тушу Мея он удерживал на безопасном расстоянии легко и играючи. Не вспотел даже.
Впрочем, тому могла быть другая причина.
Прокатившись еще пару ардов, клубок неожиданно распался, и Мей, извернувшись
совершенно немыслимым образом, хвостом, как косой, подсек поднимающегося на ноги
генерала. Потеряв равновесие, тот рухнул на серые плиты и тут же получил еще один
сокрушительный удар, отбросившей его в сторону. С лязгом прокатилась по полу птичья
лапка, выпавшая из мертвой руки, а на распростертого на земле война уже падала
громадина Мейла-куна…
Запах паленого мяса неприятно щекотал ноздри. Высохшая за несколько веков плоть
щедро питала жадное пламя, и охваченный огнем жрец пылал как факел, роняя искры и
куски обгорелой мантии на холодные грубые плиты погребального зала. Потенциальной
опасности он больше не представлял, и про него можно было забыть.
Некромансер же, тем временем, дотянулся-таки до своего посоха, и теперь тащил его с
пояса. У леди Кай оставалось всего несколько мгновений, чтобы избежать
скоропостижного переселения в загробные пределы, и тогда она совершила поступок
неожиданный и совершенно невероятный. Позже она даже не могла объяснить, что
толкнуло ее на это, но что-то все-таки, видимо, толкнуло, и она мысленно представила
себе линию леи. Ту самую, на которую угробила почти полдня и почти все свои силы. Ту
самую, которую она окрасила в рубиновый цвет, полностью подчинив своей воле…
А, когда фигура эта всплыла перед глазами вся целиком – от начала и до конца, Осси
просто положила ее на пол. Также мысленно. И та засияла во всей своей красе, до
мельчайших подробностей – поворотов и изгибов, – повторяя оставшийся где-то далеко
оригинал. А потом вспыхнула, озарив зал ярчайшим светом.
Хода позже все перевернула так, будто заслуги Осси в этом вообще никакой не было, а
фигура леи сама пришла к ней на помощь в нужный момент. При этом все лавры она со
свойственной ей скромностью и непосредственностью приписала, естественно, себе, потому как именно она тогда настояла и заставила, а сама бы Осси нипочем и никогда бы
не сподобилась… Ну, да это, вообще говоря, не важно. А важно лишь то, что когда
воображаемая фигура леи полыхнула густым рубином, мир вокруг замер. Просто
остановился.
Замерли, будто памятник древним воинам лежащий на полу генерал и падающий на него
Мей…
Застыло причудливым красивейшим цветком пламя, охватившее несчастного жреца.
Остановились, так и не долетев до пола яркие искры, и как мертвые серые цветы застыли
кружащиеся в воздухе лепестки пепла…
Замерзла мутной сосулькой слюна, стекающая изо рта так и несостоявшегося четвертого
бойца…
А главное – замер в неподвижности некромансер.
Время остановилось для всех.
Прямо под ногами у леди Кай лежала рубиновая нить, будто специально, – а, наверное, и, действительно, не случайно, – ведущая прямо к разупокоенному некромансеру. Это было
сильно похоже на приглашение, и Осси его благосклонно приняла.
Она шла по дуге, легко и непринужденно. Как по паркету бального зала. И, при этом, даже не заметив, – совсем, как давеча Мей, – скользнула прямо по поверхности вязкой
трясины, в которой еще совсем недавно так беспомощно барахталась.
«Вот, значит, как оно делается!» – Эта немудреная мысль ее позабавила и к некромансеру
она подошла с улыбкой до самых ушей, будто школьница, которую только что пригласил
на свидание первый красавец курса – завидный кавалер, по которому долго и безнадежно
сохли все подруги.
Но как только она добралась до фигуры, закутанной в грязный балахон повелителя
мертвых, линия леи угасла, будто ее и не было, а мир вернулся к своему изначальному и
привычному состоянию, торопясь наверстать упущенное…
Мей рухнул на генерала, будто скала с неба упала. Казалось даже, что пол в зале от этого
содрогнулся и вздыбился мощной волной. Удар, действительно, был страшен, и из живого
он дух бы выбил напрочь, но мертвому это было – нипочем. Чего не сказать о клыках, которые дорвались-таки до цели и, вспоров мертвую плоть, сомкнулись, наконец, вокруг
шейных позвонков. Хрустнуло, будто сухую ветку надломили, и тело великого воина
обмякло, потеряв свою беспокойную душу. Из тлена – в тлен, как говорится…
У стены за гробницей оседал наземь жрец Ресса, так и не успевший отличиться в этом
бою, хотя по всему чувствовалось, что мог, и что повернись все чуть иначе, проявил бы
