положенном месте пола, провалилась в пустоту.
В тот же миг ослепительно полыхнули янтарем, стоящие рядом саркофаги, и яркий свет
залил все вокруг, выжигая глаза и разом пожрав темноту. Тут же со страшным грохотом
взорвались крышки гробниц, и каменные осколки дождем посыпались вниз, гулко
барабаня по плитам и изо всех сил пытаясь заглушить эхо, разгулявшееся в небольшом
замкнутом пространстве. После этой безумной вспышки темнота показалась еще более
плотной, и в жидком свете бледных светляков с трудом угадывались контуры жутких
фигур, освобожденных из каменного плена. Но леди Кай этого уже не видела.
Провалившись куда-то на ровном, что называется, месте, Осси оказалась по грудь в
густой и холодной жиже, так что над полом, а точнее – над поверхностью этой самой
жижи, в которую превратилась самая обычная плоскость для хождения, возвышалась
лишь треть ее прекрасного тела. Две же оставшиеся трети болтались в холодной и вязкой
пустоте, причем дна у этой пустоты, похоже, не наблюдалось. Конечно, где-то оно должно
было быть, но измерять глубину пока не хотелось.
Ну, а поскольку от наших желаний или нежеланий не зависит ровным счетом ничего, то и
процесс измерения глубины в этом омуте, замаскированном под самый обычный пол, шел
независимо от желаний леди Кай. Иначе говоря – она погружалась. Медленно, но верно. И
совершенно неумолимо. Ее засасывало…
Драка еще толком и не началась, а своего полководца маленькая армия уже потеряла. Но
если весь расчет нападавших строился только на этом, то их ждало глубокое
разочарование, ибо всяк в отряде леди Кай свое место знал, а посему соратники ее ничуть
не растерялись и повели себя достойно и организовано. Хода, так та, вообще, еще даже до
вспышки, – лишь только почувствовала нарастающие изменения в окружающем мире, –
сразу метнулась к Осси, на всякий случай, прикрывая ее щитом, а Мей… Мей тоже был
молодцом…
Когда смешной девчонке, которой последние несколько дней он позволял идти рядом, надоело стоять столбом посреди комнаты, и она, решив, наконец, поиграть, спряталась в
пол, Мей очень обрадовался. Его деятельная натура уже совсем извелась от скуки и
безделья и просто жаждала перемен.
Некоторое время он продолжал лежать, пытаясь сообразить, в чем же заключается новая
игра и что в этой связи требуется от него, а когда уже совсем было собрался спрыгнуть и
побарахтаться внизу вместе со своей новой подружкой, плита под ним треснула. А потом
брызнула во все стороны мелкими острыми осколками. Несколько штук просвистело
рядом с мордой, а парочка – прямо сквозь него, но, к счастью, вреда особого они не
причинили, хотя и приятных ощущений тоже не добавили. А потом из образовавшейся в
плите дыры показалась голова.
Голова эта была неприятной. И даже – противной. Потрескавшиеся от недостатка влаги
глаза сочились мутной желтоватой слизью, а сухая морщинистая кожа свисала
ошметками, словно у больного красной почесухой. Но главное, – голову окружала серая
дымка, в которой, плавали небольшие, но очень упитанные черви. Они были черными, скользкими на вид, и смотреть на них не хотелось. Червяков Мей вообще не любил, а
этих, как назло, было много, и, к тому же, они, будто почувствовав его присутствие, тут
же потянулись к нему, противно извиваясь своими жирными телами.
Осмотревшись по сторонам, голова вознамерилась вылезти целиком и таки вылезла, вытащив за собой туловище. Червяков сразу стало больше, и это было плохо.
Хуже того, – чем больше их становилось, тем быстрее они шевелились, и при этом упорно
лезли к Мею. Контактировать с ними не хотелось, а поэтому надо было срочно что-то
предпринимать. Что-то такое, что решило бы эту проблему раз и навсегда.
Быстро выстроив логическую цепочку: плохие червяки – плохая голова, Мей принял
эпохальное решение и тут же реализовал его, изо всех сил вдарив лапой по шелудивому
черепу. Результат превзошел все, даже самые смелые, ожидания, ибо голова оказалась
очень непрочной и тут же смялась, выпустив наружу какую-то мутно-серую жижу.
Лишенное своей смотрящей по сторонам, а, следовательно, – самой главной части, туловище осело обратно в дыру, утащив за собой стремительно бледнеющих и тающих в
воздухе червяков. Это была победа! Полная и безоговорочная.
Очень довольный собой Мей приподнялся и осмотрелся по сторонам – из оставшихся
больших камней тоже торчали головы с червяками, причем две из них уже вытащили
наружу свои тулова вместе с руками и ногами. А внизу, глубоко увязнув в полу, все еще
