которая склонялась к присоединению к этому союзу. Результатом визитов Риббентропа кроме роста немецкого влияния стало и разрешение чешского кризиса. Венгры официально не отказывались от претензий и периодически направляли Праге ноты, но активных шагов не предпринимали.
Польша, не нашедшая поддержки и фактически окруженная, пошла на попятный. Воевать при таком раскладе поляки не рискнули, а продлевать напряженность без видимых перспектив было бессмысленно. Удар по самомнению Варшавы получился огромный, провал попытки завладеть Тешином вызвал рост шовинизма и агрессивных настроений. Даже если в польском правительстве и были сторонники взвешенных решений и нормализации отношений с русскими, чехами и немцами, выступить с такой программой в подобной обстановке они просто не могли.
Гитлер, окончательно убедившись, что советско-польской войны в этот раз не случится, нашел повод для демонстрации миролюбия. Двадцать девятого октября Берлин в одностороннем порядке гарантировал территориальную целостность Чехословакии.
Нейтральной оставалась Греция, но проанглийские и прогерманские настроения набирали силу и там.
На Балканском полуострове не определили свою позицию только югославы. Риббентроп в ходе турне заезжал и в Белград, зондировал почву для заключения договора о дружбе. Но Югославия пока лавировала. Югославский премьер, Стоядинович, посетил Париж после переговоров с немцами. Там он продлил действие франко-югославского договора о дружбе, но подписывать пакт о взаимной помощи в случае агрессии Германии отказался. И из Франции отправился не домой, а в Берлин, где встретился с Гитлером и подтвердил, что Югославия намерена всемерно развивать отношения с Германией. 'Ничто так не отдаляло Югославию от Германии, как французские очки, — заявил Стоядинович фюреру. Югославия теперь сбросила эти очки'.
В политических кругах Югославии существовала и сильная проанглийская прослойка. Английская дипломатия активно действовала в Белграде параллельно с усилиями Германии. В ее планах Югославии совместно с Грецией отводилась роль балканского плацдарма Британии. В конце октября 1938 года, посол Англии в Белграде встретился с лидерами национальных движений в Югославии и убеждал их оказать давление на правительство и удержать его от присоединения как к французскому, так и к германскому блокам.
В Белграде от имени малолетнего короля правил принц-регент Павел, приятный человек, но не более того. Престиж монархии при нем заметно упал, а реальная власть сосредотачивалась в руках главы правительства, который симпатизировал немцам. Сам регент ориентировался скорее на британцев, но в сложившейся ситуации эта разница роли не играла, в противостоянии Франции Берлин и Лондон занимали единую позицию.
До 1934 года сербы почти целиком зависели от поставок французского оружия и французских кредитов. Влияние Парижа сохранялось и позже, но когда Франция начала активное сближение с Италией, в Белграде это вызвало панику: за союз с Римом французы могли расплатиться югославскими территориями. Шаги Парижа привели тогда к росту прогерманских настроений у сербских властей. А рассмотрение жалобы Югославии на Италию и Венгрию после убийства в Марселе усташами короля Александра только ухудшило югославо-французские и югославо-английские отношения: обе великие державы были гораздо больше заинтересованы в сближении с Италией, чем в удовлетворении притязаний своего второсортного союзника, который, как считалось, и так никуда не денется.
Муссолини считал Югославию главным соперником Италии на Балканах, и целью его политики всегда было расчленение страны на несколько слабых и, желательно, зависимых от Италии государств. Тем не менее, заинтересованный во включении Югославии во французскую систему союзов, дуче пошел на резкий поворот. Посредничество французской дипломатии позволило Югославии урегулировать отношения с Италией, подписать пакет итало-югославских соглашений о дружбе, нейтралитете, торговле и мореплавании. Белград в ответ отказался от претензий на итальянские Триест, Истрию и острова на Адриатике.
