Это – священнослужители, пастыри Церкви Божией, преемники апостолов, люди, которые совершают служение Господне, но отнюдь не викарии Иисуса Христа. Устами священнослужителя не обязательно говорит Христос. Иоанн Креститель сказал:
Исторически формы Церкви были, есть и будут многоразличны. В ранней Церкви никаких патриархов не было, были лишь епископы, причем в каждом городе и даже в некоторых деревнях. То есть тогда епископ был примерно тем, кем сегодня является настоятель. Однако с увеличением числа верующих потребовалась более жесткая структура. Такое структурирование привело к тому, что областные епископы получили некоторое административное, координационное первенство и стали называться архиепископами. Их можно сравнить с сегодняшними благочинными [118] . Впоследствии и этого оказалось недостаточно: возникали митрополии, то есть крупные города. Нынешние архиереи – это, по сути, древние митрополиты. Затем начали создаваться округа, избирались старшие священнослужители, получившие имена патриархов, то есть «начальников отцов». Свои патриархи были в Александрии, Антиохии и Риме, потом – в Иерусалиме и Константинополе. Почти сто лет просуществовала так называемая пентархия [119] . Впоследствии стали возникать другие церкви, в том числе славянские, появились и славянские патриархи: болгарский, сербский, русский… Новые патриархи появлялись и на Западе, хотя там их было гораздо меньше, чем на Востоке.
Петр I упраздняет патриаршество в России, и в течение двухсот лет хорошо или плохо мы жили без патриарха. Впрочем, хотя патриарха у нас не было, Русская Православная Святая Соборная Кафолическая Церковь не была обезглавлена, просто во главе ее стоял Синод, кстати, получивший титул «Святейшего». В нынешнем виде Священный Синод – лишь совещательная коллегия епископов при патриархе, а тогда Синод приравнивался к патриарху. Например, Константинопольский патриарх мог обращаться к нему: «Возлюбленный о Христе брат Святейший Синод».
Итак, наши патриархи, несмотря на благоговение, которое мы испытываем по отношению к ним, ни в коем случае не являются викариями Господа и не являются главами Церкви. Глава Церкви – Христос. Никаких наместников Ему не нужно, Он Сам правит через Духа Святого, пребывающего в Церкви.
Расхождения в понимании того, что значит «Христос – Глава Церкви», порой становились причинами драматических событий церковной истории. Именно на этой почве православные разошлись с католиками еще тысячу лет назад, и финал этой истории пока еще не ясен. Для католиков «Христос – Глава Церкви» означает Папу Римского, но этого не принял Восток.
Характеризуя взаимоотношения Господа и Церкви, Священное Писание использует еще ряд образов, например, «Христос – Жених, Церковь – Невеста»:
Иерусалим – прообраз Церкви Божией, так же как Вавилон – прообраз богоборческих сил. О вратах адовых мы уже говорили, здесь тоже двенадцать врат, ведущих в Небесный Иерусалим. Процитируем апостола Павла. Он пишет:
Этот текст, посвященный взаимоотношениям жены и мужа (он, кстати, читается во время венчания), тут же переносится на Христа и Его Церковь. Что это – риторика или нечто большее? Конечно, это не только образ, не только символика. Как появилась первая жена? Ева была сотворена Господом из ребра Адама. А что такое брак? Единение: то, что от Адама взято, к Адаму и возвращается. Таким образом происходит восстановление полноты человеческой природы. Библия никогда не называет Адама «половиной», хотя от полноты человеческой природы нечто отходит. Как, к примеру, солнце, излучая свет и источая тепло, при этом все равно остается солнцем. И Адам, оттого что от него отошла Ева, не стал «половиной Адама», и в этом состоит великая тайна: тайна брака и тайна Христа и Церкви.
Что представляет собой женское начало? Обратимся к Книге Бытия.
Христос никогда в «половинку» не превращался. Как второй Адам Он всегда целен, но на Голгофе от Его ребра истекла кровь, когда Его ударили копьем. И теперь в воде Крещения и в Крови Евхаристической рождается Невеста, рождается Церковь и возвращается ко Христу. В этом смысле весь тварный мир как бы несет в себе женское начало, потому что он – от Бога и к Богу.
Взятые от Бога, мы к Богу и возвращаемся, снова сливаясь с Ним в Церкви, и становимся плотью единой, реализуя эти слова в Таинствах, действительно вкушая Его Плоть и Кровь. И Он в нас, и мы в Нем…
Но если Церковь – в определенном смысле собрание, то для чего нас собрал Христос,
Этот Когелет, Этот Экклесиаст? Не просто затем, чтобы мы Его послушали, нет! Он призвал нас: придите, вкусите, как благ Господь, то есть Он позвал нас на брачную вечерю. Мы помним, что во многих новозаветных притчах встречается образ брачного пира. Откроем Евангелие от Луки:
Вспомним псалом:
Его читают женщины, хотя, казалось бы, он их не касается. Но святой Игнатий Брянчанинов [120] пишет: «Жена, не идущая на совет нечестивых, – есть блаженный муж». Таким образом, нечто мужеское присуще женщинам, а в данном случае, наоборот, вся Церковь – жена, невеста Христова. За этим кроется чрезвычайно глубокий, сакральный, таинственный смысл.
Сказано:
Значит, Церковь – это место любви Божией, к которой мы устремляемся.
Не невеста приходит к жениху, а юноша объясняется в любви к девушке. Так и Господь говорит:
Небесный Жених говорит нам о Своей неизреченной любви. А что должна делать жена?