В кабинете стояло три стола, за которыми сейчас сидели врачи. Окна в кабинете были зарешечены так же, как и во всей больнице. Сквозь не очень прозрачные стекла в помещение проникали лучи неяркого декабрьского солнца.
Психиатры поочередно задавали пациенту вопросы. Сначала один врач, толстый дядька с блестящей лысиной и глубоко посаженными глазами, все допытывался, не кажется ли пациенту, что он какой-то особенный. Андрей ответил:
— Конечно, кажется!
— А почему?
— Я могу общаться с душами покойных рыцарей.
— А что это за рыцари?
— Это рыцари ордена Храма.
— Простите, кто это такие?
— “Бедные рыцари Христовы”, тамплиеры, борцы за освобождение Гроба Господня!
— Видели ли вы их? Или только, так сказать, общались с их душами?
— Да, видел!
После этих слов пациента толстяк удовлетворенно закивал головой, не задавая больше вопросов.
— А где вы их видели? — вопрос Игоря Николаевича поставил пациента в тупик.
— Они выходят из потока света, — многозначительно сообщил комиссии больной, — а также приходят ко мне во сне.
— А вы можете с ними общаться, разговаривать, например?
— С тамплиерами? Да, могу.
— И вы слышите их голоса?
— Да, я же разговариваю с ними.
— А сейчас слышите?
— Сейчас нет. Рыцари сами выбирают время, когда говорить со мной. Они приходит ко мне и рассказывают о своем паломничестве на Святую землю.
— Скажите, Андрей, а давно ли вы стали, так сказать, общаться с крестоносцами? — спросил худощавый, высокий, темноволосый врач, при этом на его лице промелькнула улыбка.
Пациент возмутился недоверчивым отношением психиатра к своему рассказу и с вызовом ответил:
— Недавно, но это ничего не значит.
— И все-таки когда вам стало ясно, что эти тамплиеры живы? — продолжал спрашивать брюнет.
— Недели две назад. Однажды ночью, когда я долго не мог заснуть, из лампочки появился рыцарь, я даже знаю, как его зовут.
— Значит, последние ночи вы не спали?
— Да, сейчас, когда я удостоен чести общаться с “Нищими рыцарями Христовыми”, мне это ни к чему.
— Все ясно, Андрей, можете дальше не продолжать.
“Диагноз ясен, шизофрения, есть и голоса, психоз “а-ля Дон Кихот”, — думал Игорь Николаевич, — рыцарские бредни, которыми увлекались в детстве почти что все мальчишки, играя в “Трех мушкетеров”. Надо будет назначить жесткую терапию, думаю, за пару месяцев можно будет поднять больного на ноги”.
— Вы считаете, что вы здоровы? — спросил толстяк.
— Да, я абсолютно здоров! И требую, чтобы меня немедленно выпустили из дурдома! — попытавшись вскочить со стула, выкрикнул Андрей. Жесткая рука санитара легла на плечо новичка и не позволила делать какие-нибудь движения.
— Выпускают, Андрей, из тюрьмы, а вы находитесь в лечебнице! — мягким тоном сказал Игорь Николаевич.
— А почему почти все ваши пациенты в наколках? В какой это лечебнице лежат одни зэки?
— Ну, не только зэки, есть и гражданские больные. Да вы, Андрей, не обращайте на это внимания. А бывших зэков тоже лечить надо, так что относитесь к ним как к обычным пациентам.
— Я ни в чем не виновен! Мне не за что сидеть в вашей тюрьме!
— А вам кажется, что вас в чем-то обвиняют?
— Но ведь поместили же меня в вашу психушку!
— Для вас это не тюрьма, а лечебница, где вам помогут. Кстати, мы дозвонились до ваших родственников, они скоро приедут. Вы можете идти в отделение.
— Вставай, пошли, — сказал санитар.
Андрей нехотя поднялся и, вспомнив Фофана, Касима и Туза, содрогнулся от мысли, что ему придется делить с ними крышу еще неизвестно сколько времени.
Когда врачи остались одни, они, не сговариваясь заранее, поставили диагноз: шизофрения приступообразная, вопрос о наличии паранойи пока открыт, по ходу лечения будет ясно, как пациент реагирует на нейролептики, если улучшения не будет, попробовать лечение инсулином.
18
Андрея снова привели в палату.
— Ну что, как с врачами поговорил? — спросил Карась.
— Да никак, все что-то выспрашивали, я им всю правду и рассказал.
— Про своих тамплиеров?
— Да, но они, похоже, не поверили. Но ты-то, Илья, веришь мне, что храмовники на самом деле существуют?
— Я же тебе говорил, что даже не знаю, кто это такие. Ты лучше с Печенем на эту общайся. Да брось ты гонять за своих рыцарей, лучше подумай, как курево достать, у меня последняя пачка. А приедут ко мне неизвестно когда.
— У меня есть одна сигаретка, у Уса на кашу выменял, — ответил Андрей. — Пошли покурим!
— Во молодец, сразу врубился за больничную тему, понял, что здесь все дашь на дашь делается! Но ты забыл, что ты в наблюдаловке, только через полчаса санитар выпустит.
— А если с ним поговорить?
— Фига с два, не выйдет, вот если бы Мишина смена была, тогда шансы бы были, а с сегодняшним санитаром придется терпеть.
— Может, здесь покурим?
— Ухо сдаст, для него в порядке вещей стучать. Он этим и живет, за это его персонал подкармливает и куревом подогревает.
— Давай побьем его!
— На вязки попадем, он орать начнет, и нам же и достанется. Кстати, я тут с мужиками договорился, скоро нам в палату чифирь зашлют, пробовал когда-нибудь?
— Нет, а что это такое?
— Тот же чай, только очень крепкий, ты сразу кайф словишь.
— С сахаром?
— Ты че, сахар у чифиря весь вкус портит. Если только карамельку вприкуску пить, так где ее, карамельку, взять.
— И как чифирь действует?
— Сначала с непривычки тебе блевать станет охота, ты это перетерпи, а потом станет так легко, все покажется таким классным, сразу жить охота станет. Вот, кстати, и Борода. Ну что, Вася, принес?
Борода вытащил из-под полы больничного халата граненый двухсотграммовый стакан, наполовину заполненный темно-коричневой густой жидкостью. По палате разнесся приятный чайный запах. Не дремавший Ухов, сидевший через две кровати от компании, задвигал ноздрями и сразу стал просить:
— Мужики, оставьте мне нифеля!
— Ты, петушина, на нас стучишь, санитарам уши греешь, обойдешься, гребень! — ответил за всех Карась.
— Ну пожалуйста! Я на вас стучать больше не буду!
— Какая вера может быть к проткнутому?
