так хорошо получалось, и посвятил себя одной лишь учебе. Он решил поступить в престижный вуз. Туда, куда мог попасть только либо очень умный, либо очень блатной. Многие высокопоставленные особы пристраивали своих чад именно в выбранную Самиком академию. В том, что он возжелал поступать именно туда, тоже был виноват его комплекс. Папа как-то заметил, что двоюродный племянник, сын дяди Изи, умный, красивый и, что немаловажно, рослый парень, гордость рода, три года пытался туда прорваться, но так и не смог из-за невероятного конкурса. «Это, наверное, вообще нереально – попасть в число абитуриентов такого вуза без блата. Да еще с нашей национальностью!» – резюмировал отец. А Самик подумал: «Это мы еще посмотрим!» – после чего всерьез взялся за учебу.
В Финансовую академию он поступил. Отучился там. С задержкой на год (пришлось взять «академический» из-за заваленного экзамена), но все же получил диплом. Отлично распределился. Всем доказал, что он большой… Хоть и маленький.
Женился Самик три раза. Всегда по любви. Или ему так казалось? Каждую из своих жен он отбивал. Первую у жениха, вторую у мужа, третью у любовника. Причем сложнее всего было с последней. Потому что пришлось уводить ее не только от мужчины, но и от денег, которые он ей давал, а это были просто невероятные суммы. Последняя супруга Самика была вице-мисс Россия. Гарная дивчина с Ростова. С конкурса ее сразу увезли на Рублевку. Поселили в замке, осыпали бриллиантами, вручили безлимитную кредитку. Какая девушка не мечтает о подобной жизни? И какая от нее откажется?
Так что последнюю увести было всех сложнее. Но Самик смог. На свою голову! Она оказалась, не в пример предыдущим женам, бестолковой, ленивой, жадной… Но самой сногсшибательной из всех! Хотя Самик всегда женился только на красавицах. Причем высоких. Ему нравились рослые женщины. Третья была самой высокой. За метр восемьдесят. Когда она надевала каблуки, Самик едва доходил ей до плеча.
Детей у него тоже было трое. Два ребенка от первой жены, один от второй. Третья детей рожать не хотела. Самик не настаивал. Во-первых, уже имел чад, а во-вторых, не представлял супругу в роли матери. Она и с ролью жены-то плохо справлялась! Теперь Самик понимал, почему тот олигарх, у которого он девушку увел, не повел ее под венец. Хотя был, в отличие от него, холостой. Но Самик не мог иначе. Если любил, звал замуж. Считал, что женщина принадлежит по-настоящему ему только после того, как берет фамилию Штайман.
В тот момент, когда Самик вернулся домой, нынешняя госпожа Штайман находилась в гостиной и раскладывала пасьянс. То есть занималась любимым делом – других она просто не признавала. Самик пытался приучить ее к элементарному: прибирать за собой бельишко, чтобы не валялось по всей спальне до прихода уборщицы, ставить грязную чашку в посудомойку, а не на что попало, в том числе на антикварную мебель, убирать раскиданные туфли в шкаф, после того как нужные выбраны, дабы не мешались под ногами, но все без толку. Когда же он первый раз попросил приготовить ему завтрак (залить молоком овсянку и соорудить два бутерброда), супруга устроила скандал. Кричала, что она в кухарки не нанималась и если жена Самику нужна для того, чтобы его обслуживать, путь поищет другую дуру. Потом она укатила в ЦУМ и вернулась с ворохом ненужного барахла и нулевым балансом на кредитной карте. После того как в модном журнале (ничего другого она не читала) написали, что шопинг снимает стресс, госпожа Штайман рассматривала свои набеги на бутики как терапию.
В сексе супруга была так же ленива, как во всем остальном. Она ничего против него не имела, но предпочитала лежать и расслабляться, позволяя мужу себя ублажать.
