Город Масок

нужно.

— А мы не чистим серебро. Только полируем иногда.

Люсьен стал думать, что будет, если он возьмет немного золота, которое было доступным и дешевым в Беллеции, в свой мир.

— Ты начинаешь думать, как Киммичи, — сказал Родольфо, когда Люсьен спросил его об этом.

Люсьен ужаснулся, осознав справедливость этого утверждения.

— Так это распространяется на путешествие в обе стороны? — переспросил он. — Я не должен брать с собой ничего?

— Только тетрадь, которую ты принес с собой, — ответил Родольфо. — И значительно позже, когда ты станешь адептом, ты сможешь выбрать другой талисман, объект, который поможет будущему страваганте совершить путешествие из твоего мира в наш.

— Так же, как ты принес тетрадь?

Родольфо кивнул, и Люсьен вздохнул в ответ, Он не мог представить себе, что когда-нибудь станет таким, как Родольфо. Уроки были трудны. Это было слегка похоже на изучение физики и геологии, но Люсьен с трудом мог назвать это наукой. Занятия больше походили на медитацию. Родольфо всеми силами развивал в нем способность к концентрации.

— Опустоши свой разум, — говорил он, хотя это казалось Люсьену невозможным. — А теперь сосредоточься на точке в городе. Представь ее. Описывай мне цвета, запахи, звуки, текстуры. Это упражнение получалось у Люсьена все лучше и лучше, благодаря дневным прогулкам с Арианной,

Настал день, когда он знал каналы, площади и причалы Беллеции не хуже улиц, парков и аллей своей родной части Северного Лондона.

Но город не перестал казаться ему странным. Город напоминал паутину. Сотни водных нитей соединяли его в единое целое. Лоскуты земли неправильной формы, соединенные мириадами мостов, деревянных и каменных, были плотно набиты высокими узкими домами: большими и роскошными, маленькими и бедными. На каждой маленькой площади был колодец место встреч местных жителей. Люди здесь проводили на улице гораздо больше времени, чем жители его родного Лондона. Он напоминал себе, что город этот живет в далеком прошлом — более четырехсот лет назад в его мире. В водах каналов не было моторных судов, в городе не было электрического освещения и нормальных туалетов. Он предпочитал сдерживаться до возвращения в свой мир, чем возиться с этим здесь, в Беллеции. Он знал, что каким бы очаровательным ни казался ему этот город, он оставался туристом, туристом во времени и пространстве.

В том, что он путешествует в прошлое, его убеждало еще кое-что — новизна некоторый основных зданий. По всему городу строились новые здания; мандолы и баржи, несшие каменные блоки, заполняли каналы, Мир Арианны был очень деятельным, полным новых планов.

— Да что ты говоришь! — был ее обычный ответ, когда он пытался рассказать ей о своем мире. —

И у всех в гостиной есть ящик с движущимися картинками? И у людей в нашем возрасте уже есть собственный, в их комнате? И почти у всех из них комната отдельная? И они могут болтать с друзьями на другом конце города, даже не выходя из нее? Что ты говоришь!

Некоторые вещи он просто не мог объяснить ей. К примеру, игровые приставки, — она не понимала, зачем они вообще нужны, — или футбол. Чем больше Люсьен описывал правила и ритуалы, тем более нелепыми они казались ему самому. «Но зачем они натягивают футболку на голову?» — спрашивала она, и у Люсьена не было ответа. Чем больше он узнавал о ее мире, тем более отстранено, воспринимал свою жизнь в Лондоне. Арианна рассказала ему о множестве городских праздников.

Конечно, карнавал — он уже знал о нем из книг о Венеции, и в первый визит он узнал от девушки о Венчании с Морем. Но были еще гонки мандол, соревнования гребцов, праздник света, когда все мандолы несли зажженные факелы, особые мосты, на которых устраивались ритуальные бои между местными шайками, — и многое другое. Казалось, что почти каждую неделю у суеверных и непостоянных жителей Лагуны был повод для праздника. И во время всех праздников устраивали пиршества и фейерверки.

— Все это звучит так весело, — сказал Люсьен. — Вы, беллецианци, знаете, как получать удовольствие.

— Все не совсем так, — ответила Арианна, внезапно посерьезнев. Они сидели на парапете Большого Канала и ели сливы. Арианна указала вдаль, на прекрасное здание, близкое к завершению строительства. — Это — новая церковь, она называется — Святая Мария Благодарения.

— Благодарения? — озадаченно переспросил Люсьен. — Что это за имя?

— Святая Мария Благодарения, — повторила Арианна. — Двадцать лет назад, еще до моего рождения, началась чума. Она убила почти треть жителей города.

— Это ужасно, — отозвался Люсьен, представивший, что подобное произошло с третью его одноклассников и соседей.

— Да, — продолжала Арианна, — но могло быть и хуже. Церковь построили в благодарность за то, что этого не случилось; за то, что чума остановилась, забрав лишь треть жителей и оставив две трети в живых.

Пока она говорила о чуме, она постоянно повторяла рукой жест, который Родольфо назвал рукой фортуны. Он называл его распространенным суеверием и делал замечания своему слуге Альфредо каждый раз, когда замечал этот жест. Люсьен обратил внимание, что жители города повторяют его постоянно — спонтанно, похоже, на то, как в его мире стучат по дереву наудачу, но гораздо чаще. Сейчас он спросил об этом Арианну. Она взглянула на свою руку, замершую в воздухе, удивленная своими действиями. Это получалось у нее инстинктивно.

— Это означает... «пусть богиня, ее муж-король и их сын помогут нам» и «пусть никогда не разорвется круг нашей жизни», — сказала она, будто цитируя школьный урок.

— Богиня? — переспросил Люсьен. — Но вон там обычная церковь. Я думал, это христианская страна. Арианна пожала плечами.

— Так и есть. Но ведь нет ничего плохого, если мы сохраним наших старых богов, так ведь? Я не уверена, кого бы хотела иметь на своей стороне, если вдруг снова начнется чума.

Люсьен вспомнил, что Родольфо рассказывал про стремление Киммичи достать лекарства из двадцать первого века и сохранить их для своих людей. Остается лишь один шаг до того, чтобы принести сюда в пробирке болезнь из того же двадцать первого века, Люсьен подумал о СПИДе и содрогнулся. Потихоньку, отвернувшись от Арианны, он сам повторил «руку фортуны». И когда они пошли дальше вдоль Большого Канала, наблюдавший за ними человек в синем плаще последовал за ними.

,

Глава 6 ДОКТОР СМЕРТЬ

Люсьен чувствовал себя значительно лучше. Сейчас был перерыв в лечении, и он начал думать, что действительно когда-нибудь снова вернется к нормальной жизни. Его лучший друг, Том, пришел навестить его — это был первый посетитель с тех пор, как началось лечение.

Смущение быстро прошло, Том привык к новому виду Люсьена, и спустя несколько минут друзья болтали, как ни в чем не бывало. Люсьен предоставил инициативу Тому и ограничился вопросами.

В общем-то, как был убежден Том, с Люсьеном не происходило ничего интересного — он целыми неделями не вставал с постели.

С другой стороны, сам Том был полон историй о школе: новый учитель, подвиги команды по плаванию, капитаном которой он был, и множество сплетен о том, кто кому нравится. Том был увлечен девчонкой по имени Катерина с восьми лет и сейчас пытался собрать все свое мужество, чтобы пригласить