первоначальное место, туда, где камни были закапаны кровью.
— Вы хоть раз залезали в джип?— спросил Бони.
— Нет, инспектор. Кое-что передвинул за сиденьем — хотел поглядеть, не пропало ли чего, — но все это — стоя снаружи.
— Вы уверены, что не прикасались к рулю, когда сталкивали джип с дороги?
— Уверен. Колеса и без того достаточно вывернулись.
— И на тормозе машина не была?
— Нет, катилась довольно легко.
— Хорошо. Сейчас мы вытащим тело, и доктор Морли произведет предварительный осмотр.
Сэм снял одеяло, а доктор и оба полицейских принялись внимательно изучать позу трупа, отметив вред, причиненный птицами лицу и шее.
— Стенхауз любил устраиваться поудобнее. Неплохая идея — сделать такую спинку у сиденья, — заметил Сэм.
— Ага, — согласился Гунн. — Это старик Уильямс, кузнец наш, ему сиденье сработал, когда кузов переделывал.
— Готовы, доктор?
— Да, инспектор.
Они вытащили тело и положили на землю. Доктор занялся осмотром, взяв в помощники Гунна, и попросил Сэма вскипятить воды. Бони сказал Ирвину:
— Сэм считает, что раз пропали винтовка констебля и одеяла трекера, то трекер застрелил Стенхауза и бежал. Но я вовсе не убежден, что Джеки Масгрейв действительно убил своего босса.
— Я тоже, — кивнул Ирвин. — Насколько я знаю, Масгрейв был очень предан Стенхаузу, да и констебль относился к нему совсем неплохо. У вас есть другая версия?
— Пока не уверен. Вам что-нибудь говорит спинка сиденья?
— Да, пуля пробила ее, пройдя сквозь тело.
— Давайте-ка отодвинем вещи за сиденьем. Прямо за пулевым отверстием в спинке я видел жестянку с маслом.
Они вытащили из джипа запасные покрышки и походное снаряжение, и Ирвин достал четырехгаллонную жестяную банку с маслом. Пуля пробила ее только с одной стороны, и большая часть масла вылилась через отверстие. Очевидно, до этого банка была полна. Они слили остатки масла в другую банку и достали пулю, которая завязла в густой жидкости.
— Гм, свинцовая пуля сорок четвертого калибра. Думаю, удастся установить оружие, из которого ее выпустили, — пробормотал Бони.
Они обыскали машину, но винтовки не обнаружили. В лежавшем на переднем сиденье чемоданчике нашли пистолет 32-го калибра и патроны к нему, документы и служебный журнал покойного констебля, а также смену белья, туфли, бритвенный прибор и расческу.
— Винтовки нигде нет, — заключил Ирвин.
— Он мог ее вообще не взять.
— Вряд ли, сэр. Ага! Вот ящик для провизии.
Ирвин поспешно открыл небольшой деревянный ящик, порылся в нем и усмехнулся.
— Еды нет. Все правильно. Трекер его убил, забрал свои одеяла и винтовку констебля, прихватил еду, какая была, и дал ходу.
Бони отступил назад от правого переднего колеса.
— Если его убил трекер, он должен уметь обращаться с винтовкой или револьвером, — заметил Бони. — Он мог застрелить его с того места, где я стою, но при этом трудно было бы не попасть в лобовое стекло. А, доктор? Что скажете?
— Судя по всему, убит выстрелом в сердце, — ответил Морли. — Пуля с мягкой головкой, в стальной рубашке, выпущена из винтовки. Пробила тело навылет, выходное отверстие на спине диаметром в два дюйма. Выстрел, полагаю, был сделан с расстояния около двадцати пяти ярдов.
Бони просиял, а глаза доктора быстро затуманились.
— Очень интересно, — промолвил Бони и вытянул руку. На ладони у него лежала пуля, извлеченная из жестянки с маслом. — Не этой ли пулей был убит констебль?
— Наверняка нет.
— Когда наступила смерть?
— Самое позднее — позавчера, самое раннее — дня три назад.
— Иными словами, пятнадцатого или шестнадцатого, так? — уточнил Бони, зажигая сигарету. — Мы не нашли пули, соответствующей вашему описанию. Посмотрите, пожалуйста, на отверстие в спинке сиденья. Считаете ли вы, что его оставила пуля, которая пробила тело?
Доктор Морли просунулся в джип и осмотрел спинку сиденья. Потом, обернувшись к Бони, отрицательно покачал головой.
— Пройдя сквозь тело, пуля превратилась в бесформенный кусок металла — такие пули разрываются от удара. Думаю, что пуля, пробившая сиденье, у вас в руке.
— Значит, сначала прострелили спинку сиденья, а потом посадили за руль мертвеца, — догадался Ирвин.
— Вы смогли бы установить по возвращении в Лагуну Эйгара, чья кровь на сиденье — человека или животного?
— Думаю, да. Можно взять образец?
— Пожалуйста. Дело начинает принимать интересный оборот. Могу я попросить вас не предавать огласке результаты ваших исследований?
Несколько уязвленный, доктор буркнул «разумеется», и, чтобы сгладить неловкость, Бони поспешил поведать историю о том, какое неудобство причинил ему однажды некий врач, который по неосторожности обмолвился о важном для следствия факте в разговоре с заинтересованным лицом, не имеющим отношения к полиции. Потом он бросил Ирвину:
— Позовите Ледлоу.
Полуголый водитель неторопливо отошел от костра, где он мыл руки после того, как завернул труп в одеяло и кусок брезента.
— Насколько я помню, вы говорили, что никого не встретили на пути из Уиндема? — спросил Бони.
— Никого, — подтвердил Сэм. — Только Бринов. Они гнали скот на бойню. Я проехал их стадо милях в двадцати к северу от Утеса Макдональда.
— Далеко оно было от дороги?
— Меньше чем в полумиле. Сопровождали его Кимберли и Эзра Брин, а с ними четверо аборигенов.
— Спасибо, Сэм. Когда приблизительно они прошли это место?
— Они не могли здесь проходить, ферма Бринов по ту сторону гор. Они должны были выйти на Уиндемскую дорогу севернее Утеса Макдональда, в самом конце Черного хребта, а это миль пятнадцать отсюда.
— Так, с Бринами как будто все ясно. Позовите, пожалуйста, Гунна… Слушайте меня внимательно, Гунн. Вы видите всех, кто проезжает через Лагуну. Кто прибыл туда последним этой дорогой?
— Сэм, конечно, — не задумываясь ответил Гунн. — А до него группа правительственных фотографов. Они в Дарвин ехали.
— Когда они прибыли в Лагуну Эйгара?
— В прошлый вторник. В среду отправились дальше.
— Значит, это место они проехали во вторник пятнадцатого. Запомните это, пожалуйста. В какое время они прибыли в поселок?
— Около шести вечера.
— Так, хорошо. Теперь скажите мне, кто уехал последним из Лагуны Эйгара по этой дороге и когда?
Гунн ответил не сразу:
