Самодержцы ездили в европейских экипажах, не выдерживавших русской дороги. Оси карет ломались. Николай I при аварии даже ключицу повредил. Что уж говорить о прочих смертных.
Сегодня – автосервису от плохих дорог польза, ремонтникам, строителям, асфальтоукладчикам... А военным – особенно: по таким дорогам, да при таком климате ни один враг не проедет, не пройдет. Как поет Игорь Елизаров:
А нам все нипочем, мы уже привыкли. Нужда – мать привычки.
Спрашивается: почему же мы, русские, так любим дороги, хотя они и плохи, и безобразны, и трясучи? Возможный ответ: да потому что мы русские, и это наше все родное. Мы любим не конкретные дороги, а идею Дороги, образ Дороги, Великую Дорогу вообще, а не в частности. Она-то как раз неразрушима и не подвержена никакому вреду и философской амортизации.
Разливается песнь ямщика
«Автомедоны наши бойки, / Неутомимы наши тройки», – писал Пушкин.
Поэт использует имя легендарного древнегреческого возницы героя Ахилла. Автомедоны – это, разумеется, ямщики и извозчики. Ямщики служили в почтовом ведомстве. Слово «ямщик» произошло от станции, которая на междугородних маршрутах в старину называлась «ям». Согласно одной из версий, русские слова «ямской», «ямщик» и «ям» предположительно происходят от тюркского слова
Ямщики – любимые персонажи русских песен о несчастной любви. Один в степи замерзает, а жене передает прощальные трогательные слова («Степь да степь кругом»). У другого подружка в снегах погибла («Когда я на почте служил ямщиком...»). Третьему злые люди не позволяют жениться на любимой девушке («Вот мчится тройка удалая...»). Извозчики – тоже люди горемычные. Вот, к примеру, «извозчик молодой» из песни «Как на речке было на Фонтанке...», который льет слезы о невесте, оставшейся в деревне.
Джакомо Казанова в своих записках с большим интересом описывал общение русского извозчика с лошадью. Хлопота состояла в том, что лошадь отказывалась от еды. «Тогда извозчик начинает рыдать – намерение чувствительного извозчика было тронуть лошадь зрелищем его печали». Лошадь оставалась абсолютно равнодушной. «Тогда он прибегает к другим средствам: прежде слезы его душили, теперь он приходит в бешенство: он наделяет несчастное животное самыми страшными ругательствами и, вытащив ее из конюшни, привязывает к столбу и начинает ее бить». Это простое средство возымело действие: лошадь принялась за еду. Казанова делает вывод: «Только в России палка имеет такие результаты». Простим итальянцу его сарказм – больно много русских правителей было согласно с мыслью о благотворном воспитательном воздействии палки.
Западные путешественники отзываются о ямщиках, как правило, с юмором и не без симпатии, как, к примеру, Франсуа Ансело: «Я говорил, мой друг, что нигде в мире нельзя путешествовать так дешево, как в России, и могу это доказать. В этой стране плата за лошадь составляет 5 копеек (5 сантимов) с версты... Определенных чаевых не установлено, ямщики полагаются на великодушие путешественника, и крохотная сумма делает его в их глазах гением щедрости. Заплатив 80 копеек (16 су) за целый перегон, который равняется двадцати пяти или тридцати верстам, вы станете объектом безграничной благодарности, выраженной самым живейшим образом. Подъезжая к станции, кучер будет кричать: 'Поспешай,
Согласно словарям Ушакова и Ожегова, лихач – это «извозчик щегольского экипажа на резвой хорошей лошади». Среди других значений этого слова – «удалой человек», причем удаль может иметь бессмысленный и вредный характер. Лихачество – неотъемлемая черта характера русского ямщика, считает Ансело: «Совершенно уверенные в своей ловкости, русские возницы обычно пренебрегают предосторожностями, часто так необходимыми в дороге. Оказывается, что и в самом деле почти нет такой поломки, которую они не могли бы устранить. В их искусных руках в дело идет все, что подвернется под руку: ось они сооружают из ветви дерева, прочную веревку – из березовой коры». Конечно, для русского человека куда проще починить экипаж, чем быть осторожным в дороге! О пассажирах ямщики, по мнению Ансело, и вовсе не беспокоятся. Один из них даже не заметил, что кибитка в пути развалилась, и несчастный седок остался на дороге. Не оглядываясь, ямщик с песнями прискакал на станцию и только тут обнаружил, что везет половину кибитки.
