— Стою в милой, маленькой нише, словно святой над дверью кафедрального собора. Размером она как раз с гроб. Шести футов длины или около того, с довольно низким потолком и глубиной, куда вполне можно вместиться, если втиснуться туда боком, если, конечно, вы не до вульгарности велики. Заходите, и попробуйте сами.
— Какое приятное маленькое убежище, — проговорила Гарриэт, протиснувшись в нишу и заняв там место вместо Уимси. — Превосходное укрытие со всех сторон, кроме как с моря. Даже во время полного отлива человека нельзя здесь увидеть, если, конечно, кто-нибудь случайно не остановится в лодке прямо напротив этой расщелины. Я, разумеется, этого не делала. До чего ужасно! Наверное, этот человек все время тут находился.
— Да, я думаю, это более правдоподобно, чем идея с лодкой.
— Блестяще! — воскликнула Гарриэт.
— Очень рад, что вы так считаете.
— Сейчас я не это имела в виду, хотя сначала подумала именно так. Я имела в виду Брайта[43] — человека, который купил бритву. Парикмахер говорил, что он был небольшим человечком, во всяком случае, меньше чем вы, не правда ли?
— Да, он так сказал. Он не больше вас. Я хочу, чтобы мы схватили Брайта. Интересно… о, послушайте! Я кое-что обнаружил.
— О, что?
— Кольцо — к такого рода штукам привязывают лодку, подплыв непосредственно к скале. Оно под водой и никто, в сущности, не может его заметить. Но оно почти что в пяти футах от земли и на ощупь гладкое и ровное, нержавое. Значит, оно здесь недавно. Интересно, поможет ли оно нам в нашей теории о лодке?
— Ну, — проговорила Гарриэт, оглядывая пустынные берег и море, — не очень-то много оснований полагать, что кто-то собирался постоянно привязывать здесь лодку.
— Вот именно. Значит, убийца, если он был…
— Мы считаем это доказанным, не так ли?
— Да. Он мог установить его здесь для своего личного употребления. Или он здесь привязывал лодку, или…
— Или не привязывал.
— Я собирался сказать, что он использовал его для чего-то еще, однако меня смущает, что я не знаю для чего.
— Итак, это ужасно полезно. Послушайте, я замерзла. Давайте немного поплаваем, а потом оденемся и обсудим это.
Не известно, что стимулировало мозги Гарриэт — плавание или последующее за ним состязание в беге по песку, чтобы согреться, однако, когда они снова сидели возле корзины с завтраком, Гарриэт ощущала себя полной свежих идей.
— Послушайте! Что вы сделали, если бы были убийцей и увидели женщину, которая роется на месте преступления среди улик, а потом убегает в поисках полиции?
— Убежал бы в противоположном направлении.
— Интересно. Убежали бы? И не захотели бы проследить за ней? Или даже, возможно, разделаться с ней как с нежелательным свидетелем? Знаете, наверное, было бы очень просто для Брайта — если предположим, что тогда был он — зарезать меня тут же на месте.
— Но зачем ему это? Конечно, он не стал бы этого делать. Он постарался придать убийству вид самоубийства. Безусловно, для него вы были очень ценным свидетелем. Вы видели труп и могли подтвердить, что действительно видели труп в случае его дальнейшего исчезновения. А также вы могли свидетельствовать, что рядом с трупом находилось оружие и следовательно, это — самоубийство. И вы могли поклясться, что не было ничьих отпечатков ног, кроме следов покойного, еще один пункт в пользу самоубийства. Нет, моя дорогая девочка, убийца должен был беречь вас как зеницу ока.
— Вы правы, должен. При условии, что он хотел, чтобы обнаружили тело. Конечно, имеется множество причин, зачем это ему нужно. Если он, например, наследник и ему надо доказать смерть.
— Не могу представить, что наш друг мог оставить крупную сумму в своем завещании. Вообще-то я просто уверен, что он вообще не оставил никакого завещания. Возможны и другие причины со стороны убийцы заявить свету, что Алексис умер.
— Значит, вы считаете, что как только я ушла, убийца немедленно зашагал домой в Лесстон Хо? Он не мог уйти другой дорогой, если он намеренно не отправился за мной по пятам. Вы не думаете, что он сделал именно так? Он мог последовать за мной, чтобы подсмотреть, что я собираюсь делать дальше?
— Мог. Не могу утверждать, что он этого не сделал. Особенно тогда, когда вы вскоре ушли с главной дороги, чтобы подойти к ферме.
— Наверное, он потерял меня там и продолжал двигаться впереди меня по дороге к Уилверкомбу. Возможно ли, к примеру, разузнать, проходил ли он мимо железнодорожного переезда на полустанке? Или… послушайте! Мне кажется, он двигался по главной дороге, а затем снова повернул обратно, чтобы создать видимость, что он идет от Уилверкомба!
— В таком случае вы бы встретили его.
— Вы думаете?
— Однако-о-о! Боже, да… мистер как там его из Лондона! Ей-богу!
— Перкинс. Да. Интересно. Возможно ли действовать так о, как Перкинс, чтобы появиться? Он ведь тоже щуплый, маленького роста и с РЫЖЕВАТЫМИ волосами.
— Разве вы не говорили, что он близорук и носит очки? А Мерривезер не упоминал о том, что Брайт носил очки.
— Возможно, это маскировка. В очках могло быть вставлено самое обыкновенное стекло — я ведь не изучала их а-ля доктор Торндайк, чтобы узнать, не отражают ли они пламя свечи перевернутой или поставленной прямо. И, понимаете, я думаю, каким странным образом этот мистер Перкинс сразу испарился как только мы добрались до деревенских магазинов. Он так причитал, пока шел со мной, а потом, как только мы достигли цивилизации, он вдруг взял и исчез. Это выглядело подозрительно. Если бы это был Брайт, он мог просто околачиваться где-нибудь поблизости, чтобы подать мне какую-нибудь мысль о том, что мне говорить полицейским, а затем просто убраться перед дознанием. Боже! Представляю себе, кротко прошагать полторы мили рука об руку с убийцей!
— Пикантно, — произнес Уимси. — Весьма пикантно! Нам придется очень осторожно разузнать о мистере Перкинсе. Может быть, это его настоящее имя. Но вряд ли оно окажется настоящим. Вам известно, куда он направлялся?
— Нет.
— Видимо, он взял в поселке напрокат машину и сам приехал На Уилверкомбский вокзал. Он намеревался где-нибудь сесть на поезд, но в этот день все места были заняты туристами, бродягами, путешественниками и до сих пор Перкинса не обнаружили. Нам придется попробовать это сделать. И это получится, если постараться. Давайте поразмышляем, как все могло произойти. Прежде всего, Алексис прибывает в 10.15 на полустанок и пешком или иным способом отправляется к Утюгу. Между прочим, зачем?
— Очевидно, чтобы встретиться с Перкинсом. Алексис не относился к тому сорту людей, которые отправляются в длительные загородные прогулки только ради удовольствия посидеть и помечтать на скале.
— Это правда, о, королева. Живите вечно. Он отправился на встречу с Перкинсом в два часа.
— Разумеется, раньше. В 10.15 там останавливается поезд. И это единственный утренний поезд.
— В таком случае почему он не поехал на машине?
— Да, действительно, почему? Наверное, потому, что у него не было собственной машины, и он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, куда он направляется.
— Тогда почему он не взял машину напрокат и сам не поехал на ней?
— Он не умел водить автомобиль. Или в Уилверкомбе его кредит был недействителен. Или… нет!
— Что?
— Я хотел сказать: потому что он не собирался возвращаться. Но это предположение не срабатывает
