Надежда взяла бутылочку и прочитала на этикетке, что отпугиватель в виде спрея предназначен для котов, хомяков, морских свинок и белых мышей.
– Ой, а вдруг шерсть выпадет? – испугалась Надежда.
– Дама! – Парень поднял глаза к потолку в безграничном терпении. – Не на кота надо прыскать, а на клавиатуру! Там такой состав, что котам очень не нравится, ваш к компьютеру и близко не подойдет.
– Да? – агрессивно возразила Надежда. – Как это может быть – чтобы и коту не нравилось, и хомяку, и белой мыши? Что коту здорово, то мышке – смерть! Не доверяю я этим составам общего действия!
– Ну как хотите! Отдайте кота знакомым!
– Да вы что? Я скорее от компьютера избавлюсь, чем от кота. Но за компьютер спасибо вам большое…
Надежда взяла свой ноутбук и думала, под каким предлогом ей здесь еще немного задержаться и осмотреть остальные комнаты, как вдруг открылась соседняя дверь, и в комнату вошла женщина средних лет в светлом льняном костюме.
– Павлик, у меня что-то «Парус-бухгалтерия» не грузится! – произнесла она, взглянув на длинноволосого компьютерщика.
– Вы какой диск взяли – из синей коробочки или из зеленой? – осведомился парень.
– Из синей… – ответила женщина.
– А надо было из зеленой…
– Женя, Малинина, это ты?! – воскликнула Надежда Николаевна, не веря в такую удачу.
Женщина повернулась к ней и засияла:
– Надя, Любимова! Вот так встреча!
– Только я давно уже не Любимова, а Лебедева! – поправила ее Надежда. – Я почти сразу после твоего ухода замуж вышла.
Женя Малинина была экономистом в том же НИИ, где проработала долгие годы Надежда Николаевна, потом, когда в институте дела пошли плохо, ушла бухгалтером в коммерческую фирму, и на этом след ее потерялся.
– Пойдем ко мне в кабинет, поговорим, кофейку выпьем, – предложила Женя.
Надежда Николаевна охотно согласилась – ей и вообще хотелось пообщаться с бывшей сослуживицей, расспросить ее о жизни, да к тому же появилась возможность больше разузнать о фирме «Тетрис».
Они вошли в соседнюю комнату.
Здесь было гораздо уютнее, и во всей обстановке чувствовалась женская рука. На стенах висели жизнерадостные детские рисунки, на столе – фотография ребенка, на окне были светло-золотистые портьеры.
Точно такие портьеры, которые Надежда Николаевна видела вчера на злополучном окне, именно за ними силуэт мужчины душил силуэт женщины.
А еще на подоконнике стояла толстянка в красивом горшке. Именно эту толстянку Надежда видела сегодня из своего окна.
Значит, именно здесь, в этом кабинете, вчера вечером неизвестный злодей задушил женщину…
Надежда Николаевна быстро взглянула на Женю.
Нет, она совершенно не была похожа на ту жертву душителя: у той были длинные волосы, у Жени – короткая стрижка, та была высокой и худощавой, Женя – пониже и плотнее. Та женщина была значительно моложе, движения более гибкие, легкие… Но самое главное – Женя была вполне жива и здорова.
Но кто был вчера вечером в ее кабинете? Потому что Надежда твердо решила считать, что никакого обмана зрения у нее вчера не было. И временного помутнения рассудка тоже. С головой у нее полный порядок. Она не заснула в кресле, как Алиса из сказки, и не увидела сцену убийства во сне. Она видела это наяву.
– Так, говоришь, ты теперь Лебедева? – заинтересованно спросила Женя. – Это не за того ли Лебедева ты вышла, который работал заместителем начальника в четвертом отделе?
– Ну да, Саша Лебедев… Он потом к нам перешел, начальником отдела, ну, тут все и случилось…
– Он мне казался таким сухим, черствым… – осторожно проговорила Женя. – Ты только не обижайся…
– Ничуть. – Надежда улыбнулась. – Он и мне таким сначала показался, пока я его не узнала ближе.
