местных событий. Главное, сказал он, американцы никого не трогают и не выдают советским властям. Он предложил мне заняться совместным бизнесом. С ним я провернул первую удачную сделку, которая дала нам неплохую прибыль. Купив серебро в ломе, мы заказали одному ювелиру сделать кольца, которые потом продали на рынке. Но это было только начало. Спустя несколько дней я привез в Зальцбург своих родителей и брата. Мы не остались в лагере для «перемещенных лиц», как нас теперь стали называть. Приютил нас Жорж. У него была небольшая квартира.
— Как сложилась ваша жизнь в Австрии?
— Когда у меня появились деньги, я занялся рискованным, но весьма прибыльным делом: поставлял американские виски, сигареты и продукты питания австрийским, итальянским и французским торговцам. Получал я их от одного сержанта американской армии. Моя посредническая фирма процветала, приносила приличный доход. Но я понимал, что торговля контрабандным товаром сопряжена с большим риском. Поэтому через год решил сменить род занятий. Вместе с русскими приятелями, которые знали толк в автомашинах, я открыл авторемонтную мастерскую. У меня работали 20 человек. Дела шли хорошо. Для семьи я арендовал небольшой особнячок. Обзавелся автомашиной. Будущее рисовалось мне в радужных тонах.
— Что же побудило вас уехать из Австрии, если там все складывалось хорошо?
— Все мы находились на положении «перемещенных лиц». Даже тот факт, что я имел свое дело и жил в городе, а не в лагере не освобождал меня от этого статуса. В Австрии мы находились на положении изгоев. Моим родителям, младшему брату и мне пришлось, как, впрочем, и всем беженцам из России, пройти через союзническую комиссию, которая проверяла всех «перемещенных лиц» и определяла их дальнейшую судьбу. Над всеми висела угроза депортации в СССР. Американцы, в отличие от англичан, не проявляли особого желания выдавать беженцев из России советским властям. Достаточно было иметь какой-нибудь документ, подтверждающий иностранное происхождение, чтобы избежать этой несчастной участи. Возвращаться в Россию хотели немногие, ибо опасались репрессий или вообще не желали жить при «советах». Я раздобыл для всей нашей семьи сербские документы. Когда настал наш черед и мы предстали перед комиссией, этих документов оказалось достаточно, чтобы ее председатель, американский полковник русского происхождения Углай, решил вопрос в нашу пользу. К сожалению, не всем удавалось доказать на комиссии свое несоветское происхождение. И тогда таких беженцев неминуемо ожидала выдача советским оккупационным властям.
— Даже против их воли?
— С этим, как правило, особенно не считались. Соглашение «тройки» в Ялте обязывало и американцев передавать бывших советских граждан властям Советского Союза. Конечно, многое зависело от тех людей, которые заседали в союзнических комиссиях. Полковник Углай не сдал «советам» ни одного человека, даже когда у них не было необходимых справок. Он сам помогал им обзаводиться фальшивыми документами, лишь бы не отправлять против собственной воли в страну, где их ждала тюрьма. Для каждого из нас насильственное возвращение в СССР обернулось бы настоящей трагедией.
— А как вы попали в Бразилию?
— Вообще-то я собирался уехать в Аргентину. Но вмешался случай. У нас ремонтировал свою автомашину бразильский консул. Я познакомился с его секретарем Натали Дерби. Ее родители были родом из России. Именно она надоумила меня уехать в Бразилию. В это время ООН активно занималась устройством «перемещенных лиц» в США, Канаде, Австралии и странах Южной Америки. В Европе их набралось несколько сотен тысяч. Натали свела меня с консулом. От него я услышал много интересного о Бразилии. Честно говоря, я не имел ни малейшего представления об этой стране. Даже не знал, на каком там говорят языке. Консул настойчиво рекомендовал мне уехать в Бразилию. «Там большие возможности для энергичных и предприимчивых людей, а из Австрии вас все равно со временем попросят», — убеждал он меня.
После недолгих раздумий я решил ехать в Бразилию. Отец с матерью не возражали. Мои компаньоны по авторемонтной мастерской также загорелись идеей уехать в Южную Америку. В начале декабря 1948 года мы поднялись на борт парохода итальянской компании «Эуженио Че» в порту Генуи и спустя три недели прибыли в бразильский город Сантос.