У ямщиков, как известно, никогда не было споров из-за клиентов. Вопрос, кому достанется седок, решался с помощью жребия. Франсуа Ансело свидетельствует: «Когда вы приезжаете на станцию, вас ожидает человек пятнадцать – двадцать длиннобородых крестьян. Чтобы решить, кому из них ставить вам лошадей и везти до следующей станции, они бросают жребий: берутся за правую постромку и перебирают ее по очереди. Тот, чья рука окажется последней, и есть избранник судьбы, и, приняв поздравления товарищей, он принимается за исполнение долга, выпавшего ему по воле случая».
По уверению маркиза де Кюстина, у ямщиков был ряд весьма существенных недостатков, главный из которых – воровство: «На каждом перегоне мои ямщики по крайней мере раз двадцать крестились, проезжая мимо часовен. Искусные, богобоязненные и вежливые плуты неизменно похищали у нас что-либо. Каждый раз мы недосчитывались то кожаного мешка, то ремня, то чехла от чемодана, то, наконец, свечки, гвоздя или винтика. Словом, ямщик никогда не возвращался домой с пустыми руками».
Сегодня ямщиков и извозчиков сменили водители такси и дальнобойщики. Подобно ямщикам, таксисты отличаются музыкальностью, однако сами не поют, а включают радио «Шансон», и слышится им в этих песнях «то разгулье удалое, то сердечная тоска». Многие сегодня зарабатывают на жизнь частным извозом. Вот и вернулось к нам в Россию слово «извоз».
Немного о быстрой езде
О национальной любви к быстрой езде писал, как известно, Н. В. Гоголь, а доказательства этому тезису мы встречаем на каждом шагу. Популярен такой анекдот: «В 67,4 % случаев аварий на территории США последними словами водителей был крик 'Oh, shit!' (думаем, перевода не требуется). На территории России, в 96,5 % аварий последние слова водителя были такие: 'Глянь, братва, как я могу!..'».
В девяностые годы появился в нашей стране новый обычай – вешать траурный венок на месте аварии автомобиля, приведшей к человеческим жертвам. А поскольку аварий становилось все больше, некоторые дороги стали напоминать аллеи славы – деревья и столбы по обе стороны шоссе увешаны венками. Эти венки служат выразительным предупреждением для лихачей. Благоразумное поведение прививается не всем. Многие водители считают ниже своего достоинства уступать дорогу кому бы то ни было, в том числе и пешеходу.
Долгое время Россия занимала второе место в мире по количеству автомобильных катастроф, уступая лишь Китаю, что неудивительно, поскольку в Китае живет людей поболее, чем у нас.
В России регистрируется так много нарушений дорожного движения, что есть подозрение: в них замешан практически каждый автомобилист. В частности, речь идет о таком распространенном явлении, как игнорирование дорожной разметки «зебра», которая, как утверждает развешанная по московским улицам социальная реклама, «главнее всех лошадей». Почти четверть сбитых пешеходов попали в роковое столкновение с автомобилем на пешеходных переходах. Это равнодушие российских водителей к «зебре» было неприятным сюрпризом для иностранцев, который привыкли, что, едва они ступят с тротуара на проезжую часть, автомобили останавливаются. Грустная статистика может навести на мысль, что русские любят риск. Куда более здравое предположение: с нас в стране с трудом укореняется культура отношений на улице. Много лет назад советские остроумцы предлагали изменить изображение пешехода на зеленом кружке светофора: условный человек должен был не идти, а бежать.
Отметим, что к 2011 году нравы отчасти изменились. Что повлияло на них – «лежачие полицейские», ужесточение правил дорожного движения, потепление общественного климата, поездки соотечественников в Европу и созерцание чужеземной учтивости?.. Наверное, все вместе.