– Ну надо же… – протянула Женя, – выходит, у вас случился служебный роман…
– Ага, – рассмеялась Надежда Николаевна, вспомнив, какими глазами смотрели на нее сослуживицы, когда их с будущим мужем роман потихоньку начал становиться достоянием общественности, как дамы делали большие глаза, когда она входила в комнату, и перешептывались за ее спиной.
– Это не долго продолжалось, несколько месяцев, а как только решили мы пожениться, Саша сразу из института уволился.
– Не долго… – как эхо протянула Женя.
И Надежда вспомнила ее историю.
Собственно, вспоминать было особенно нечего. Женя Малинина пришла к ним работать не молодым специалистом, не зеленой девчонкой. Она успела уже где-то поработать, выйти замуж и родить дочку. Симпатичная молодая женщина, приветливая, улыбчивая, голос негромкий, Надежда сталкивалась с ней нечасто, но они всегда симпатизировали друг другу.
Вдруг прошел слух, что Женя развелась с мужем. Кто-то что-то слышал, а Ленка Бехтерева не поленилась выяснить в бухгалтерии насчет алиментов. Все точно, сказала она, Малинина в разводе, алименты получает большие, потому что бывший муж после развода уехал на заработки на Крайний Север. Отчего развелись, никто не знал – Женя ловко уходила от ответа на прямые вопросы. Надежда помнит, что как-то даже резко сказала той же Бехтеревой, чтобы оставила человека в покое. Мало ли из-за чего люди разводятся, может, характерами не сошлись. «Тебе виднее», – ответила тогда Бехтерева, намекая на собственный Надеждин развод с первым мужем. Надежда пожала плечами и буркнула, чтобы Ленка не зарекалась, мало ли что в жизни случится. Не пей, как говорится, из колодца, может, плюнуть придется. И как в воду глядела: примерно через год муж Ленку бросил. Познакомился в участковой поликлинике с медсестрой и ушел к ней в коммунальную квартиру.
– Не на что глядеть! – возмущалась Ленка. – Худосочная, ножки как спички, волосики жиденькие…
– Зато язык не такой длинный! – не выдержала Надежда. – И ядом не сочится.
За что получила ненавидящий взгляд от Ленки и благодарный – от Жени.
Женю тогда отчего-то в отделе просто травили. Надежда, как уже говорилось, сошлась с ней не слишком близко и так и не поняла, в чем там было дело. Всем видно было одно: после развода Женя фантастически похорошела и просто расцвела. Глаза ее сияли, волосы лежали пышной волной, походка приобрела плавность. Женя сильно похудела, и когда шла по коридору, ее талия, затянутая ремешком поверх темного свитера, раздражала даже Надежду. Одевалась Женя вроде бы просто, но все сидело на ней изумительно. Такая метаморфоза, ясное дело, дамскую общественность напрягала.
– Замуж хочет, – шипела неразведенная еще тогда Ленка Бехтерева, – оттого и красуется. Да только зря старается, у нас мужиков свободных нету!
Надежда тогда только рукой махнула – еще не хватало Ленку слушать, но слухи множились, и через некоторое время к Жене прочно прилипла кличка Невеста. Это случилось после очередного Восьмого марта, когда Женя явилась на работу в белой кофточке с кружевами, которая, надо сказать, очень ей шла. Бехтерева дошла до совершеннейших гадостей, рассказывала, что Женя вешается на мужчин буквально везде: в кабинете, в лифте, в закутке перед столовой, на лестнице.
– Ты сама, что ли, видела? – не выдержала Надежда.
– Я – нет, но мне рассказывали. – Ленка думала, что улыбается многозначительно, а выходила улыбочка просто гадостная.
Тем не менее ей верили все, кроме Надежды. Надежда же руководствовалась простым здравым смыслом, она твердо знала, что ни один мало-мальски приличный мужчина не станет откровенничать с Бехтеревой. А дурака какого-нибудь и слушать не стоит.
Дело, однако, доходило до абсурда – мужчины побаивались ходить к экономистам, идиот Скородумов наорал как-то на Женю без всякого повода.
Некоторые тетки Женю фальшиво жалели, и это было еще противнее. В конце концов она уволилась по
