со мной. Это невозможно, мисс Вэйн. Вы должны ДОКАЗАТЬ, что это невозможно. Вы такая умная, я знаю, и можете это сделать. Поэтому мне захотелось увидеться с вами и рассказать вам о Поле.
— Вы понимаете, — медленно произнесла Гарриэт, — что если он не делал этого сам, то это мог сделать кто-нибудь еще.
— А почему бы и нет? — горячо воскликнула миссис Велдон. — Кто-то, наверное, завидовал нашему счастью. Поль был так красив и романтичен — возможно нашлись люди, которые завидовали нам. Или это могли сделать большевики. Эти ужасные люди способны на все и я только вчера читала в газете, что Англия просто кишит ими. Там пишут обо всех этих делах с паспортами, по которым несмотря ни на что их пропускают. Я считаю совершенно безнравственным и безответственным позволять им приезжать сюда и плести интриги, подвергая кого-нибудь опасности, а это правительство глупейшим образом просто поощряет их. Они убили Поля, и меня не удивит, если она начнут бросать бомбы в короля, а затем в королеву. С этим должно быть покончено, иначе у нас произойдет революция. Они ведь ухитрились распространить свои омерзительные памфлеты даже во флоте.
— Ладно, — сказала Гарриэт, — нам нужно подождать и посмотреть, что выяснится. Боюсь, вам придется рассказать кое-что в полиции. И, вам будет не очень приятно, но они захотят узнать Все, что можно.
— Уверена, что не стану возражать против того, через что мне придется пройти, — произнесла миссис Велдон, решительно вытирая глаза, — если только мне удастся помочь обелить память о Поле. Огромное вам спасибо, мисс Вэйн. Боюсь, что отняла у вас слишком много времени. Вы были очень любезны.
— Не стоит, — сказала Гарриэт. — Мы сделаем все от нас зависящее.
Она проводила свою посетительницу до двери, а сама потом вернулась в кресло и стала размышлять за сигаретой. Являлась ли близкая перспектива женитьбы на миссис Велдон достаточным поводом для самоубийства? Гарриэт склонялась к мысли, что нет. Он мог бы всегда избежать этого. Но никогда нельзя предугадать действий темпераментных людей.
Глава 6
Свидетельствует первый парикмахер
— Вы можете мне сказать, что сталось теперь со старым Эндикоттом? — спросил лорд Питер.
Хозяин ветчинной лавки, который получал огромное наслаждение от личного обслуживания выдающихся клиентов, остановил вертел, сильным толчком глубоко вонзив его в окорок.
— О да, милорд. У него дом в Илинге. Он изредка заглядывает сюда за банкой нашего особого маринада для джентльменов. Весьма приятный старый джентльмен мистер Эндикотт.
— Да, безусловно. Давненько не виделся с ним. Я боялся, что, может быть, с ним что-нибудь случилось?
— О нет, милорд. У него удивительное здоровье. В семьдесят шесть лет он играет в гольф и коллекционирует изделия из папье-маше. Говорит, ничто в жизни его так не интересует, как сохранить здоровье.
— Очень верно, — сказал Уимси. — Надо бы повидаться с ним. Какой у него адрес?
Хозяин сообщил адрес, а затем погрузил вертел в окорок еще глубже до кости, ловко повернул его, отдернул и вежливо предъявил лорду ветчину. Уимси с важным видом понюхал, со смаком произнес «А!», тем самым торжественно выразив окороку свое одобрение.
— Благодарю вас, милорд. Уверен, вы найдете его очень вкусным. Будете покупать?
— Я возьму его с собой.
Хозяин махнул помощнику, который ловко завернул товар в несколько слоев бумаги, не пропускающей жир, затем еще в бело-коричневую бумагу, потом завязал поверху веревку, соорудив из ее свободного конца нечто вроде оригинальной ручки и встал, поглаживая сверток, словно нянька, запеленавшая ребенка.
