Элвин молча разглядывал тени.
Через борт перевалили последнее тело. Рядовой Харкон. Юноша набрал в грудь морозного воздуха, ожидая четвертой вспышки ледяного пламени, вопля, прощального зова призраков...
Ничего не произошло.
Солдаты ахнули. Никаких сполохов. Никаких стонов. Тени медленно истончались, и по мере их таяния становилось все теплее. Наконец они исчезли вовсе. Элвин переглянулся с Йимтом. «Что это было?!»
Люди зашумели, зашевелились.
– Спокойно! – рявкнул гном. – Кому-то почудилась команда «разойдись»?
Порядок восстановился, правда с большим трудом.
По рядам пробежал шепот:
– Это же Харкон, тот самый, у которого тень сгорела!
– Говорят, он минут пять орал, пламя сожгло его душу!
– А вдруг это заодно и клятву разрушило, а?
В ответ слышалось только завывание ветра, перемежавшееся со стенаниями потерянного эльфа.
* * *
Корабль поплыл дальше, а бренные останки четверых солдат опустились в темные морские глубины. Стайки рыб бросались врассыпную от проносившихся мимо тел. На последнем мешке швы разошлись, открыв лицо рядового Кестера Харкона.
Огромная серая масса поднялась из пучины навстречу тонущим трупам.
Кто-то подплыл по очереди к каждому свертку, однако надолго возле них не задержался. Добравшись до четвертого трупа, завис над ним, точно приглядываясь внимательнее.
Глаза солдата открылись, повернулись в глазницах и увидели существо.
Рот Харкона распахнулся в вопле, вода хлынула ему в легкие. Тварь прянула вперед, ухватила бойца мощной пастью и устремилась вверх, замедлив подъем лишь у самой поверхности.
Стиснув челюстями тело рядового, существо поплыло следом за «Черным Шипом». То, что осталось от человека, бывшего некогда Кестером Харконом, разрывалось в беззвучном крике.
* * *
На вершине горы шумел в холодном ночном воздухе черный лес. С неба моросил мелкий дождь, переходивший в мокрый снег. Вспышки молний искажали и без того корявые тени деревьев. Деревья притягивали разряды, вздымая ветви, будто в мольбе.
Ударила новая молния, и угольно-черный ствол одного из растений разлетелся на острые осколки. Отливающие металлом листья взвились вверх, рассекая ночной ветер. Морозное пламя вспыхнуло на макушках деревьев, густой ихор пополз из открытых ран, заливая все вокруг маслянисто-черной жижей. Хлопья снега с шипением падали на скалу, одевая ее колючим льдом, пока вся вершина не заблестела в ночи хрустальным панцирем.
Под землей змеились корни, впиваясь в породу. Сколько бы деревьев ни погибло от молний, их собратья продолжали всасывать энергию. Трещины в дрожащих склонах раздавались все сильнее, образуя пропасти, растущие вглубь и вширь. Первобытный рев доносился из их глубин. Корни вгрызались в камень.
Ее лес, алчущий и яростный, раздирал гору на части.
Темная Владычица замерла посреди черных стволов. Ее фигура, плотно закутанная в плащ, почти сливалась с окружающей тьмой. Поблизости от Нее молнии в землю не били.
Если Она и испытывала сострадание к отпрыскам серебристого волчьего дуба, связанного с Нею на протяжении многих веков, древняя эльфийка ничем не выдавала собственных чувств. Жизнь в столь холодном, неприютном месте не обходится даром, и деревьям приходилось жертвовать собой ради повелительницы.
Далеко внизу, в Великом лесу, волчьи дубы росли раскидистыми, высокими и прямыми. Их ветви защищали от молний кроны еще более раскидистых серебристых волчьих дубов, стройных и гордых, не изуродованных скудной, горькой почвой. Здесь же, на горе, серебристый дуб и все его потомство превратились в кривой, колючий кустарник. Подобное существование, возможное лишь благодаря Ее могуществу, являлось сущей мукой, однако их воля к жизни была необычайно сильна. Так и рос Ее лес, плод порожденного отчаянием союза эльфийской ведьмы с искалеченным рик-фауром, все шире рассеивая вокруг семена безумия и черной погибели.
