понравился – похож на того наглого мальчишку-мастера. Такой же бронзовокожий, с хищным носом и высокими скулами. Шаман почтительно склонился к ногам девочки.
– Ну и чего явился, Белый, ни свет ни заря? – неодобрительно кривя пухлые красные губы, фыркнула Калтащ.
Шаман распрямился, с опаской поглядывая на девочку.
– Так ведь это… у нас еще пока Заря… Вечерняя, правда, – развел руками он. Говор у него был странный – Пукы никогда такого не слышал. Да и шаманский плащ выглядел непривычно. – Вот и велели покамлать напоследок! Вроде бы мальчишку какого-то ищут – непочтительность к Храму, преступное нарушение Заветов Голубого огня, связь с подземным миром…
– И что? Ты предлагаешь МНЕ рассказать, где искать несчастного ребенка? – голос Калтащ стал окончательно неприятным. Девичий облик поплыл, и над шаманом нависла жуткая старуха. Пукы предпочел бы встретиться с теткой Секак, парочкой мэнквов и десятком эрыгов разом, чем с Калтащ в таком настроении. И это ей он рассказывал, как глубоко она не права? Ай-ой! – Чтобы вы отправили его на костер?
– Нет! Нет, я – нет! – пятясь, пробормотал шаман. – Мне просто велели! Мне велели – я камлаю!
– Ве-елели! Эк вас девчонки-то голубоволосые согнули – просто в бараний рог! – узкие губы старухи скривились.
Пукы наверху, в гнезде, испытал мгновенный прилив гордости – а он знает, кто такой баран! На далеком юге зверь грозный с рогами неодолимыми водит за собой по скалам стада этих… диких баранок, во! Умен и покладист, говорят, необычайно.
– Вот за что я вас, Белых, не выношу – трусы вы! Пошел вон, – негромко обронила старуха.
Перепуганный шаман отпрыгнул назад, растворяясь в тумане.
– И курицу свою забери! – гаркнула Калтащ, запуская птицей в клубящийся на месте его исчезновения туман. Из тумана послышался звук удара и болезненный ойк. – Еще скажи спасибо, что отпустила, – недобро кривя рот, процедила старуха. – Но ты принес мне нужную весть, и потому уходишь живым! Начинается дело! – Калтащ глубоко вздохнула. – И первый здесь, и второй уже рядом, – загадочно пробормотала она и, вскинув голову, поглядела. Казалось, прямо в глаза Пукы.
Испуганный мальчишка нырнул за край гнезда, сорвался и покатился по пологой стене вниз, на пуховую подушку. Два гигантских пальца опустились в гнездо, ухватили Пукы поперек пояса. Громадная Калтащ поднесла крохотного мальчишку к лицу. Близоруко сощурилась. Глаза-щелочки лучились смехом:
– По крайней мере, ты не боишься тех, кто сильнее тебя. Еще бы тебе научиться не дразнить нас понапрасну. – Она вдруг посерьезнела. – Ты знаешь, чем отличается шаман от остальных людей?
– Травы знает, лечить может… – пробормотал Пукы, с опаской поглядывая вниз и на всякий случай покрепче цепляясь за большой палец гигантской Калтащ. – О, духами владеет!
– Да, но почему он ими владеет? – терпеливо спросила Калтащ и, не дожидаясь, пока призадумавшийся Пукы найдет ответ, ответила сама: – У обычного человека шесть душ – у шамана может быть больше. Он может впускать их в себя, изгонять, возвращать, отсылать снова… Тебе обязательно нужно найти еще три души. Одна – путь к великому мастерству и дорога под землю, – напевно произнесла Калтащ и крепко стиснула между пальцев вскинувшегося на словах «под землю» Пукы, не давая произнести ни слова. – Вторая – путь к женщине и дорога в небеса. – Она многозначительно посмотрела на густо покрасневшего Пукы. – И третья – путь от человека к зверю и обратно, твоя дорога по Средней земле. Если эти три души будут с тобой – ты станешь непобедимым, Донгар!
– Я не Донгар! – набычился Пукы. – Не нужны мне никакие другие души! Мне не нужно ничего от Черного Кайгала!
– А у него их и не было. – Старуха улыбнулась лукаво. Так, что на старческих щеках заиграли девичьи ямочки. – Он не сумел их удержать!
