Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг.

Ну, кажется, нет понятней и проще, –
Всему есть конец. Еще. Повтори.
Кольцо бульваров. Трубная площадь.
Толпой бегущие вниз фонари.

Ну что же? Мы все увидимся скоро,
Как будет Суд за любовь, за грехи…
Ведь это рассвет и вымерший город,
В котором живут одни петухи.

В котором – одни петухи да вокзалы,
Охрипшие от похмелья разлук,
Где шарит, как вор, на путях и по залам
Застывший бред миллионами рук…

Мы эту ночь схороним прекрасно,
Споем отходную: «Смейся, паяц»…
…Still ist die Nacht, es ruhen die Gassen,
In diesen Hause wohnte mein Schatz.

1921

«Не надо сна. Я знаю и во сне…»

Не надо сна. Я знаю и во сне,
Что память злей и мстительней, чем коршун.
Мне слишком больно думать о тебе,
Но позабыть еще больней и горше.

И на столе всегда передо мной
Как образ – море, Ай-Тодор и скалы…
А ты нашла ли новый берег твой,
Нашла ли то, что так давно искала?

Мы нынче все развеяны судьбой
По всей земле, как семена на пашне.
Прости, мой друг, я и теперь с тобой –
Такой далекой, близкой и вчерашней.

Вот я стою, так крепко руки сжав…
Одно осталось – погасив желанья,
Готовить зелье из целебных трав
Для братского холодного свиданья.

1921, Москва

СКРИПКА СОСКУЧИЛАСЬ ПО ИМПРОВИЗАЦИИ

Так опять, опять ты хочешь жалоб?
Под смычком опомниться, кляня?
Весь огонь импровизаций шалых
Не зажжет ответного огня;

Весь огонь бессонницы. И в хламе
Старых песен что еще найти?
В полуночном поле за холмами
Даже звезды меркнут на пути.

В оглушенной звуками пустыне,
В том финале с окриком «Держись!» –
Буреломом стихнувшим застынет
Песнь, как ночь, и эта ночь, как жизнь.

1921

ИМПРОВИЗАЦИЯ

День на исходе. Некуда убежать
От вечера, обыденного и плоского.
И хочется без конца, без конца играть
Осеннюю Песню Чайковского.

И хочется, чтоб кто-нибудь близкий душой,