подтянулась и остальная дворня, у которой к кузницам имелись личные претензии.
Восторженные крики публики грели душу, но избиение нельзя было слишком затягивать, потому что на Руси принято жалеть сирых и убогих, а я не собирался превращать своих противников в безвинных жертв личного произвола. Два хлестких удара по печени отправили кузнецов в глубокий нокаут, после чего я победно поднял вверх руки и раскланялся.
Однако шоу должно было дать и воспитательный эффект для дружины, так как еще не все бойцы прониклись воинским духом и дисциплиной. Вчерашние деревенские парни не понимали, зачем нужны все эти издевательства, которым их ежедневно подвергает пришлый воевода. Две бездыханные тушки убедительно доказывали полезность утренних пробежек и занятий физподготовкой, а польза от глупого 'рукомашества', так за глаза называли некоторые рукопашный бой, теперь в доказательствах не нуждалась.
Пока пострадавших отливали водой у колодца, я нудным голосом объяснял дружинникам ошибки сделанные кузнецами и, вызвав из строя двух добровольцев, чтобы показать на их примере, как нужно действовать, чтобы не валяться в грязи с разбитыми рожами.
Дружинники полностью прониклись преподанным мной уроком, и если у кого еще имелась мыслишка подкараулить в темном углу задолбавшего всех начальника, то теперь даже самые отчаянные головы смирились с солдаткой судьбой.
Однако мою лекцию о пользе физкультуры, прервал вызов на ковер к боярыне Пелагее, которая захотела лично мне что-то сообщить. Я как на крыльях влетел в боярские покои, чтобы услышать слова восхищения своей доблестью, но сразу попал под водопад незаслуженных обвинений.
Боярыня сидела, раскрасневшаяся как после бани, в похожем на трон парадном кресле и была наряжена в праздничную одежду. Мало того Пелагея нацепила на себя все свои золотые цацки и даже соболиную душегрейку, хотя в тереме было довольно тепло, если не сказать жарко. Боярыня грозно посмотрела на меня исподлобья и заявила, срываясь на крик:
– Вельми злой и жестокосердный ты Алексашка! Не боишься ты Господа нашего, который заповедовал нам быть к врагам милосердными! Я приказала тебе наказать ослушников, а не бить их смертным боем, чтобы кровавые сопли по всему двору летали! Ты войн в дальних странах обученный, кузнецы перед тобой как дети малые, а ты мужиков, наверное, калеками сделал! Вот отстроим следующим летом сожженную тарами церковь, я накажу новому батюшке епитимью на тебя за грех жестокосердия наложить, вот тогда отольются тебе слезы жертв твоих безвинных! Уйди с моих глаз долой и больше не самовольстуй, иначе накажу за ослушание примерно и не посмотрю на то, что ты рода боярского!
Этот незаслуженный наезд меня очень удивил и озадачил.
– Обана? Точно у бабы критические дни! И кто этих женщин поймет? Всего час назад хотела всю проворовавшуюся семейку повесить на воротах, а теперь жалеет невинно пострадавших от воеводы аспида, не понято? И зачем было устраивать весь этот цирк с переодеванием в праздничное платье и наряжаться, словно на свадьбу? Как будто нельзя было устроить мне разнос в повседневной одежде, – недоумевал я, спускаясь во двор, где меня ждали неотложные дела.
Однако логичного объяснения действиям боярыни так и не нашлось, поэтому я, плюнув под ноги от обиды, направился в кузницу, чтобы оценить фронт работ по подготовке производства револьверных ружей.
Кузница стояла в дальнем углу усадьбы и все ее строения была обмазаны толстым слоем глины в противопожарных целях, поэтому ни кузница, ни пристроенная к ней мастерская, практически не пострадали от пожара устроенного татарами.
Все оборудование и инструмент после мелкого ремонта можно был пустить в дело, и я едва не уписался от счастья став обладателем сокровищ конфискованных у несунов. С таким оборудованием можно было даже дирижабль построить, только он мне нахрен был не нужен!
