– Я еще ни слова не услышала о пророчестве или Книге.
– Именно поэтому надо ее разбудить.
– Сосредоточься на наших проблемах, а не на своих родственниках.
Мы несколько минут тихонько потряхивали и уговаривали ее, затем старушка, наконец, зашевелилась. Она как будто и не догадывалась о том, что уснула, и продолжила разговор, будто он и не прекращался.
Это было время великих надежд, говорила она. Шесть самых могущественных родов ши-видящих вновь начали возрождаться – Бренаны, О’Райли, Кеннеди, О’Конноры, МакЛахлины и О’Мейли. Каждый из них породил дочерей, чей дар развивался раньше и быстрее, чем у других.
Но все изменилось, и настали темные времена. В те дни Нана шла по земле и ногами чувствовала, что что-то не так. Сама почва стала… испорченной. Какая-то мерзость проснулась и зашевелилась в глубинах земли. Она попросила своих девочек отыскать причину происходящего. Наказала им остановить это любой ценой.
– Вы тоже ши-видящая? – спросила я. – Вы когда-то жили в аббатстве?
Нана снова заснула. Я потрясла ее. Это не сработало. Она продолжала храпеть. Кэт сделала старушке чай. Я добавила в ее чашку еще один пакетик.
Пять минут спустя, хотя она все еще клевала носом, ее глаза были открыты, и она пила чай маленькими глоточками.
У нее не было нужды в аббатстве. Незачем было учиться. Она нутром знала правду. А что еще надо женщине, кроме этого? Обучение, фыркнула она, только путает кости. Как чтение портит зрение. Лекции притупляют слух. Посмотри на землю, ощути почву, почувствуй воздух!
– Темные времена, – я уговаривала ее сосредоточиться, – что случилось?
Нана закрыла глаза и затихла так надолго, что я боялась, она снова уснула. Когда она открыла их, они блестели от непролитых слез.
Двое детей, которые когда-то играли у нее в саду, изменились. Они стали скрытными, пугливыми и постоянно обменивались обеспокоенными взглядами. Больше у них не было времени для старой женщины. И хотя это именно она направила их этой дорогой, указала путь, который чувствовала сердцем, они держали все от нее в тайне. Они перешептывались о делах, о которых Нана слышала лишь урывками.
Потайные места в аббатстве.
Темный соблазн.
Книга великой магии.
Два пророчества.
– Два? – воскликнула я.
– Да. Одно обещает надежду. Другое провозглашает гибель на земле и все такое. Оба зависят от одного и того же.
– Чего? Предмета? – требовательно спросила я. – Или человека?
Нана покачала головой. Она не знала. Предполагала, что речь шла о вещи. О событии. Но это мог быть и человек.
Кэт взяла чашку из рук старушки, прежде чем та ее выронила. Она снова клевала носом.
– Каким образом Книгу удерживали в аббатстве? – напирала я.
Ее взгляд говорил о неведении.
– Где ее хранили? – снова попыталась я.
Она пожала плечами.
– Когда ее туда привезли и кто?
– Говорили, что Королева даоин сидхе поместила ее туда на закате времен, – она тихонько всхрапнула.
– Как она вырвалась? – громко спросила я, и она снова проснулась.
– Слыхала, как говорили, что ей поспособствовал кто-то из высшего круга, – она с грустью посмотрела на меня, – некоторые говорили, что это была твоя мама.
Она сомкнула веки. Ее лицо обвисло, а рот открылся.
Я сжала руки в кулаки. Моя мать никогда бы не освободила Синсар Дабх. А Алина не предательница. И я не зло.
– Кто был моим отцом? – спросила я.
– Она спит, Мак, – сказала Кэт.
– Так разбуди ее снова! Нам надо знать больше!
– Завтра будет еще один день.
– Каждый день на счету!
– Мак, она устала. Мы сможем попробовать еще раз утром. Я останусь с ней на ночь. Ей не следует быть в одиночестве. Она не должна была быть одна так долго. Может, ты тоже останешься?
– Нет, – прорычал через дверь Бэрронс.
Я медленно вдохнула. Затем выдохнула. Меня не отпускало внутренне напряжение.
У меня была мама. Я знала ее имя. Я знала, откуда я взялась. Мне нужно было знать больше!
Кто был моим отцом? Почему о нас, об О’Коннорах, ходят такие плохие слухи? Обвинили мою мать, затем сестру, теперь меня? Это меня ужасно злило. Я хотела встряхнуть старушку, чтобы она проснулась, силой заставить ее продолжать.
Я внимательно на нее посмотрела. Сон смягчил ее сморщенное лицо, и она выглядела умиротворенной, невинной, едва заметная улыбка играла на ее губах. Может быть, ей снился сон о двух маленьких девочках, играющих у нее в саду. Я тоже хотела их увидеть.
Я закрыла глаза, почувствовала место силы ши-видящей и поняла, как легко проникнуть в ее разум. Он был, как и ее кости, усталый и беззащитный.
Они были там – две девочки, она темненькая, другая светленькая, может, семи или восьми лет. Они бежали по вересковому полю, держались за руки и смеялись. Была ли одна из них моя мама? Я усилила натиск, пытаясь направить сон Наны и показать мне больше.
– Что ты делаешь? – воскликнула Кэт.
Я открыла глаза. Нана уставилась на меня, она выглядела испуганной и непонимающей, ее руки крепко сжали подлокотники кресла-качалки.
– Это дар, который дают, а не берут!
Я встала и успокаивающе подняла руки.
– Я не хотела вас пугать. Я даже не думала, что вы сможешь меня почувствовать. Я просто хотела узнать, как она выглядела. Простите. Я просто хотела узнать, как выглядела моя мама, – пролепетала я. Во мне боролись гнев, от того что она меня остановила и стыд, из-за того что я сделала.
– Ты знаешь, как она выглядела, – сказала Нана, снова закрывая глаза, – твоя мама брала тебя с собой в аббатство. Поройся в своих воспоминаниях. Там ты ее и найдешь, Алина.
Я моргнула.
– Я не Алина.
