Она ответила, что он, наверное, устал.
— Может, мама и права. Когда он у тебя, ты позволяешь ему ложиться спать поздно.
— Да? — взглянул на нее Маркус.
— Именно так. Он всегда возвращается усталым. Ты пытаешься сделать выходные слишком насыщенными. Но ему только четыре года.
— Ничего я не стараюсь. Нам просто весело друг с другом, — ответил Маркус. — Но может быть, ты забыла значение этого слова?
— Что ты сказал? — Она уставилась на него в ярости. — Что ты имеешь в виду?
— Ты ведь все время работаешь, не так ли? Ты очень амбициозная женщина, Джемма. Карьеристка. И всегда была такой.
— И что из этого?
— У тебя четырехлетний ребенок. А я знаю, какая тяжелая и напряженная у тебя работа. Нелегко совмещать такую работу с ребенком. Да еще одной. У тебя просто нет времени на веселье.
— Нам очень весело. И я справляюсь. — Голос ее был полон гнева. — Ты хочешь сказать, что ему будет лучше с тобой? Забудь об этом. В Лайаме смысл моей жизни. Я обожаю его. А что до веселья… Пока ты «веселишься» с ним по выходным, я занимаюсь скучными и рутинными делами: смотрю, чтобы он хорошо питался, чистил зубы, рано ложился спать. Жизнь — это не сладости в кровати и гамбургер на обед.
— Я не даю ему сладостей по ночам.
— Ха! — отвернулась Джемма. — А он говорит совсем другое.
— Неважно, что он говорит.
— И нам бывает весело. У нас был пикник в субботу, когда ты не смог прийти.
— Я был занят. У меня была важная деловая встреча в субботу утром.
— Значит, тебе можно работать и «веселиться», а мне нет, — пожала она плечами.
— Я так не говорил.
— Неужели? А мне именно так и показалось. И кстати, чтобы ты знал: я не только хорошо работаю, я и все остальное делаю хорошо, — добавила она колко.
Повисла тишина. Джемма попыталась взять себя в руки.
Маркус посмотрел на нее. Отметил, как она напряжена, как обтягивает стройные бедра черная юбка.
— Мы с Ричардом планируем взять Лайама в отпуск в Испанию. Впрочем, это не твое дело.
Ее глаза превратились в голубые льдинки.
— Правда?
— Да, правда, — ответила она.
На самом деле все было не совсем так. Ричард предложил поехать вместе, но она еще не дала ответа. Она не была уверена, хочет ли заводить с ним роман, однако ей доставило удовольствие сообщить об этом Маркусу и, судя по тому, как напряглись руки на руле, его эта новость не обрадовала.
— Лайам обожает Ричарда, — добавила она.
— Рад за тебя, Джемма. Но, признаюсь, я удивлен, что вы с Ричардом так хорошо ладите.
— Почему? — удивилась она.
— Он не твой тип мужчины, — улыбнулся Маркус. — Ты страстная, темпераментная, вспыльчивая женщина. А Ричард какой-то скучный, пресноватый. Слабак, одним словом. Он не справится с тобой. Не сможет тебя завести.
— Какая чушь!
Его слова привели девушку в ужас. Самое страшное — все это правда. Ричард не возбуждал ее, она находила его скучноватым. Нет, тут же опомнилась Джемма. Ричард — один из самых приятных мужчин, которых ей доводилось встречать. И безопасность куда важнее чувств. Достаточно вспомнить, к чему привела ее страсть к Маркусу!
— Я без ума от Ричарда, — заверила она. — Он не только заводит меня, — продолжила она, — но, в отличие от тебя, он джентльмен.
— В отличие от меня… — повторил Маркус.
— Да.
— Я, может, и не джентльмен, но я тебя возбуждаю.
— Пошел к черту, Маркус.
Он расхохотался.
— Тебе не нравится вспоминать, как хорошо нам было вместе, да? Почему?
— Потому что я уже давно все забыла, — с жаром ответила она.
— Знаешь что, Джемма, я не верю тебе, — произнес тихо Маркус. — Не верю, что женщина может забыть свой первый раз…
Джемма залилась краской.
— Я могу повторить: ты не джентльмен, — резко ответила она.
Он притормозил перед детским садом.
— И я ненавижу и презираю тебя, — добавила она, открывая дверцу.
Джемма надеялась, что Маркус подождет в машине, но он пошел с ней. Они шли рядом молча. Атмосфера была накалена до предела.
Прекрасно, подумала она. Его нельзя даже ранить: он черствый как камень.
Когда Джемма увидела Лайама с Фионой Кэмпбелл, молодой воспитательницей детского сада, она испытала ужас. Глаза сына блестели, как в лихорадке, зрачки расширены, бледная, как бумага, кожа. Увидев мать, Лайам заплакал. Джемма бросилась к нему.
— Все хорошо, милый. Все хорошо. Мама с тобой. — Она прижала ребенка к груди. — Когда ему стало плохо? — тихо спросила она воспитательницу.
— Десять минут назад ему стало хуже, — ответила та. — Он жалуется на головную боль. — Она замолчала и добавила: — И еще я заметила сыпь.
Слово «менингит» вспыхнуло в голове у Джеммы. Страх охватил ее. Расширенными от ужаса глазами она взглянула на Маркуса.
Он сел рядом с ребенком.
— Лайам, дай мне на тебя посмотреть, — нежно сказал он. Странно, но его голос сразу успокоил Лайама — мальчик затих и послушно повернулся к отцу. — Из-за чего такой шум? — Маркус накрыл детский лобик ладонью. Его движения были мягкими и спокойными. Джемма почувствовала, что тоже успокаивается. Внезапно она обрадовалась его присутствию. — Давай посмотрим, что у нас там за сыпь. — Маркус осмотрел ножки и ручки Лайама и поднял футболку, чтобы проверить живот. Сыпь была едва заметной.
— Нужно отвезти его к врачу, — сказала Джемма, стараясь скрыть тревогу в голосе, чтобы не напугать малыша.
— Да, думаю, ты права. — Маркус поднял ребенка.
— Большое спасибо за то, что была с ним, Фиона, — поблагодарила Джемма.
Женщина кивнула.
— Надеюсь, ему скоро станет лучше.
— Я позвоню и расскажу.
— Пока, Лайам, выздоравливай, — помахала малышу Фиона, но Лайам ее не услышал: он снова начал плакать.
Джемме пришлось бежать за Маркусом, но на этот раз она не жаловалась. Она села на заднее сиденье, держа Лайама на коленях, а Маркус вел машину. Движение было ужасным. Поездка к ближайшей больнице заняла целую вечность. Лайам весь пылал. В паузах между рыданиями он, казалось, впадал в забытье.
— Все хорошо, милый. Мы почти приехали.
Джемма гладила малыша по волосам, стараясь успокоить.
— Голова болит, — всхлипнул Лайам.
— Все будет хорошо. Мы найдем доктора, который поможет, — прошептала она, крепко прижимая сына к груди.
Маркус то и дело смотрел в зеркало, проверяя, как там Лайам. Его поразила нежность матери и сына.