Главной проблемой в создании скорострельного оружия с унитарным патроном являлось изготовление капсюля, а я на беду понятия не имел, как его сделать. Конечно, мне было известно, что капсюли изготавливают из гремучей ртути, и я слышал, что для ее получения нужна азотная кислоты и спирт, но о самом процессе не знал ничего конкретного. Однако еще в Туле, когда я трудился над своим 'наганом', у меня возникла такая же проблема с капсюлями, и я придумал терочный капсюль, работающий на кремне от зажигалки. Довести до ума свою задумку я тогда не успел, так как в мое творчество вмешался солдатский ремень деда, но предварительные опыты прошли весьма успешно. Терочный капсюль удлинял патрон примерно на сантиметр, но он был переснаряжаемым и мог использоваться по нескольку раз. (см. иллюстрации)
Я буквально загорелся этой идеей и, свалив дрессировку личного состава на плечи десятников и Митрофана Хромого, полностью переключился на работу над Дефендером – так я окрестил свое изобретение. К работе я, также подключив кузнецов с разбитыми рожами, правда, сначала провел с ними разъяснительную работу.
У меня были резонные подозрения, что братья затаили злобу и чтобы избежать в будущем ненужных эксцессов, мне пришлось вызвать мужиков к себе в апартаменты на профилактическую беседу. Чтобы не растекаться мыслию по древу, я сразу расставил все точки над 'i' и объяснил братьям возможные расклады:
– В общем, так мужики, не буду морочить вам голову и скажу прямо – вы живы пока делаете то, что я вам приказываю! Я вас отмудохал при всем честном народе и вам это очень обидно, поэтому вы точите по ночам ножи, чтобы отомстить. Только прирезать вам меня не удастся и не надо скрипеть зубами, руки у вас коротки! На самом деле я вам дуракам жизнь спас, потому что пожалел детей ваших малых! Боярыня приказала мне вас повесить на воротах за воровство, а я заступился! Лупил я вас напоказ, потому что боярыня Пелагея в окно смотрела, как я вас наказываю, поэтому не обессудьте! Обученному воину пришибить деревенского мужика, что комара раздавить, а я козлом скакал, чтобы боярыня думала, будто я вас покалечил, иначе могла передумать и жизни лишить. Главное руки ноги целы и зубы на месте, а синяки сойдут. Правда насмешки стерпеть придется, но когда все успокоится, вы сможете насмешникам втихую объяснить, что они не правы. Мне помощь от вас нужна и поддержка, а дед вас ремеслу не учил, только головы сказками морочил! Со мной вы много премудростей тайных постигните и вместо гвоздей и подков стающую работу исполнять научитесь. Я слово держу и от обещаний не отказываюсь, только прошу всего один раз! Не вы так другие помощники найдутся, так что хитрить не стоит. Все равно ложь наружу выйдет, и вы сгинете, а вместе с вами и семьи ваши пропадут пропадом. Словами не клянитесь, делом докажите. Я все сказал.
После этого разговора мужики по-настоящему впряглись в работу и стали мне незаменимыми помощниками, без которых я и половины своих планов не выполнил.
Так с божьей помощью и упорным совместным трудом мы двигали технический прогресс к новым высотам. Помощники достались мне толковые, и рутинную кузнечную работу я переложил на их плечи, а сам занялся в основном токарной обработкой и изготовлением оснастки и шаблонов.
На изготовление первого работоспособного образца ушло полторы недели работы с утра до ночи, но первые, же стрельбы выявили кучу недостатков в конструкции, но ружье все-таки стреляло. Еще через неделю Дефендер был доведен до ума, и его можно было запускать в серию. Производство оружия шло параллельно с совершенствованием станочного парка, изготовлением оснастки и необходимого инструмента, поэтому тридцать пять ружей с тремя запасными барабанами каждый и полусотней патронов на ствол были изготовлены меньше чем за два месяца.
Латунные гильзы точил на старом станке Прохор, а я занимался капсюлями, стволами и барабанами на более продвинутом новом станке. Новый станок уже имел бронзовый ходовой винт для нарезки резьбы и автоматическую подачу. Приводом служил массивный деревянный маховик по типу дрезины, который вращали двое мужиков.
К 27 сентября 1462 года, когда православная церковь отмечает праздник Воздвижения, работа над стрелковым вооружением боярской дружины, были в основном закончены, и дружина сразу приступила к стрелковой подготовке. Пробные стрельбы проводились на пяти Дефендерах первого выпуска уже почти две недели, но к планомерному обучению бойцов я пока не приступал.
Чтобы не беспокоить жителей Вереи, стрельбище было организовано в лесном овраге и теперь там с утра до вечера тренировались мои бойцы. Грохот стоял непрерывный и я не жалел патронов чтобы дружина
