передышку перед жаром полуденного солнца туристы воспринимали благосклонно.
Однако дождь, затянувшийся на целый день, представлялся уже перегибом, а если случалось два дождливых дня подряд, у посетителей резко портилось настроение. «Что у вас творится с погодой? — каждый вечер требовательно спрашивали они у Боба в обеденном зале. — У вас что, постоянно на Ангилье льет? В прошлом году мы ездили на Сен-Бартельми, и погода там была просто чудесной». Боб начинал объяснять, что Сен-Бартельми находится менее чем в тридцати километрах от нас, и, как правило, какая погода у нас, такая и у них. Более того, на Сен-Бартельми имеются горы, поэтому там даже больше осадков. Боб заверял, что если на Ангилье идет дождь, то, вероятнее всего, льет и на Сен-Бартельми.
Куда хуже случавшихся время от времени ливней были так называемые рождественские ветра, пользовавшиеся на Ангилье дурной славой. Погода на острове обычно остается неизменной. Среднегодовая температура здесь — двадцать шесть градусов тепла, а годовой уровень осадков — восемьсот девяносто миллиметров. Ангилья — самый северный из группы Подветренных островов, и с востока дуют пассаты. Однако точно так же, как на Прованс порой обрушивается беспощадный мистраль, а в Калифорнии хозяйничает «Санта-Анна», так и Ангилью, словно чума, начинают терзать рождественские ветра, которые порой бушуют аж до января. Пассаты, которые обычно приходят с востока, смещаются на запад, набирают силу и становятся ураганом. Порывы ветра сметают со столов в обеденном зале бокалы, подхватывают и уносят цветы из ваз, и нам приходится запирать ставни, закрывая вид на сад и фонтаны, отчего в ресторане делается тесно и неуютно. С холодным ветром приходит и дождь. Вода просачивается сквозь вентиляционные окошки и заливает скатерти и подушки кресел в западной части зала. Клиенты ведут себя недружелюбно.
Народ нередко отменяет бронь или просто не приходит, а те гости, которые все-таки являются, отличаются раздражительностью и вспыльчивостью.
После недельного буйства рождественских ветров весь остров погрузился в меланхолию. Ресторанчики под открытым небом закрылись, таксисты остались практически без работы, а разочарованные туристы сидели у себя в номерах.
Даже у нас на кухне ребята пали духом. Жук вышел на работу в шерстяной шапочке.
— Слишком сильно льет, — пояснил он. — Если так будет и дальше, придется строить ковчег.
Прошло десять дней с тех пор, как на остров обрушились ветра, и вдруг как-то вечером во время ужина они стихли. С предельной осторожностью мы открыли ставни, и у всех в ресторане тут же поднялось настроение. На следующее утро уже стояла совершенно ясная погода, пропитанный влагой остров начал подсыхать на веселом солнышке. На всех девяноста квадратных километрах рая царило веселье. Туристы снова нежились на пляже и рассказывали наивным новоприбывшим страшилки о погоде. Ангилья вернулась к привычной жизни, а Жук поставил крест на своих планах заняться судостроением.
Некоторые блюда в нашем меню пользовались особой популярностью. Одно из них — хрустящий морской окунь с тайским цитрусовым соусом. К счастью, готовить его было проще простого, поэтому если нас заваливали заказами, можно было обратиться за помощью к любому человеку на кухне.
Возьмите филе окуня и намажьте его тонким слоем крупнозернистой горчицы. На горчицу поместите слой мелко накрошенного сырого картофеля. Жарьте в небольшом количестве масла на протяжении 2 минут, причем картошка должна быть сверху. Потом аккуратно переверните и готовьте до того момента, пока картошка не станет румяной и хрустящей.
Соус готовить не менее просто. Из расчета на 4 порции смешайте две столовые ложки свежего лимонного сока и ? чашки меда. Перемешивайте, пока мед полностью не растворится. Добавьте ? чашки соевого соуса, 2 чайные ложки тертого имбиря, ? чайной ложки тертого чеснока и все тщательно перемешайте. Продолжая взбивать получившуюся массу, добавьте ? чашки растительного масла (наливайте его медленно) и перемешивайте до тех пор, пока соус не станет однородным.
На кухне все обсуждали недавнюю новость — в Ангилью приходит первый круизный лайнер.
