На этом «острове» при устье[451] Забакского моря находится, прежде всего поселение, именуемое Керчь;[452] у нас она называется Босфором Киммерийским. Далее лежит Каффа, за ней — Солдайя, Грузуи, Чимбало, Сарсона и Каламита.[453] Все эти места в настоящее время подвластны турецкому султану. О них я больше ничего не скажу, так как все они достаточно известны. [155]
§ 47. Однако я хотел бы только рассказать о гибели Каффы, именно то, что я узнал от одного генуэзца, Антонио да Гваско, который там находился, затем бежал по морю в Грузию, а оттуда пришел в Персию как раз в то время, когда я там был.[454] Послушайте, каким образом этот город достался в руки туркам.
Тогда правителем в том месте, а именно — в степях, был один татарин по имени Эминакби.[455] Он ежегодно брал с каффинцев определенную дань, что было обычным явлением в тех краях. Случились между ним и каффинцами некоторые разногласия, по поводу которых консул Каффы — это был тогда генуэзец — решил обратиться к хану, [456] чтобы призвать [правителем] кого-либо из родичей этого Эминакби. При его содействии и при помощи его сторонников консул намеревался изгнать Эминакби. Поэтому он послал [из Каффы] корабль в Тану.[457] На корабле был посол от консула, который и отправился в орду, где находился хан. Когда там был найден какой-то родич Эминакби, по имени Менглиери, посол, получив разрешение, отвез его в Каффу через Тану. Эминакби, узнав об этом, пытался установить мир с каффинцами путем договора, по которому они должны были отослать Менглигирея обратно. Но каффинцы не согласились на подобный договор; тогда Эминакби, опасаясь за свое дело, отправил посла к Оттоману, обещая ему (если он пошлет свой флот для осады Каффы с моря) осадить город с суши и таким образом отдать ему Каффу, которой тот хотел овладеть.
Оттоман, который весьма желал этого, послал флот и в короткое время взял город; Менглигирей был захвачен и отослан к Оттоману, у которого оставался в тюрьме многие годы.
§ 48. Некоторое время спустя Эминакби из-за дурного отношения к себе со стороны турок начал жалеть, что отдал город Оттоману, и перестал допускать туда ввоз какого-либо продовольствия. Поэтому там начал [ощущаться] большой недостаток хлеба и мяса, так что город находился как бы в осаде. Тогда Оттоману напомнили, что если бы он послал Менглигирея в Каффу и держал его внутри города под домашней охраной, в городе наступило бы изобилие [питания], потому что этот самый Менглигирей пользовался большой любовью у окрестного населения. Оттоман, рассудив, что такое напоминание полезно, отослал Менглигирея [в Каффу]. Лишь только стало известно, что он вернулся, тотчас же в городе наступило великое изобилие, потому что Менглигирея любило также и городское население. Он содержался под нестрогой охраной и мог ходить повсюду в пределах города. Тогда-то однажды и были устроены состязания по стрельбе из лука.
В этих местах состязания происходят следующим образом. К деревянной балке, положенной горизонтально на два деревянные столба (это устройство похоже на виселицу), привешивают на тонкой бечевке серебряную чашу. Состязающиеся на приз [156] стрелки имеют стрелы[458] с железной частью в виде полумесяца с острыми краями. Всадники скачут с луками на своих конях под эту виселицу и, едва только минуют ее, — причем лошадь продолжает нестись в том же направлении, — оборачиваются назад и стреляют в бечевку; тот, кто, срезав ее, сбросит чашу, выигрывает приз.
И вот Менглигирей, воспользовавшись случаем, когда происходили эти игры, устроил так, что сотня всадников из татар, с которыми он сговорился, спрятались в одной долинке неподалеку за городом. Он сделал вид, что также хочет состязаться в стрельбе, поскакал во весь опор и скрылся бегством среди своих сообщников. Немедленно же, лишь только узнали об этом событии, множество людей из населения «острова» последовало за Менглигиреем. Вместе с ними, в полном порядке, он ушел к Солхату — этот город отстоит от Каффы на шесть миль — и захватил его.[459] Убив Эминакби, Менглигирей стал правителем тех мест.
