давай оставим эту затею, Роместа. Еще не поздно…
— Никогда! – ее глаза сверкнули. – Долг Охотниц защищать свой народ от черных призраков! Вспомни о гонцах к Залмоксису, они с радостью жертвуют своей жизнью ради блага всех нас. Великая цель требует великих жертв, а нам даже умирать не потребуется.
— Кто знает… Но что абсолютно точно – став Охотницей, я уже не смогу выйти замуж за Алученте. Мы с ним недавно говорили об этом.
— По–твоему лучше если в твоего любимого супруга вселится тень, будет потихоньку убивать его душу, а ты никак не сможешь ему помочь? Превратившись в истребительниц призраков, мы спасем и Алученте, и многих других.
— Алученте запретил мне…
— Брось, Меда! Ты не создана для этого парня. У нас с тобой иное предназначенье.
— Но…
— Попробуй–ка лучше уснуть и не тревожь себя напрасными сомнениями. Мы уже все решили.
Однако мы так и не сомкнули глаз, без сна встретив приход нового дня, с которого должна была начаться другая жизнь. Утро прошло в непонятных ритуалах, а в полдень должно было произойти самое главное. Солнце неумолимо ползло к зениту. Я запрокинула голову, всматриваясь в безоблачное светлое небо – это был наш бог, могущественный Залмоксис, являвшийся дакам в виде необъятной голубой бездны.
— Пора, Меда! – сестра взяла меня за руку, повела к святилищу. – Все будет хорошо, я обещаю.
Мы стали у алтаря, с тревогой наблюдая за великим множеством служителей бога, которые толпились поодаль. Верховный жрец в развивающихся белых одеждах сделал шаг вперед, поднял руку:
— Клянитесь, что, исполнив волю Залмоксиса, вы все свои жизни посвятите одной цели и до конца времен будете уничтожать потерянные души, защищая людей от сил зла!
— Клянусь!
— Клянусь!
Он провел жертвенным ножом по нашим ладоням, сжал их, наша кровь смешалась, тоненькой струйкой потекла на алтарь…
— Стой! Ты не сделаешь этого!
Растолкав оторопевших жрецов, к алтарю подбежал Алученте. Он попытался оттолкнуть меня от священного камня, но в этот самый момент случилось невероятное – ясное голубое небо пронзила молния, и небесный огонь обрушился на наши головы. Мое тело мгновенно обратилось в пепел, а душа взметнулась ввысь, оставив далеко внизу крошечные фигурки людей, святилище, Сармизегетузу, всю землю моей Дакии…
