История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.

сосредоточив ее исключительно в своих руках, но затем под руководством Бенито Хуареса положение выправилось. Итак, индейцы и метисы играли важную роль в политической истории Мексики. Центральная Америка, изначально входившая в состав Мексики, провозгласила независимость в 1821 году, а затем разделилась на Гватемалу, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа и Коста-Рику. (Панама сначала не входила в состав Центральной Америки. Она принадлежала Колумбии до 1903 года, когда Соединенные Штаты добились ее независимости, дабы избежать выполнения условий, которые Колумбия ставила для строительства канала.)

Бразилия тоже добилась независимости в результате наполеоновских войн. В 1807 году португальский двор, бежавший от наполеоновских армий, нашел прибежище в Бразилии. В 1816 году короля Жуана VI восстановили на престоле в Лиссабоне, но он не выказывал особого желания вернуться в Португалию, пока в 1821 году его не принудили к тому политические обстоятельства. Регентом в Бразилии он оставил своего сына Педру, который затем отказался вернуться в Португалию, провозгласил независимость Бразилии и был коронован императором Педру I Бразильским. В 1825 году Португалия признала независимость своей бывшей колонии. Однако Педру I не дали возможности править по своему усмотрению и принудили его согласиться с парламентской формой управления. В 1889 году, после отречения его сына Педру II, была провозглашена республика.

Независимость Гаити стала прямым результатом Французской революции. Как только Французская революция лишила белых военной поддержки, чернокожие, составлявшие подавляющее большинство населения, взбунтовались. Независимость была провозглашена в 1804 году и признана Францией в 1825 году. Соединенные Штаты не признавали ее до 1862 года, так как рабовладельческие государства боялись примера стран, образовавшихся в результате восстания рабов.

При рассмотрении всех этих событий в целом можно выделить несколько общих черт. Исходившие из Франции и Соединенных Штатов революционные идеи создавали идеологические предпосылки для развития революционных движений и борьбы за независимость в Латинской Америке. Однако эти революции обычно заканчивались сосредоточением власти в руках креолов – или, как в Гаити, в руках военной верхушки, – которых очень мало беспокоили чаяния широких масс населения. Обширные земельные пространства продолжали принадлежать немногим крупным землевладельцам, в то время как большинство населения оставалось безземельным. К середине XIX века широкое развитие в экономике получили использование зарубежного капитала и экспорт сельскохозяйственной продукции. Это в свою очередь обернулось образованием еще более крупных земельных владений и слиянием интересов землевладельцев-креолов с интересами зарубежного капитала. Кроме того, в городах появился средний класс, состоявший из купцов и государственных служащих, который не обладал большой властью, но интересы которого были тесно связаны с происходившим экокомическим процессом. Многие надеялись и неоднократно заявляли, что развитие торговли, промышленного производства и образования в конечном счете принесет пользу всем классам общества, ибо даже самые бедные получат доступ к накапливавшемуся богатству. Но поскольку экономический прогресс требовал дисциплины и порядка, поэтому существование диктаторских режимов казалось оправданным.

В XIX веке основные идеологические споры в Латинской Америке велись между 'либералами' и 'консерваторами'. В целом лидеры обеих групп принадлежали к высшему классу. Но в то время как консерваторы опирались на землевладельческую аристократию, либералы пользовались поддержкой торговцев и интеллигенции в городах. Консерваторы боялись таких понятий, как свободомыслие и свободное предпринимательство. Либералы же защищали их, поскольку они были более современными и лучше соответствовали интересам купеческого сословия. Большинство консерваторов ориентировались на Испанию, а либералы – на Великобританию, Францию и Соединенные Штаты. Но ни те, ни другие не намеревались менять общественный порядок, чтобы низшие слои населения могли пользоваться плодами богатства страны. Это приводило к установлению диктаторских режимов, дворцовым переворотам и насилию. К концу века многие начали приходить к тому же выводу, что и Боливар: континент неуправляем.