§ 49. На следующий год он решил пойти к Астрахани, которая находится в шестнадцати днях пути от Каффы; она была тогда подвластна Мордасса-хану.[460] Последний в это время находился вместе с ордой на реке Ледиль. Менглигирей вступил с ним в сражение, взял его в плен и забрал себе его народ, большую часть которого послал на «остров Каффы», а сам остался зимовать на упомянутой реке. В нескольких днях пути оттуда стоял другой татарский правитель, который узнав, что Менглигирей зимует в том месте, — а река уже замерзла, — решил сделать на него неожиданное нападение, одолел его и освободил Мордасса-хана, которого Менглигирей держал в заключении.
Потерпевший поражение Менглигирей вернулся с расстроенным войском в Каффу.
На следующую весну Мордасса с ордой пошел на него прямо к Каффе, сделал несколько набегов и причинил вред внутренним частям «острова». Однако, не располагая достаточными силами, чтобы подчинить своей власти эти земли, он повернул обратно. Тем не менее, как мне говорили,[461] он снова собирает войско с намерением вернуться на «остров» и изгнать Менглигирея.
§ 50. Все это само по себе достоверно, но в то же время послужило поводом к вымыслу, а именно: люди, которые не понимают, почему ведутся войны между этими двумя правителями, и не представляют себе разницы между великим ханом и Мордасса-ханом, но слышали, что Мордасса-хан собирает новое войско с намерением вернуться на «остров», говорят и распространяют известие, что сам великий хан идет на Каффу вместо Оттомана и собирается двинуться дальше по пути на Монкастро, в Валахию и Венгрию, и вообще всюду, куда ни захочет Оттоман.[462] Все это — ложные сведения, хотя они и получаются через письма из Константинополя. [157]
§ 51. Далее за Каффой,[463] по изгибу берега на Великом море, находится Готия, за ней — Алания, которая тянется по «острову» в направлении к Монкастро,[464] как мы уже сказали выше.
Готы говорят по-немецки. Я знаю это потому, что со мной был мой слуга-немец; они с ним говорили, и [обе стороны] вполне понимали друг друга подобно тому, как поняли бы один другого фурланец[465] и флорентиец. Я думаю, что благодаря соседству готов с аланами произошло название готаланы. Первыми в этом месте были аланы, затем пришли готы; они завоевали эти страны и [как бы] смешали свое имя с именем аланов. Таким образом, ввиду смешения одного племени с другим, они и называют себя готаланами.[466] И те, и другие следуют обрядам греческой церкви, также и черкесы.
§ 52. Мы упомянули о Тамани и об Астрахани[467] и поэтому не хотим обойти молчанием эти места и предметы, достойные внимания. Скажем следующее: если идти с Тамани[468] на восток в течение семи дней, то встретится река Ледиль, на которой стоит Астрахань. Теперь это почти разрушенный городишко, но в прошлом это был большой и знаменитый город. Ведь до того, как он был разрушен Тамерланом,[469] все специи и шелк шли в Астрахань, а из Астрахани — в Тану (теперь они идут в Сирию).[470] Только из одной Венеции в Тану посылали шесть-семь больших галей,[471] чтобы забирать эти специи и шелк. И в те времена ни венецианцы, ни представители других заморских наций[472] не торговали в Сирии.
§ 53. Эдиль — многоводная и необычайно широкая река; она впадает в Бакинское море,[473] которое находится на расстоянии около двадцати пяти миль от Астрахани. В реке, как и в море, неисчислимое количество рыбы; в море добывается много соли.
Вверх по течению по этой реке можно почти доплыть до Москвы, города в России: останется лишь три дня пути.[474] Ежегодно люди из Москвы плывут на своих судах в Астрахань за солью.[475]
На реке [Эдиль] много островов и лесов; некоторые острова имеют в окружности до тридцати миль. В лесах попадаются такие липы, что из одного выдолбленного ствола делают лодки, вмещающие восемь- десять лошадей[476] и столько же людей.