— Совершенно новая модель, — сияя от возбуждения, рассказывал Шебби, — прямо из Германии. Начало круиза — в Санта-Доминго. Лайнер будет заходить к нам каждое второе воскресенье. Нам всем придется учить немецкий — здесь же будет полно туристов из Германии. Они здесь походят, увидят, как у нас здорово, а потом расскажут своим друзьям.
Таксисты, крутившиеся в тот вечер на кухне, при одном только упоминании о лайнере приходили в состояние экстаза. Я угостила Нелла салатом «Цезарь», а Тедди дала кусок чизкейка. Водители с набитыми ртами делились со мной радужными видениями будущего. Всё, теперь они не будут околачиваться под деревом и простаивать в ожидании клиентов. Таксисты исколесят с туристами весь остров. Некоторые из водителей уже планировали приобрести микроавтобусы, опасаясь, что в противном случае для желающих не хватит места в машинах. Все ожидали нашествия туристов. Торговцы готовили прилавки, с которых собирались продавать сувениры и футболки, а в пляжных барах в Сенди-Граунд спешно составляли обеденные меню на немецком.
Безусловно, новость о том, что на крошечный остров вот-вот прибудет тысяча двести туристов, являлась сенсацией, и, несмотря на то что это событие сулило немалые барыши, среди островитян нашлись и скептики. «А кто будет убирать мусор с пляжей? — спрашивали они. — А куда все эти туристы будут ходить в туалет?»
Меня же терзал вопрос совсем другого рода: «А как насчет тех туристов, которые приезжают на Ангилью, чтобы скрыться от толп народа и всех этих круизных лайнеров?» Споры становились все жарче. Весь остров обсуждал плюсы и минусы, которые сулили грядущие перемены. У каждого имелось свое мнение. Когда наступил судьбоносный день, мы вместе с толпой местных жителей устроились на скале, нависавшей над сонной бухтой Сенди-Граунд. Половину бухты занимал чудовищных размеров белый корабль.
— Вот это громадина, — прошептала я Бобу. — Словно нашествие готовится.
— Мэл, — ответил муж, — нельзя отказывать местным жителям в праве развивать экономику. Ты только подумай, сколько смогут заработать одни только таксисты.
— Но я волнуюсь о туристах, которые приезжают сюда в поисках спокойствия и уединения. Теперь они станут отдыхать где-нибудь еще, и Ангилья превратится во второй Сан-Мартин.
До меня доносились обрывки разговоров людей, взирающих на гигантский лайнер. Некоторые смотрели на него с восхищением, некоторые с тревогой. Мы с Бобом решили сесть в машину и отправиться в Сенди-Граунд, чтобы все увидеть своими глазами. На пляже были расставлены транспаранты: «WILL- KOMMEN AUF ANGUILLA»[6].
И где же тысяча двести туристов? Почему они еще не на пляже? Почему таксисты по-прежнему слоняются без дела? На берег с круизного лайнера сошла лишь горстка пассажиров. Они разглядывали выставленные на продажу футболки. А в остальном абсолютно ничего примечательного не происходило.
Через несколько недель восторги по поводу немецкого круизного лайнера постепенно улеглись. Мы с Бобом понимали, что многие местные жители чувствуют себя обманутыми. Никто уже и не думал учить немецкий язык. Мы с мужем втайне ликовали. Через некоторое время лайнер и вовсе перестал к нам заходить, и мы поняли, что Ангилья, по крайней мере еще некоторое время, будет оставаться тихим укромным уголком.
Мы выработали свой распорядок дня, который находился в полном согласии с местными представлениями о нормальном ритме жизни. Где-то четыре часа уходили на подготовительные работы на кухне. Там нам помогал Маркес, который вечно немного опаздывал. Маркес не имел ни малейшего представления о том, что такое время, не имелось у него также и цели в жизни, и каких-либо амбиций. Сперва мы пытались заставить парня приходить вовремя, но потом махнули рукой. Поскольку любое приспособление, любой механизм, к которому он прикасался, тут же выходили из строя, его обязанности ограничивались чисткой и нарезкой картошки и моркови, а также мытьем кастрюль и сковородок. Иногда Маркес опаздывал настолько, что приходил в тот момент, когда мы уже заканчивали. Мы не дожидались, когда парень наконец справится со своими обязанностями, а просто оставляли его одного с наказом