Договор стал огромным успехом французской дипломатии: Италия отказалась от территориальных претензий к Югославии, обязалась прекратить деятельность на своей территории усташей, развивать итало-югославскую торговлю. Но если Белград уходил в сферу влияния Гитлера, этот успех становился наоборот, провалом и для Парижа, и для Рима.
Москва поддерживала дружественные отношения и с Францией, и с Германией, и в Белграде решились на осторожный шаг, который, по большому счету, ни к чему не обязывал – девятого ноября 1939 года Югославия установила дипломатические отношения с СССР.
Германии требовался прочный тыл на юге Европы, с плацдарма на Балканах французы могли угрожать нефтяным полям в Румынии и поддерживать чехов. Парижу такой плацдарм представлялся, в свою очередь, необходимым. Ситуация неопределенности нервировала руководство всех заинтересованных стран, и кто-то должен был предложить разрубить этот узел.
Предложили французы. В начале ноября 1938 года, в Венеции встретились начальники союзных разведок: Попашенко, Робьен и шеф итальянской спецслужбы Роата. Париж предлагал организовать в Югославии переворот. В Москве этот вариант понравился, операция давала возможность выдвинуться югославским коммунистам и усилить авторитет СССР, и подтягивала войска Франции к Венгрии, что считалось полезным. На Рим ориентировались лидеры Хорватии, одной из составных частей Югославии. В Югославии основой политической борьбы являлось соперничество централистов-унитаристов и сербских националистов из Белграда с националистами-федералистами из Загреба, Любляны и Сараево.
Устроить переворот можно было и без русских. Но новому правительству нужна была программа, дающая возможность получить поддержку населения. В народе популярность русских была традиционно высока, там говорили: 'Принц-регент у нас за Англию, правительство – за Германию, армия – за Францию, а мы – за Россию!' Москва могла в этом помочь: и как наследник России, которую любили в Сербии, и как штаб-квартира Коминтерна. Югославских коммунистов не стоило сбрасывать со счетов, в Югославии их с декабря 1937 года возглавлял Иосип Броз Тито, безжалостно расправившийся с непокорными и прекративший фракционную борьбу в партии. К осени 1938 года число только активистов партии составляло около двадцати тысяч человек, для Югославии немало. Причем партия была единой, сплоченной, и беспрекословно подчиняющейся Москве. В Югославию из Советского Союза перебросили около восьмисот югославских коммунистов, приехавшие из Москвы член ЦК КПЮ Жуйович и успевший дослужиться в испанских интербригадах до капитана Дапчевич, возглавили формирование боевых отрядов. При этом Москва страховалась, Жуйович автономно от Тито напрямую информировал советское руководство о ситуации. Компартия Югославии соединила в своей программе традиционные идеи югославизма, поддерживавшиеся и частью социал-демократов, с принципами интернационализма и национального самоопределения, основанного на равенстве политического представительства.
Переворот союзники в итоге согласовали. Главой заговора стал ориентирующийся на Францию Душан Симович, командующий ВВС страны, участник Балканских и мировой войн. В армии Париж делал ставку на ВВС и королевскую гвардию. К планированию переворота подключились и коммунисты, осуществлявшие связь с заговорщиками через советского военного атташе в Югославии генерала Самохина. Но время ставило на повестку и другие вопросы.
Переговоры Гитлера и Чемберлена привели к заключению в январе 1939 года договора о взаимопомощи в случае войны. Пакт декларировал поддержку немецких устремлений 'в Европе и восточнее', но военной помощи не гарантировал. Несмотря на это, соглашение перевернуло мировой расклад, союз британского флота и немецкой армии представлял реальную опасность для французского блока, и вызвал негативное отношение в США.
США, как и Германия и СССР, стремились к полному переустройству существующей системы международных отношений. Берлин жаждал реванша, ему, как и США, не хватало простора для экспансии, источников сырья, рынков сбыта для стремительно растущей промышленности. Рвущиеся к статусу великих держав США и СССР экспансии тоже не чурались, и главными конкурентами тут представлялись именно
