Синьора Табуссо отряхнулась, как отряхиваются птицы после дождя, тоже погасила в пепельнице свой окурок. Удар явно пришелся в цель. Быть может, это нокаут, с надеждой подумал Сантамария. И в тот же миг синьора Табуссо заговорила.
— Молодцы, ну просто молодцы. — Она произнесла это таким тоном, словно ей надоело выслушивать уговоры двух продавцов энциклопедий в рассрочку. — А теперь разрешите мне сказать все, что я думаю об этой истории? Уж простите за такое сравнение, но вы напомнили мне сборщиков налогов. Они умеют из мухи сделать слона. За вот такой крохотный, — она показала большим пальцем на кончик мизинца, — участок они способны потребовать уплаты абсолютно несуразного, огромного налога. Обвинения нужно доказать, дорогие мои! Нельзя обвинять человека в тягчайшем преступлении только потому, что он хочет продать «луг» и у него в доме нашли парик!
— А также сумку с вышитой звездой, плащ и оранжевые брюки.
— Сумку, плащ и брюки вы нашли, простите, не в моем доме.
— Но на вашем участке.
— А кто вам помог их найти? — возмутилась синьора Табуссо. — Если бы это были мои вещи и я надела их, как вы утверждаете, чтобы поехать на виа Мадзини, я бы не стала прятать их на лугу! Не такая уж я, простите, дура, чтобы потом самой прийти в полицию и пригласить вас к себе на охоту. И если бы вы, обманув Вирджинию, не выманили у нее парик…
— Стоп, — сказал Де Пальма, подняв руку, словно он хотел остановить машину. — Тут все дело в дорожной полиции.
— Какой еще полиции?
— Вам пришлось явиться в полицию и рассказать о сумке с вышитой морской звездой. И не мешкая, прежде чем до этого додумалась бы ваша служанка, которая в такой нежной дружбе с дорожными полицейскими.
— При чем здесь Пальмира? Может, вы и собаку к этой истории приплетете?
— Пальмира была при разговоре, когда ваша сестра рассказала о сумке со звездой, — ответил Сантамария.
— Крупное невезение, — сказал Де Пальма. — Но не единственное. На вашу беду, Вирджиния в ту ночь гуляла по лугу. Иначе все получилось бы у вас как нельзя лучше. Вы, как всегда, легли спать рано. Но в десять вечера вы встали, оделись, как проститутка, и сели в машину… Где вы ее оставили днем? Скорее всего, за домом, чтобы можно было спуститься с холма, не включая мотора. Гарроне уже ждал вас, чтобы получить деньги или чтобы еще раз обсудить условия сделки. Об этом вы нам потом сами расскажете. В сумку с вышитой на ней морской звездой вы положили орудие убийства, молоток или свинцовую трубку. Понятно, с той целью, чтобы нанести Гарроне смертельный удар по голове. Типичный случай предумышленного убийства. Когда вы вошли в мастерскую Гарроне, то увидели чудесный каменный фаллос и решили им воспользоваться. Ведь это была превосходная «палица» с удобной ручкой… Гарроне повернулся лицом к книжной полке, возможно, чтобы взять злосчастный проект, и вы… бам!
— Бам! — с нескрываемым сарказмом повторила синьора Табуссо. — Словно это баби.
— Баби? — не понял Де Пальма.
— На диалекте это означает «жаба», — пояснил Сантамария Де Пальме.
— Жаба или архитектор, но только вы укокошили Гарроне первым же ударом. Затем схватили проект и быстро вернулись к себе домой. И снова, чтобы Вирджиния и Пальмира ничего не услышали и не проснулись, вы оставили машину не во дворе и не в гараже, а внизу, на площадке у самого поворота. А домой вы возвратились через «луг», который облюбовали проститутки. Вы торопились и потому со свернутым в трубку проектом стали карабкаться по склону, и тут вас увидела Вирджиния.
— А вы, к своему несчастью, свою сестру не заметили, — сказал Сантамария.
— Да, вам в третий раз не повезло, — подхватил Де Пальма. — Ведь если бы вы ее увидели, то смогли бы придумать какую-нибудь причину, почему вы вдруг переоделись. Во всяком случае, нашли бы способ заставить сестру молчать. Увы, Инес не увидела Вирджинию, а Вирджиния не увидела Инес. Перед нею на несколько секунд предстала проститутка, которая карабкается наверх с трубой в руке. Бедная Вирджиния перепугалась до смерти. Но когда она прочитала в газете о преступлении на виа Мадзини и о сумке с вышитой на ней звездой, то сразу связала воедино оба факта и рассказала о своей ужасной ночной встрече вам и Пальмире.