— Моя машина снаружи, — сообщил Уимси. Помощник сиял от удовольствия. По Джерми Стрит потекла маленькая ритуальная процессия, включающая в себя: помощника, несущего окорок; лорда Питера, натягивающего на руки перчатки для автомобильной езды; хозяина, бормочущего приличествующую моменту формулировку; второго помощника, открывающего дверь и встающего позади нее, чтобы поклониться до порога; в конце концов машина заскользила прочь, сопровождаемая почтительным шепотом людей, собравшихся на улице, чтобы выразить восторг ее обтекаемой формой и подискутировать касательно количества ее цилиндров.
Дом мистера Эндикотта в Илинге найти было просто. Хозяин находился дома и подношение окорока и встречное предложение выпить по стаканчику старого доброго шерри, сделанное с соответствующим веселым достоинством, перешло в обмен подарками между равными и дружественными монархами. Лорд Питер внимательно рассматривал коллекцию подносов из папье-маше, приятно беседуя о гандикапах в гольфе, а затем без неуместной поспешности раскрыл причину своего визита.
— Я пришел к вам из-за одной из ваших бритв, Эндикотт, причем при довольно необычных обстоятельствах. Меня интересует, не смогли бы вы что-нибудь рассказать о ней?
Мистер Эндикотт с любезной улыбкой на румяном лице, налил еще один стаканчик шерри и сказал, что был бы счастлив посодействовать, если сможет.
Уимси описал форму и внешний вид бритвы и спросил, будет ли возможным отыскать покупателя.
— А! — произнес мистер Эндикотт. — С рукояткой из слоновой кости, вы говорите. Ну это еще повезло, если она окажется одной из них, поскольку у нас имелось только три дюжины таких, большинство наших клиентов предпочитает черные рукоятки. Да, я могу вам немного рассказать о них. Это особенная бритва, она появилась во время войны, по-моему в 1916 году. Тогда ведь было очень сложно достать первоклассное лезвие, но эти были отличные. Тем не менее, на них были белые рукоятки, и я вспоминаю, как мы обрадовались, когда нам удалось отослать дюжину из них нашему старому заказчику в Бомбей. Это был капитан Фрэнсис Эгертон. Он попросил нас прислать несколько штук для себя и своих друзей. Кажется, это было в 1920 году.
— Бомбей? Это довольно далеко. Но вам все равно. А что с остальными?
У мистера Эндикотта явно была энциклопедическая память; он погрузился в прошлое и ответил:
— Ну, еще был коммандер Мэллон, у него оказались две. Но его можно исключить, поскольку его корабль взлетел на воздух и затонул со всем экипажем, и его личные вещи опустились на дно вместе с ним. Это произошло в 1917 году. Очень галантный джентльмен был коммандер, и из хорошей семьи. Один из Дорсеттских Мэллонов. Одна находилась у герцога Уэтерби, и как-то он мне говорил, что она по-прежнему у него, значит это тоже отпадает. И мистер Причард — он много пережил в связи с бритвой: его личный слуга сошел с ума и набросился на него с его же собственной бритвой, но, к счастью, мистеру Причарду удалось его одолеть. Тому вынесли приговор в попытке убийства, но он оказался душевнобольным, и бритва выступала в суде как вещественное доказательство. Мне это известно, потому что мистер Причард явился ко мне впоследствии и купил новую бритву, черную, потому что та во время борьбы задела за спинку стула и на острие откололся кусочек, и мистер Причард сказал, что собирается сохранить ее как память о самом опасном бритье в его жизни. По-моему, это правильно. Мистер Причард всегда был очень занятным джентльменом. Полковник Гриме — одна находилась у него, но ему пришлось все свое снаряжение оставить при отступлении на Марне[19], и я не могу сказать, что случилось с этой бритвой. Он любил ее и вернулся за другой, похожей, и она до сих пор у него. Таким образом, мы разобрались с шестью из второй дюжины. Что же случилось с остальными? О, знаю! С одной из них произошла презабавнейшая история. Молодой мистер Радклифф — благородный Генри Радклифф однажды явился в странном настроении. «Эндикотт, — сказал он, — вы только посмотрите на мою бритву!» «Благослови меня, Боже, — проговорил я, — она выглядит так, словно кто-то пилил ее дрова». «Весьма близкое предположение, Эндикотт, — сказал он. — Моей невестке и кому-то из весельчаков в ее студии пришла в голову идея, что они — некие театральные актеры, и они воспользовались моей лучшей бритвой,
