пафосная, но, по–моему, глупейшая, особенно учитывая, что автору под 50, он 1962 года рождения. И вообще, казалось бы, приличный человек, с образованием, бизнесом занимался, чего еще надо? Но это только подтверждает давний мой тезис, давно мной здесь выстраданное и понятое, что нет здесь никаких нормальных людей, ни одного, ни единого, среди этих мерзких насекомых! – а бывшие прежде нормальными, попав в эту среду, очень быстро портятся, деградируют до общего уровня. Казалось бы, мелочь – но демонстративное, совершенно без всякой необходимости, употребление мата в разговоре, как и употребление нелепого их жаргонизма “крадун” (когда я упомянул о квартирном воре, с которым сидел в Москве) – для меня признаки деградации вполне достаточные.
10.2.11. 8–45
С утра, едва только заиграла музыка на зарядку, – опять нашествие! Сперва Окунь – но это бы еще ладно (прошел по 12–му, 5–му, потом на 8–й). За ним – Пименов; сперва мной не узнанный (со спины), никем по фамилии не названный – прошел мимо по секции, – я сижу, на зарядку не выхожу. А на улице опять морозище – градусов 30, а зарядку эти суки все равно включают. Дальше – идут Куртюков и Баранов, и – по–моему – сразу на 8–й. Пименов, стоя в дверях из этой секции в “культяшку”, выгоняет оттуда блатных, там живущих, на зарядку (а они–то, понятно, еще в постелях – не привыкли так рано вставать). Из секции уже все свалили на улицу. Услышав про Баранова, одеваю “телагу”, выходу в “фойе”, затем – в холодный предбанник, и стою там, у двери внутрь. С улицы прет мороз в виде огромных облаков пара. Туда, в этот предбанник (раздевалку) выходит Пименов – и начинает выгонять на улицу нескольких стоящих там блатных и не давать войти тем, кто пытается войти в барак со двора. А зарядка – к концу, но еще играет. Пименов препирается с насекомыми – они ему жалуются, что на улице холодно, а он им – что надо делать упражнения, тогда холодно, мол, не будет. Я стою практически у него за спиной, не выхожу; он иногда оборачивается, видит меня, но персонально мне не говорит ни слова. Что ж, уже хорошо. :) И, стоя там, в открытую дверь я вижу, как Куртюков и Баранов появляются в нашей секции – и Баранов, этот мелкий кретин, начинает остервенело сдирать все полотенца, одеяла и пр., которыми “зашкерен” со всех сторон “32–й квадрат”, жилище “обиженных”. Вешалки–плечики, на которых висит одежда блатных “обиженных”, Баранов ломает пополам, – чем уж они ему помешали??!. Рвет, громит все – и грозно орет, что, мол, если он придет еще раз и увидит... и прочий всякий вздор.
Я живу сразу за “обиженными”, но ко мне в проходняк этот громила, к счастью, не полез. Сорвал “шкерку”–одеяло у моих соседей–гопников (слава богу, не унес, а бросил здесь же на шконку), посрывал дальше по секции, – все всё быстро восстановили. Баранов с Куртюковым ушли первыми, потом Окунь, а Пименов сидел в “козлодерке”, пока не ушли на завтрак, и догнал 8–й барак только уже у столовки. Пока он сидел, ко мне забегал сигаретчик и сказал, что у столовки стоит “Макар”. Но когда туда пришел 8–й, “Макара” уже не было, а собралось – вместе с Пименовым – человек 5 “мусоров”, с ними один незнакомый, вида начальственного (хотя начальство явно небольшое) и в синей их форме, а не в камуфле. Я вспомнил, что вчера, пока я сидел у дневального школы, тот говорил: приехала или должна приехать какая–то комиссия из управления (или отдела?) собственной безопасности. Возможно, этот тип оттуда и был; и также возможно, что именно наличием и вниманием к их работе этой комиссии объясняется сегодняшняя утренняя активность “мусорского” начальства.
15.2.11. 15–40
То все не о чем было писать, то опять вдруг понеслись идиотские события – вскачь, галопом; и опять ощущение такое, словно находишься в психушке, среди буйных психов. Ну, и среди подонков, конечно, – среди мерзкого уголовного отребья, нечисти и мрази, недостойной жить на свете. Ну, и психов среди этой нечисти, разумеется, “по бане”, как сами они выражаются. Осталось мне всего–то 33 дня – но легче, увы, не становится. Покоя как не было, так и нет.
Вчера сигаретчик после последней проверки не пришел, как обещал (а заходил, пока еще нас не посчитали, – 8–й вчера считали уже практически в 10 вечера, последним). Нет и нет, – куда делся?.. Где–то в полодиннадцатого я лег спать – благо, рано погасили в кои–то веки свет.
Но – хорошо, не разбудили, а сам успел проснуться – в 12 ночи подходит “козел” и просит выйти в “фойе”. Иду – там стоит наглая блатная харя в очках (омерзительная!) – “дорожник” с 10–го. Тот самый, что в октябре 2010 разбирал тяжбу с долгом мне сигаретчикова дружка–шныря (1500 р. так и не отдал), и сигаретчик еще говорил, что с этим “дорожником” у него хорошие отношения.
