курить, стоя над кастрюлями и сковородками.
Встав вместе, они вышли из столовой на переднюю веранду, и там Бони был представлен инспектору почтового ведомства.
— Рад с вами познакомиться.
Линтон сказал это так, что ему можно было поверить, и окинул Бони привычно оценивающим взглядом. Ирвин сообщил, что округ Линтона занимает всю северную часть штата.
— Но сейчас работать легче, не то что раньше, — заметил Линтон. — Когда-то приходилось объезжать район верхом. Потом — на машине. Сейчас летаю самолетом. Оно и лучше. Годы уже не те.
— Давно вы тут работаете? — спросил Бони.
— Без малого сорок лет.
— Привязались к этим местам?
— И да, и нет, — пожал плечами Линтон. — Дети уже выросли, и дом мой там, на юге. Молодых из города не выгонишь — тут тебе и кино, и танцы, ночью светло, как днем. А мне вот после всех этих лет на месте не сидится.
— Да, в скитаниях есть своя прелесть, — согласился Бони. — Вот Ирвина, к примеру, на привязи не удержить — а, Ирвин? — (Констебль усмехнулся.) — Кстати, вы случайно не бывали в местечке под названием Пепперминт-Гроув?
— Это между Пертом и Фримантлом? Как же, бывал.
Бони просиял.
— А некоего Солли, книготорговца, вы там не знаете?
— Знаю. Вообще-то их там двое. Братья Солли. У одного книжная лавка, а другой — ювелир.
Бони снова просиял.
17
Допрос свидетелей
Придя в полицейский участок, Бони нашел там констебля Клиффорда, прилежно изучающего многообразные обязанности полицейского, который отвечает за поддержание закона и порядка в огромном районе. Перевод из полицейского управления на участок является шагом к следующему чину, а Клиффорд был честолюбив.
— Сегодня вечером, Клиффорд, вы должны затаиться, — приказал Бони. — Вы — туча на ясном небе, тормоз на колесах следствия. Люди вас побаиваются, не зная, как вы себя поведете, заняв место Стенхауза.
Клиффорд встал навытяжку.
— Есть затаиться, сэр.
— Люди так разнервничались, — продолжал Бони, — что из них слова не вытянешь. Итак, если сегодня вечером мы с Ирвином что-нибудь затеем — скажем, заманим в пивную все население этого окруженного бутылочным нимбом оазиса и устроим грандиозный кутеж, — прошу вас притвориться, что вы ничего не видите и не слышите, и ни во что не вмешиваться.
— Слушаюсь, сэр.
— Если мы с Ирвином не появимся к половине двенадцатого ночи, постарайтесь нас разыскать. Вполне возможно, вы обнаружите нас спящими на дороге или на дне высохшего ручья. Уложите нас досыпать в девятом номере, но только не в сарае на заднем дворе.
— Да, сэр.
Бони улыбнулся, и Клиффорд принял положение «вольно». Оба рассмеялись и сели друг против друга за заваленный бумагами стол.
— Не принимайте всего, что я сказал, слишком всерьез, Клиффорд. Люди здесь настроены по- дружески, но с нами они говорят не так, как между собой. В этом нет ничего странного. Вечером в пивной, когда поблизости не маячит полицейский, они совсем другие. Ирвин живет в Уиндеме, меня здесь почти не знают. Может быть, нам удастся заставить их забыть, что мы тоже полицейские «при исполнении». Нам надо их разговорить, понимаете?
— Конечно, сэр.
— Ну и отлично. Я не забуду упомянуть вас в моем докладе, когда закончу дело Стенхауза. Вы не могли бы оказать мне одну услугу?
— Разумеется, сэр.
— Главный комиссар управления, мой непосредственный начальник, моя жена и мои сыновья — все зовут меня Бони. Вы не хотели бы к ним присоединиться?
Клиффорд зарделся от удовольствия.
— Ну конечно, сэр.
— Итак, не забудьте. В половине двенадцатого начинайте нас искать. Постели наши — в номере девятом.
Посмеиваясь, Бони удалился. На улице он встретил Ирвина, идущего из гостиницы.
— Слушайте меня внимательно, Ирвин. Сегодня вечером нам надо раскупорить ребят, разговорить их. Возможно, придется потратить все деньги, отпущенные на бензин, и задержать на неделю-другую квартплату. Словом, расходов не избежать, если мы хотим развязать людям языки с помощью пива, которое подают в стаканчиках для виски по шиллингу за порцию. Я хочу, чтобы вы взяли на себя Линто-на и выудили из него все, что он знает о почтмейстере. Если вам удастся нащупать ниточку от почтмейстера к Стенхаузу, постарайтесь размотать ее до конца. Я займусь Гунном и Бандредом.
Ирвин был в восторге.
— А что новый начальник? — полюбопытствовал он.
— Я попросил его остаться в участке и притвориться, что он ничего не видит, не слышит и не знает. Между прочим, он далеко пойдет, этот Клиффорд. — Бони взялся за среднюю пуговицу на форменной тужурке констебля. — Надо стремиться стать начальником управления, Ирвин, но никогда им не становиться. Эта должность слишком связывает руки.
— С меня хватило бы и инспектора, — рассмеялся Ирвин.
Бони разыскал Гунна, который потягивал пиво у стойки бара.
— Окажите мне услугу, — тихо сказал инспектор. — У нового констебля куча работы, и он будет занят весь вечер. Констебль Ирвин и я хотели бы, чтобы он сегодня не отвлекался. Вы не могли бы отнести ему бутылочку виски?
— О чем разговор, конечно. А хватит одной бутылки, чтобы его убаюкать?
— Должно хватить. Он, похоже, из малопьющих.
Гунн нырнул под откидную доску стойки и заговорил с Рамсеем, который все еще был на посту — скорее всего, благодаря присутствию помогавшей ему жены. Рамсей кивнул, и Гунн, прихватив бутылку виски, вышел из бара. Единственная масляная лампа, свисавшая с закопченного потолка, бросала тусклый желтый свет на десяток посетителей в самом баре и еще на троих — у узкой боковой стойки. В одном из них Бони узнал почтового инспектора.
— Вечер добрый, мистер Бонапарт. Не составите мне компанию?
Обернувшись, Бони увидел красноносую физиономию Дэйва Бандреда.
— С удовольствием. Пиво, пожалуйста.
Бандред поймал взгляд миссис Рамсей, и та подошла к ним. Улыбнувшись Бони и словно не замечая почтмейстера, она подала им пива. Пожелав, как водится, здоровья своему визави, Бони отхлебнул из стакана и спросил почтмейстера, как у него прошел день.
— Спасибо, ничего, — отозвался тот, проглотив свой ром. — Сейчас тут работает инспектор из управления. Обычная проверка. Дня два пробудет.
— Ладите с ним?
— Да, все нормально. Линтон неплохой малый. Не раз помогал мне. Куда не надо, нос не сует. А как
