преувеличенной моде, которая с трудом красила бы и девятнадцатилетнюю девушку. Она и раньше привлекла внимание Гарриэт своим блестящим экзальтированным взглядом. Женщина сидела одна, но казалось, что она кого-то дожидается, судя по ее пристальному взгляду, беспрестанно блуждающему по холлу, главным образом сосредотачиваясь на столике профессиональных танцоров рядом со сценой. Сейчас она производила впечатление крайне взволнованной. Ее руки, украшенные кольцами, нервно подергивались, и она прикуривала одну сигарету за другой, только для того, чтобы затушить ее, докурив до середины, и схватиться за зеркальце в сумочке, чтобы заново беспокойными движениями привести в порядок косметику, а затем снова начать тот же процесс со следующей сигаретой.
«Дожидается своего жигало, — мысленно поставила диагноз Гарриэт с некоего рода жалостливым отвращением. — Наверное, джентльмена с лягушачьим ртом. Похоже, он самая лучшая рыбка для жаркого».
Официант принес кофе, и женщина за соседним столом схватила его за рукав.
— Мистер Алексис сегодня здесь?
— Нет, мадам, — несколько нервно ответил официант. — Нет, он отсутствует.
— Он болен?
— Наверное, нет, мадам. Хозяин просто сказал, что он не придет.
— Он не оставлял записку?
— Не могу сказать, мадам. — Официант беспокойно переступал с ноги на ногу. — Мистер Энтони не сомневается, что ему выпадет счастье…
— Нет, нет, не беспокойтесь. Я привыкла к мистеру Алексису. Меня устраивает его шаг. Это не имеет значения.
— Да, мадам, благодарю вас, мадам.
Официант ускользнул. Гарриэт заметила, как он пожал плечами и обменялся фразами с метрдотелем. Его губы и брови были красноречивы. Гарриэт почувствовала раздражение. Дойдет ли она до такого, если не выйдет замуж? Вызывать презрение публики к собственной персоне, заискивая перед официантами? Она снова посмотрела на женщину, которая поднялась, чтобы покинуть холл. Она была с обручальным кольцом. По-видимому, брак не спасал ее. Одинокая, замужняя, овдовевшая, разведенная, она идет к такому же концу. Гарриэт задрожала и вдруг почувствовала, что сыта по горло холлом и танцевальной площадкой. Она покончила с кофе и удалилась в маленькую гостиную, которую занимали три тучные женщины, ведя между собой нескончаемую беседу о болезнях, детях и слухах.
— Бедняжка Мюриэл — она совершенный инвалид с тех пор, как родила своего последнего ребенка…
—..я говорила достаточно решительно, сказала: «Теперь ты вполне понимаешь, что если уедешь раньше на месяц, то будешь должна мне деньги…»
—...двадцать гиней в неделю и гонорар хирургу — сто гиней…
— …оба прелестные мальчики, но Ронни в Итоне[7], а Уилфред — в Оксфорде[8]…
— …они не должны позволять, чтобы дети имели такие счета, дорогая. Фунты оскудевают все больше… я едва ли знакома с ней, но мне будет все равно…
— …некоторого рода — лечение электрическим током, такое же удивительное…
— …а что с ценами и налогами и всей этой ужасной безработицей…
— …вы не можете бороться с нервной диспепсией[9], но это очень затрудняет дела…
— …оставила мне дом полный народа в беспорядке; эти девушки так неблагодарны…
«И эти, — подумала Гарриэт, — наверное, они счастливы. Ну их к черту! Как там по поводу городских часов?»
Глава 4
Свидетельствует бритва
Несмотря на ужасы, свидетелем которых она была и коим следовало бы прогнать весь сон из-под век любой уважающей себя особы женского пола, Гарриэт крепко проспала в своей комнате на первом этаже (с ванной, балконом и видом на эспланаду) и пришла на завтрак с отменным аппетитом.
Получив экземпляр «Морнинг Пост», она погрузилась во внимательное прочтение своего собственного интервью, с фотографией на первой странице, когда к ней обратился хорошо знакомый голос:
— Доброе утро, Шерлок. А где же халат? И сколько трубок дешевого табака вы поглотили? Подкожное лекарство — на столике в туалетной комнате.
— Как же вы добрались сюда? — спросила Гарриэт.
— Автомобиль, — коротко ответил лорд Питер. — Они вытащили труп?
— Кто вам рассказал о трупе?
— Я разнюхал об этом издалека. Где труп — там собираются стервятники. Могу я присоединиться к вам на яйца с беконом?
— Конечно, пожалуйста, будьте так любезны, — ответила Гарриэт. — Откуда вы приехали?
— Из Лондона — подобно птице, услышавшей зов своего супруга.
— Я не звала вас… — начала Гарриэт.
— Я вас и не подразумевал. Я имею в виду труп. Но, тем не менее, раз мы уже заговорили о птицах, вы выйдете за меня замуж?
— Разумеется, нет.
— Я так и думал, однако чувствую, что также могу задать вам вопрос. Послушайте, они нашли тело?
— Мне об этом неизвестно.
— В таком случае я ничуть не надеюсь, что они найдут его. Дует постоянный юго-западный ветер, ревет буря. Утомительно для них. А без трупа невозможно следствие. Вы больше всех обследовали тело; как говорится ИМЕТЬ-ЕГО-ТРУП-В-НАЛИЧИИ[10].
— Нет, но в самом деле, — запротестовала Гарриэт, — как вы услышали об этом?
— Мне позвонил Сэлкомб Харди из «Морнинг Пост». Он сказал, что «моя мисс Вэйн» обнаружила труп, и спросил, знаю ли я об этом. Я ответил, что мне ничего неизвестно, а мисс Вэйн очень несчастна без меня — пока. Так что я улизнул, и вот я здесь. Привез Сэлли Харди с собой. Надеюсь, что он действительно позвонил мне ради этого. Находчивая старая птица Сэлли — всегда на месте.
— Наверное, он рассказал вам, где меня найти.
— Да, похоже, ему известно все по этому поводу. Мне было довольно обидно. Подумать только, о том, куда ушла путеводная звезда моих небес, я должен спрашивать у «Морнинг Пост»! Судя по всему, Харди все знает. Как это попало в газеты?
— Я сама позвонила им, — ответила Гарриэт. — Видите ли, первоклассная реклама и все такое.
— Так оно и есть, — согласился Уимси, щедро намазывая масло. — Позвонили им, рассказав с всех кровавых подробностях, не так ли?
— Естественно; это первое, о чем я подумала.
— Вы деловая женщина. Простите меня, но не означает ли это определенную огрубелость души?
— Очевидно, — отозвалась Гарриэт. — На данный момент моя душа напоминает рогожу.
— Но посмотрите, дорогая, вспомнив о том, что я любитель трупов, не считаете ли вы, что можете позволить мне, как мужчина мужчине, занять с вами равное положение.
— Если вы предлагаете, — согласилась Гарриэт, немного стыдясь себя самое. — Конечно, могу. Но я думала…
— Женщины обязательно позволяют дать волю своим эмоциям, — колко сказал Уимси. — Ладно все, что я могу сказать, — это то, что с вас компенсация. Будьте добры ВСЕ подробности.