Короче, “дорожник” спрашивает, имею ли я с сигаретчиком дела. Я говорю, что, мол, иногда заходит ко мне. Тот вдруг сообщает, что надо сейчас (12 ночи!) пойти с ними на 10–й! “Нужно”, мол!.. Я и еще 2 “козла” – тот, что меня позвал, и еще один, пожилой.
Что ж – одеваюсь, иду. На 10–м заводят в “козлодерку” – сигаретчик сидит там, вокруг какие–то мелкие (полу?)блатные хари, – ну прямо картина маслом “Допрос партизана”! Сидит он какой–то поникший. Спрашиваю сразу его, что случилось – не говорит. А меня одна из этих незнакомых харь спрашивает, давал ли я сигаретчику деньги в долг и отдал ли он мне. Думая, что разговор о том долге его дружка, еще с лета 2010 г., я подтверждаю, что разговор о деньгах был, но вмешался другой человек (который и должен отдать деньги). Но уточнений не следует, меня сразу же отпускают (я еще немного покусался с ними насчет того, что за допрос они тут устроили и к чему все эти их вопросы). Следом за мной отпустили старого “козла”, так ни о чем и не спросив.
Ночь после этого, естественно, я спал очень плохо, никак не мог заснуть, да еще играла, как всегда, проклятая музыка на телефонах у соседей, – в общем, хорошо, что под утро все же заснул. Сигаретчик явился только сегодня перед проверкой, дал мне набрать матери и рассказал: оказывается, его “сдали”, что он покупал “трубу” (черно–белую) у “козла” на 8–м (того самого, что звал меня и ходил с нами), когда я отдал за него 1000 р. ларьком. Стали докапываться к нему насчет “барыжных движений” и пр. их бреда; а т.к. он сказал, что деньги взял взаймы у меня – меня и вызвали проверить его показания. Так что я подтвердил их лишь случайно, считая, что речь идет о совсем другом долге, прошлогоднем – и это большая удача. Теперь, по его словам, блатные эти на 10–м знают, что у него есть телефон (причем не тот уже, а этот – нынешний “слайдер” с камерой, – про него им тоже уже кто–то донес), но, слава богу, не забрали – он надеется, что, значит, и дальше не заберут. Что ж, дай бог...
А сегодня – новая напасть: эта мразь, косоглазый блатной узбек, устроил... прожарку! Причем в самом буквальном смысле. Впрочем, я был предупрежден: еще вчера под вечер я слышал, как он развивал “козлам” (напротив меня – потому и слышал) план: сегодня, завтра и т.д. поэтапно вывозить по сколько–то (10? 20?) матрасов и одеял со всех шконок в прожарку – якобы для борьбы со вшами. Идиот несчастный!.. Но, увы, один дурак с инициативой здесь может испортить жизнь очень многим (покорным рабам по натуре). С его вчерашних слов я боялся, что потащат прямо с утра, когда я буду в бане (вторник) – и даже просил сигаретчика прийти сюда спать на это время (но он после разборок пошел до утренней проверки на 7– й).
Впрочем, я утешал себя, что если что–то куда–то и повезут, то начнут с того, блатного конца секции. А эта косоглазая тупая сука начала с нашего! Все утро было тихо, я уж думал – отбой воздушной тревоги; как вдруг после утренней проверки, во 2–м часу где–то... – подходит. И начинает безапелляционным тоном командовать сперва моему соседу – тоскливому дятлу, у которого действительно бывают вши – не только скручивать матрас, но и самому переодеваться. А потом – и мне...
Препирались мы с ним довольно долго. Я сразу сказал, что это глупость и прожаривать матрасы незачем; и к тому же – на чем я буду лежать? Я болею, голова болит, и т.д. – и что мне, ни лечь на шконку, ни сесть? И эта тварь таки нашла мне на это время какой–то другой матрас – узкий, тонкий и плохой – и притащила! Тут уж, с грехом пополам, пришлось мне все же пойти на компромисс – тем паче, что тварь клялась и божилась лично проконтролировать возврат мне матраса.
Клялась она и в том, что это всего–то на 2 часа. Но “обиженные”, которые и повезли все это на тележке, определенно сказали – один, что забирать поедут часов в 8 вечера, другой – что в 7, после ужина; но уж никак не в 4 – через 2 часа после описываемого разговора.
Подушку свою я не отдал – только матрас, старое драное казенное одеяло, которым он был накрыт, и подушечку в ногах для его удлиннения. К счастью, шерстяное свое красное одеяло сберег – сразу припрятал, узбекская мразь его даже и не видела. Теперь, если что, застилать шконку, завешивать сумки – только им, как было на 13–м. Протрется – черт с ним, месяц остался!..
А вопрос о завешивании, как обычно бывает по закону подлости, обострился как раз в этот – самый неподходящий – момент: объявлена очередная комиссия!.. :))))) Приезжает (?)–то она не раньше, чем