Темная Владычица выступила в центр образованного деревьями круга. Ветви сплелись над Ней непроницаемым щитом, принимая на себя удары молний, Она же оставалась невредимой. Повелительница устремила взгляд на озерцо ихора. Темное зеркало замерцало, отражая устаревший мир.
Мир, которому предстояло измениться.
На месте поросших высокими травами равнин и холмов зашумит Ее лес. Не останется ни рек, ни озер, ни дорог, ни городов. Даже океаны встопорщатся рядами стволов, и ни один корабль не пробьется через них.
Все будет принадлежать Ей.
Все превратится в лес.
И тогда у Нее хватит могущества, достанет власти прекратить эту муку. Пусть Ей не удалось добыть Звезду, упавшую на востоке, воля Ее по-прежнему крепка, и «Железные эльфы» в конце концов подчинятся Темной Владычице. Кроме того, вслед за первым светилом явятся другие. Со временем Она приберет к рукам все. Связь между эльфийкой и дубом крепла по мере их взаимного погружения в общее безумие.
На поляну, оступаясь на скользких камнях, выбралась сгорбленная тень. Вспышка молнии позволила разглядеть человека в лохмотьях. Часть его кожи, корявая и жесткая, более походила на кору Ее деревьев, однако глаза оставались вполне человеческими, и в них плескался ужас. Весь дрожа, пришелец рухнул перед Ней на колени и опустил голову.
У Нее имелись планы, как использовать его страх.
* * *
Фальтинальд Элкхарт Гвин, кавалер ордена Янтарной Чаши, хранитель Благословенной Подвязки святой Дивины, член Королевского общества тавматургии и науки и до недавнего времени вице-король ее величества в протекторате Калагрийской империи Великая Эльфия, стоял на коленях, опустив голову, сотрясаемый мелкой дрожью.
С момента, когда судьба его радикально переменилась, он успел почти привыкнуть к подобному состоянию.
Считаные недели назад правители отсталых провинций боялись самого Гвина. Он воплощал собой власть империи. Устами его говорила сама королева... и Она. Вице-король вел головокружительную игру, служа двум владычицам одновременно. В результате изменник объявлен в розыск по всей империи. Правда, Гвин сильно сомневался, удастся ли кому-нибудь когда-нибудь получить обещанную за него награду.
Молния опалила ветви в нескольких футах над ним. Зубы бывшего вице-короля застучали. Его жизнь, вернее, то, что от нее осталось, зависела целиком от прихоти единственной настоящей владычицы.
Мгновение спустя на поляне возникла другая фигура, материализовавшаяся из пустоты с холодной уверенностью. В отличие от Гвина новый гость не дрожал. Его плащ с капюшоном почти не отличался от одеяния Темной Владычицы. Глаза пришельца терялись во мраке. Он также склонился перед Ней, однако не настолько низко.
При появлении Ее эмиссара тело и разум бывшего вице-короля вступили в ожесточенную борьбу. Одного воспоминания о пытках, перенесенных в холодных руках мертвого чудовища, хватило Гвину для нового приступа неодолимого ужаса. Даже в его нынешнем положении дипломатическая выучка твердила о необходимости скрывать эмоции, но тело, увы, слушаться не желало. Он вонзил пальцы в лед, разодрав их до крови, однако дрожь унять все равно не мог.
Эмиссар, происходивший из одного племени с Ней, некогда, подобно Гвину, служил королеве Калагрии в должности вице-короля. И так же как он, избрал путь служения двум господам, полагая, будто сумеет соблюсти равновесие и оседлать бурю, вздымающуюся между двумя мирами.
А погубил обоих один и тот же гнусный офицеришка, Конова Стремительный Дракон, командир «Железных эльфов»!
При мысли о нем и его дружке, герцоге Рейкстроу, гнев Гвина едва не пересилил страх. Вот кто главные виновники его падения! Если на свете существует справедливость, оба должны сгореть и лишь после,
