Обычно нас собирается человек пятнадцать — двадцать. Сначала мы бодро ставим лагерь, чистим снег, валим сухую сосну, разжигаем длинный, вытянутый сибирский костер-нодью и, конечно, накрываем праздничный стол. Потом мне дарят подарки. Товарищи у меня изобретательные, то пианино притащат на грузовике, то водные лыжи преподнесут, то песню кого-то из любимых авторов в студии запишут. Сначала организованно звучат заздравные тосты. Когда обязательная программа закончена, начинается произвольная. Через полчаса уже «хорошеет» и мне, и гостям.
Народ создает кружочки по три-четыре человека и тихо беседует. Потрескивает негромко огонь, поддерживая разговор. Вокруг торжественно стоят заснеженные ели, кто-то засыпает в спальниках прямо у костра (чумы и палатки мы зимой не ставим — холодно), кто-то, уснувший раньше, уже просыпается. Ночи в январе длинные.
Под утро большинство гостей моего дня рождения спит в спальниках около костра. Как говорится, «и патроны есть, да бойцы побиты». На снегу догорает выложенная свечами цифра. В следующем году будет 44. Но сквозь сладкое похрапывание не дотянувших до рассвета слышна беседа тех, кто или еще бодрствует, или уже проснулся. Они запаривают в казане традиционную утреннюю кашу, трезвые, но уровень откровенности зашкаливает.
До рассвета многое можно успеть рассказать друг другу. Рассказать то, что в обыденной жизни нет ни времени, ни вдохновения рассказывать. Так что присаживайтесь, плесните в вакуумную кружку «Экспедиция» то, что по вкусу, да следите за ногами, чтоб не замерзли или не загорелись.
О красоте
О первом лице звездной группы и ее последнем походе
…сплав по верховьям Кубани (это Карачаево-Черкесия) начинался у поселка Эльбрусский. На дворе — весна 1990-го, у нас отличная звездная группа из 12 человек и два катамарана. Мужики из разных московских институтов: «Керосинки», МГУ и «Бауманки». Все были опытные и понимали, что значит власть первого лица. Адмирала нашей группы звали Константин Табаков.
1 мая мы должны были в Карачаевске разобрать катамараны и переместиться в район поселка Архыз (это верховье реки Большой Зеленчук). Остановились на большой поляне, которая граничила с практически отвесным склоном. Слева и справа от нас — две тусовки карачаевцев.
Подошел один из карачаевцев и выплеснул стакан пива в лицо одному из нас. И вот что интересно: молодые парни, средний возраст 22–24 года, не двинулись с места. Все посмотрели на Табакова, ожидая команды. Тот сказал: «Молча продолжаем собирать суда».
Катамараны связываются веревками, и пока эти веревки целые, достаточно просто прыгнуть на катамаран и уйти ниже. Но как только мы перерезали веревки — считай, путь к отступлению отрезан.
Поскольку реакции не было, карачаевцы повели себя нагло. Перекрыли обе тропы, нам пришлось лезть на отвесный склон.
Мы поставили прикрывать путь двух наших ребят — кунфуиста Глеба и чемпиона России по славяно- горенской борьбе Илью. Когда карачаевцы поняли, что мы уходим вверх по склонам, они озверели. Но эти двое держались стойко. Их били, они только защищались.
Мы поднялись на склон, зашли в темное здание автовокзала и решили, что если сюда кто-то придет — будем драться до конца. И будь что будет.
Никто не пришел.
Группа была психологически подавлена. У всех нас были «морально переломаны позвоночники». Все считали, что адмирал был не прав, приказав нам вести себя таким образом.
Это был последний поход той звездной группы.
Я много лет потом про это думал. Как, наверное, и каждый из тех, кто там был. Не знаю, что думал Табаков, но, полагаю, он считал, что поступил правильно. Это все же лучше, чем стоять у свежих могил и объяснять родителям, что так сложилась ситуация.
И все же первоклассность коллектива показательна. Ни один человек не предпринял никакого действия. Все смотрели на адмирала и поддерживали его: скажешь всех положить — мы положим, скажешь никого не тронуть — мы не тронем. Ты — первое лицо, что скажешь — то мы и сделаем…
О «Дырчике»
Приехал я как-то на фестиваль водного туризма на Вуоксу, где стоял лагерь «Экспедиции». Вуокса — это два озера, а между ними горная река. Там все на катамаранах и каяках.
Соревнования начались. Я говорю: «Скукота-скукотища! Завтра мы все это дело пройдем на „Дырчике“».
Вся моя команда сказала:
— Саш, ты что? Он же утонет!
Отвечаю:
— Это вообще-то мой «Дырчик». Если он утонет — значит, утонет.
Весь лагерь на меня надулся, все любили «Дырчик»: девки плачут, мужики хмурые.
— Что вы такие хмурые? — говорю. — В пять часов вечера празднуем затопление «Дырчика» в дар реке Вуоксе! Купите черный грим, нанесите по диагонали черные полосы на лицо и идите — пиарьте. Тут