— Сколько раз вам надо повторять? На моем «лугу» всегда полно шлюх. Я видела их и днем — в брюках и даже без!
— Вот это и навело вас на мысль о переодевании, синьора. Пойдем дальше. Так как полиция вначале считала, а вы узнали об этом из газет, что Гарроне был убит именно «шлюхой», вы решили подкинуть нам еще одно тому доказательство — положили одежду, в которой вас видел Баукьеро, под камень у бывшей общественной прачечной. Таким образом вы не только парировали удар, невзначай нанесенный Вирджинией, но даже извлекли из всего этого выгоду… Недурная идея, совсем недурная.
Синьора Табуссо закусила губу и захлопала ресницами, выражая этим полнейшее недоумение.
— Видно, я совсем из ума выжила — ничего больше не понимаю, — сказала она. — Вы что же, задались целью перечислить, сколько раз мне не повезло, либо описать безупречное убийство, какие показывают по телевизору?
— Да, безупречное, и даже слишком, — парировал Сантамария. — Иначе бы мы не были сейчас здесь. Но чтобы добыть доказательства, нам, естественно, пришлось потрудиться.
Де Пальма по тону догадался, что Сантамария, кроме парика, нашел достаточно убедительные вещественные доказательства, и даже глаз на него не поднял. А вот синьора Табуссо взглянула на Сантамарию спокойно и добродушно.
— Ну, и где же все те тузы, о которых говорил ваш коллега? — с невинным видом спросила она.
— Да, нелегко будет найти того, кто продал вам сумку и все остальное, — нехотя признал Де Пальма. — Что же до Баукьеро и вашей сестры, то можно будет устроить «проверку» в аналогичных условиях, ночью… Но вряд ли из этого что-либо получится.
— Еще бы! — радостно воскликнула синьора Табуссо. — Уж простите, но надень вы парик, и вас нетрудно было бы принять за проститутку с трубки в руке.
Она громко засмеялась.
— Вполне может быть, — с кривой усмешкой согласился Де Пальма. — Никто не сможет с уверенностью подтвердить, что видел именно вас. С этой стороны вы неуязвимы. Что же касается трубы… — Он взял со стола свернутый трубкой проект и стал постукивать им о ладонь. Затем обратился к Сантамарии так, точно они были в комнате одни: — Трубу она почти наверняка уничтожила, ведь только это доказывало ее связь с Гарроне. Синьора, бесспорно, слишком осторожна, чтобы написать Гарроне хоть коротенькую записку. В разговоре с Трессо и Кампаной она упомянула о трудностях, но, надо думать, весьма туманно, не называя имен. Во всяком случае, мы допросим и их.
— Допрашивайте сколько угодно, — невозмутимо сказала синьора Табуссо. — Трессо и Кампана подтвердят вам слово в слово все, что вы от меня услышали. Что я хотела продать «луг» по частям, обратилась к ним и они составили этот проект…
Де Пальма резко к ней повернулся.
— Какой проект?
— Ну, тот… что вы держите в руке. Разве это не копия того проекта, который они отправили в городское управление?
Де Пальма молчал, и тогда синьора Табуссо с растерянным видом обратилась к Сантамарии, словно тот был третейским судьей:
— Разве вы сами не сказали, что видели сегодня утром разрешение?
— Видел, — подтвердил Сантамария. — Но оно было связано не с этим проектом. — Он протянул руку, и Де Пальма отдал ему свернутую в трубку бумагу. — Понимаете, синьора, это не копия проекта фирмы «Трессо и Кампана»… — Он стал неторопливо разворачивать трубку. — Это копия того клочка бумаги, за который Гарроне требовал с вас миллионы лир. Это копия той самой трубы.
Он подошел к синьоре Табуссо и, крепко держа лист бумаги обеими руками, показал и прочел: «'Ле буне пере', владение синьоры Табуссо. Автор проекта: Архитектор Ламберто Гарроне».
Синьора Табуссо не пошевельнулась, лишь крепко закусила губу. Молчание длилось долго,