Через пару дней мы встретились с Пабло на пляже. После недолгой прогулки он предложил зайти к нему и выпить русской водки. Его дом стоял в ста метрах от океана. Перед большим строением, стены которого были выкрашены в белый цвет, а окна — в синий, возвышались стройные королевские пальмы. Мы прошли через просторный холл и поднялись на второй этаж. У стойки бара хозяин предложил водку, вино и пиво. Почти весь второй этаж занимала гостиная с большим количеством антикварной утвари. На одной из стен висели старинные иконы и картины с русскими пейзажами. Чувствовалось, что в доме царил культ всего русского. В этом проявлялась тоска по утраченной родине, которой страдают многие русские.
Мы расположились на просторном балконе; наслаждаясь прекрасным видом голубого океана под палящими лучами солнца. Выпили по рюмке «смирновки». Пабло продолжил рассказ о своей жизни в Бразилии.
— Мы прибыли в Сан-Паулу не с пустыми руками, поэтому нам было значительно легче, чем многим соотечественникам. Сан-Паулу понравился сразу. В то время это был красивый город в европейском стиле. Мягкий климат привлекал сюда многих иммигрантов из Европы, которые не могли свыкнуться с угнетающей жарой тропиков. Население едва превышало один миллион. Еще только начинался промышленный бум, превративший его в современного монстра. Почти не было фавел — источника преступности, захлестнувшей город в 80-х годах.
— Как вы устроились в Бразилии?
— Через два года я женился на русской девушке из Одессы. В то время ей было 20 лет. Наш брак оказался удачным. У нас три дочери, шесть внуков. У меня нет причин жаловаться на судьбу. Все дочери получили высшее образование и неплохо устроились в жизни. Мои дела шли хорошо. Возможности для предпринимательской деятельности в Бразилии в те времена были безграничные. Приличные деньги можно было заработать довольно легко. Через два года я продал авторемонтную мастерскую и купил автобусную компанию. Она обслуживала центральный район города. Пассажиров было предостаточно. Дела шли хорошо. Мы приобрели прекрасный дом в престижном районе Пакаэмбу. У нас была прислуга, повар и шофер. Дочери учились в частном колледже. В середине 50-х годов я продал автобусную компанию, получив за нее миллион долларов. Захотелось сменить профиль деятельности. Автобусный бизнес не имел больших перспектив.
Появились новые идеи. Я занялся импортными операциями. В то время Бразилия испытывала острую нужду в промышленном оборудовании. Не хватало элементарного. Мне удалось провернуть несколько рискованных, но очень выгодных сделок. Много денег я заработал на поставках грузовиков, оборудования для фабрик и заводов. Когда закончилась корейская война, я поехал в Корею и купил у американских военных интендантов большую партию новеньких дизелей для танков, которые можно было использовать на автобусах, а также в качестве генераторов электростанций в сельской местности. Обошлись они мне дешево, а продал их в Бразилии в несколько раз дороже. Часто по делам ездил в США, где у меня появились хорошие связи в деловом мире.
В начале 60-х годов я увлекся рыболовным бизнесом. Рыболовство у бразильского побережья в то время было развито слабо. Конкурентов практически не было. Выловленная нами рыба поставлялась на внутренний рынок, а также в Японию и Корею. Моя флотилия насчитывала двадцать пять судов. Одно время я подумывал создать совместную фирму с русскими рыболовецкими компаниями, но тогда Бразилией правили военные, которые отрицательно смотрели на любые контакты с Советским Союзом. Один мой приятель, занимавший крупный пост в местных спецслужбах, отсоветовал иметь дело с русскими. А идея была заманчивая. У них было много современных и сравнительно дешевых судов.
В середине 70-х годов я продал свои суда и приобрел большой рыбоконсервный завод в Бертиоге, который переживал не лучшие времена. Это, как я потом убедился, был опрометчивый шаг. Беда не приходит одна. У меня возникли проблемы со здоровьем, и я не мог работать в полную силу. Пришлось доверять сложные финансовые дела своим помощникам, а они оказались бесчестными людьми и стали меня обкрадывать. Мой финансовый директор наделал много долгов, за которые пришлось расплачиваться мне. Чтобы покрыть все финансовые обязательства, пришлось продать даже свой дом. В начале 80-х годов я ликвидировал свою фирму «Коста Атлантика» и ушел на пенсию.