Однако Самик все это терпел, потому что обожал свою женушку. И готов был простить ей и лень, и склочность, и жадность, и невнимание к себе за невероятную красоту. Самик любовался супругой ежесекундно. Она нравилась ему любой: и заспанной, и обиженной, и хворой, и пьяной, и злой. О да, когда госпожа Штайман злилась, то становилась еще красивее. Глаза сверкали, на щеках играл румянец, губы делались еще полнее и ярче обычного. Но особенно хороша она была при полном параде. Накрасившись, сделав прическу, облачившись в платье, неизменно облегающее, чтобы все могли оценить безупречность ее фигуры, красивая простушка превращалась в королеву. Царственность появлялась во всем – в походке, осанке, повороте головы, позах, которые она принимала. Супруга как будто даже говорила в эти моменты без своего тягучего «гэ» и не употребляла любимое «шо». Но по большей части она молчала и сходила за умную. А Самик стоял рядом, по-хозяйски держа королеву под руку, и внутренне ликовал, потому что она была его женой, госпожой Штайман.
– Добрый вечер, – поприветствовал он супругу. Они не виделись сегодня. Когда Самик покинул дом, она еще спала. Причем в другой комнате, потому что была обижена на мужа за то, что он отказал ей в маленькой просьбе – купить розовый кабриолет взамен надоевшего голубого.
– Привет, – буркнула супруга, не поднимая глаз от карт.
– Как день прошел?
– Фигово…
До недавнего времени она употребляла другое слово, созвучное с этим, но матерное, однако Самику удалось ее отучить. Не совсем, конечно, – когда они ругались, женушка крыла его многоэтажным, но хотя бы не пересыпала свою повседневную речь матюгами, и то хорошо.
– Чем занималась? – Он просил ее подобрать ему в магазине несколько галстуков. Но, судя по тому, что супруга сидела ненакрашенная, из дома она сегодня не выходила.
Жена не удостоила его ответом.
– Галя, я с тобой разговариваю…
– Сколько раз я просила не называть меня Галей! – взорвалась жена. – Я Гала. С ударением на втором слоге!
– Не ори.
– А ты не тупи!
Она швырнула карты на пол, вскочила с дивана и унеслась в другую комнату. Злющая и прекрасная. В любой другой день Самик последовал бы за ней и вымолил прощение, чтобы заняться любовью. Но сегодня он пребывал не в том состоянии духа, чтобы унижаться перед взбалмошной бабой. Да и секса как-то не очень хотелось. Больше покоя.
Самик скинул пиджак, расслабил галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, сел. Но уже через пару минут поднялся, чтобы налить себе виски. Пил он редко. По праздникам только. Не любил затуманивать мозг. Но сейчас ему хотелось именно этого.
Плеснув в стакан граммов сто пятьдесят, Самик отправился на кухню. Когда он принимал алкоголь, то очень много ел. Он еще и поэтому старался не употреблять спиртное. Чтобы не поправиться. С возрастом он стал обрастать жирком.
Открыв холодильник, Самик приуныл. Ничего, чего бы ему хотелось, там не оказалось. А хотелось супа. Украинского борща. Или наваристой ушицы из судачков. А на второе – телячьей отбивной. В кисло- сладком соусе да с тушеной капусткой. И кружку пива под нее. Немецкого, темного.
Но в холодильнике имелись только обезжиренные йогурты, сыры, фрукты и овощи. Жена вечно сидела на диете, а чем будет сыт муж, ее не волновало (именно она говорила прислуге, какие продукты купить). Все равно Самик редко дома ел, чаще в ресторанах. Он и кухарку поэтому не держал. Но иногда все же хотелось покушать на собственной кухне. А так как жена готовить не умела и не хотела учиться, то приходилось кашеварить самому. Обычно на этот случай в морозилке лежало мясо. Но сегодня его не оказалось. Самик все израсходовал, а сообщить об этом приходящей домработнице забыл. Так что пришлось вспомнить молодость, а именно студенческие годы, и поесть макароны с сыром.
– Что делаешь? – услышал он голос жены.
– Напиваюсь, – ответил Самик. Первый его бокал опустел, и он налил себе еще.
– Чего это ты?
Галю озадачило поведение мужа. Во-первых, он не пришел к ней мириться, как делал всегда, а во- вторых, целенаправленно напивался, чего за ним не замечалось никогда.
Самик залпом выпил виски. В голове шумело, но он решил повторить. Нетвердой рукой взял бутылку за горлышко, налил. Жене не предлагал, она виски терпеть не могла.
– Что-то случилось? – всерьез обеспокоилась Галя.
– Три часа назад на моих глазах человек умер… – Самик поморщился, вспоминая сведенное судорогой лицо Старикова в тот момент, когда жизнь покидала его тело. – Это страшно…