Церковь в новых государствах

В колониальный период церковь в Латинской Америке находилась под королевским патронатом – 'Patronato Real'. Это означало в том числе фактическое назначение епископов правительствами Испании и Португалии. Таким образом, противостояние между островитянами и креолами давало о себе знать и в церкви, где высшие должности занимали пиренейцы, а креолы и метисы составляли основную массу низшего духовенства. Некоторые епископы выступали за независимость, однако большинство поддерживали королевскую власть, а многие осуждали восстание в пастырских посланиях. После провозглашения независимости большинству из них пришлось вернуться в Испанию, оставив кафедры многих епархий вакантными. Заменить их было невозможно, поскольку Испания настаивала на сохранении права королевского патроната, а вновь образованные республики не могли принять епископов, назначенных королевской властью. Папы проявляли нерешительность, так как Испания оставалась одним из их главных союзников в Европе, но в то же время новые страны составляли значительную часть католической паствы. В своей энциклике 'Etsi longissimo' (1816) Пий VII говорил о 'тяжком грехе бунта' и о 'нашем возлюбленном сыне в Иисусе Христе Фердинанде, вашем католическом короле', но в конце концов был вынужден занять более нейтральную позицию. В 1824 году Лев XI в энциклике 'Etsi iam diu' назвал борьбу за независимость 'плевелами', а Фердинанда – 'нашим возлюбленным сыном Фердинандом, католическим королем испанских владений'. В Европе Франция, Австрия и Россия поддержали позицию Испанию, выступив против признания новых государств, подразумевающего право назначать в них епископов, не считаясь с мнением Испании. Наконец, в 1827 году Лев XII решил назначить первых епископов в Большую Колумбию, и именно это событие послужило поводом для слов Боливара, приведенных в начале главы. Но этим дело не кончилось, так как Фердинанд порвал отношения с Римом, и папе пришлось отказаться от многих своих дел. Лишь в следующем десятилетии Григорий VII официально признал новые республики и назначил в них епископов. Учитывая сакраментальный характер католичества, отсутствие епископов означало гораздо больше, чем просто отсутствие руководителей. Без епископов не могли производиться рукоположения, а без достаточного числа рукоположенных священников обрядовая жизнь в церкви в значительной степени замирала.

Позиция низшего духовенства, состоявшего главным образом из креолов и метисов, резко отличалась от позиции епископов. В Мексике восстание поддержали трое из четырех священников. В Аргентине из двадцати девяти человек, подписавших Декларацию независимости, шестнадцать были священниками. Кроме того, в начале восстания борьба за независимость не пользовалась особой поддержкой среди населения, и приходские священники приложили много сил, чтобы добиться этой поддержки.

По этим причинам отношение нового политического руководства к католичеству было сложным. Все называли себя католиками, и во многих первых конституциях католичество провозглашалось государственной религией. Но противоречия с Римом достигли такой степени, что многие – в частности, в Мексике – предлагали порвать с Римом и создать национальные церкви. Такие проекты не раз появлялись и впоследствии, когда папы проводили политику, противоречащую интересам той или иной страны.

После завоевания независимости конфликт между либералами и консерваторами выражался и в их разных взглядах на религиозную политику. Консерваторы хотели сохранить старые привилегии духовенства и церкви, а либералы противились этому. По этой причине многие священнослужители из числа коренного населения, ранее поддерживавшие борьбу за независимость, теперь переходили в ряды консерваторов. Поначалу либералы выступали не против католичества как такового, а против того, что им казалось примитивными представлениями священников, которые, будучи местными уроженцами, тем не менее продолжали смотреть на Испанию как на центр мироздания. Но постоянные конфликты между либералами и руководством церкви приводили к росту антикатолических настроений в рядах либералов.

Во второй половине века либерализм воспринял позитивистскую философию Конта и вследствие этого стал еще более антикатолическим. Огюст Конт был французским философом, одним из основоположников современной социологии, убежденным, что общество можно и нужно реорганизовать в соответствии с требованиями разума. По его теории, человечество в своем развитии проходит три стадии: богословскую, метафизическую и научную, или 'позитивную'. Хотя еще и сохраняются остатки двух первых стадий,