– Я их искать не стану! – яростно выкрикнул Пукы. Опять, выходит, не права Калтащ – и вовсе даже он не «дразнит понапрасну» тех, кто сильнее его! Это просто они не желают слушать, что он им говорит простым, доступным хант-манским языком!
– Никуда не денешься! – брови старухи сурово сдвинулись. – Тебя из Нижнего мира никто не гнал – сам оттуда рвался, чуть всему подземному воинству головы не пооткусывал. Даже мои парни тебя удержать не смогли. – Она вдруг шаловливо, совсем по-девчоночьи хихикнула. И тут же серьезно добавила: – Они тебя выпускать не хотели – не верят, что ты беде помочь сможешь, боятся, хуже сделаешь. А я… – она тихо вздохнула и уж совсем шепотом добавила: – Я вот думаю, может, все-таки… Мэнквы да чэк-наи – это ведь только начало… – и посмотрела на Пукы так… Ну совсем как мать на Орунга, когда он охоту на Вэс затевал! С беспредельным страхом и робкой надеждой.
Точно невидимая рука взяла Пукы за сердце и стиснула, как голодный мэнкв – шмат мяса. Запрокинув голову, Пукы растерянно глядел в нависшее над ним гигантское лицо. Мои парни… Пукы аж зажмурился от жуткой догадки. Так ведь это же Нуми-Торум – повелитель Верхнего мира и Куль-отыр – владыка Нижнего! Они – парни Калтащ! Это они в него не верят, причем оба разом! Они не выпускали его из Нижнего мира!
– Б-р-р! – Пукы, как олень, потряс головой. И не его вовсе, а Донгара Кайгала Черного. И правильно делали! Уж Торум-то небось додумался, что такую гадину злобную, как черный шаман, и в Нижнем мире надо поглубже закопать, камнями завалить, смолой залить и еще сверху сесть, чтоб не вылез! Странно только, что подземный повелитель с владыкой Небес заодно…
Калтащ вдруг звонко расхохоталась:
– Так ведь закопали! И завалили! А ошметки того бедолаги, что сверху сидел, до сих пор по всему подземному миру собирают – четвертую ногу так и не нашли, и двух пар ушей не хватает… Может, вспомнишь, куда ты их закинул, когда выбирался? А то этот прохиндей подземный ноет, что у владыки на службе калекой стал, и требует отпуск в Верхний мир для поправки здоровья!
– Не выбирался я ниоткуда! – завопил Пукы. Калтащ неодобрительно покосилась на него, и он невольно понизил голос, пробурчав: – Я ж ничего такого не помню!
– Как совсем малым в колыбельку прудил, ты тоже не помнишь, но это ж не значит, что ничего такого не было! – склочно, совсем как тетка Секак, буркнула Калтащ-эква. – А души недостающие тебе и искать не надо – сами они тебя найдут! – Старуха разжала ладонь и коротко дунула. Прохладный вихрь подхватил Пукы и, вертя, как сосновую хвоинку, понес в серый туман. Вслед ему летел ехидный каркающий хохот старухи, переходящий в звонкий девчоночий смех.
Свиток 20
Из которого всем понятно, что иметь много родичей – это хорошо
Прямо над головой Пукы радостно смеялась девчонка. Ему было твердо и неудобно. Что-то жесткое и колючее щекотало нос. Пукы громко чихнул и открыл глаза. Он лежал на лавке. Сухая хвоинка из набросанного на лавку елового лапника нахально лезла в ноздрю. На лбу у него лежала пропитанная чем-то остро пахнущим тряпка.
– Она – где? – облизывая губы, прошептал он и, с трудом повернув голову, огляделся в поисках Калтащ.
Между ним и низким деревянным потолком возникло улыбающееся лицо девочки из обоза. Ее косы упали ему на лицо, больно щелкнув по носу медной подвеской.
– Кто – она? – немедленно спросила девчонка, и ее глаза подозрительно блеснули. – Кроме меня, тут никого! Или ты о мэнквихе? Так нету мэнквов, совсем нету! – она захлопала в ладоши, и костяные браслеты у нее на запястьях загремели. – Мастер… Молодой мастер Хакмар их всех своими страшными стенными луками разогнал! Знаешь, говорят, он сам их придумал и построил! Ах, он такой умный! – она восторженно закатила глаза. Потом скроила разочарованную гримаску. – Только гордый очень. Совсем не обращает на наших девушек внимания.
А она бы и хотела! Пукы покосился на девчонку укоризненно. И это после всего, что между ними было!
