разведчику. Можно было только пожать плечами, почему мне это раньше не пришло в голову. Все так просто. И потом — потрясающе удобно: сам себе хозяин. Ни перед кем не отчитываюсь. Занимаюсь этими штуками, когда мне нужно...
Итак, торговый автомат. Да, это была идея! Устанавливать и обслуживать их можно в любое удобное для меня время. Если учесть, что я был вечно занят, то это давало такое преимущество, которое могло решить все. Доходы мои фактически уходили из-под контроля налогового ведомства. Ну кому, кроме меня самого, известно, сколько шиллингов я извлек сегодня из своих автоматов! А раз нельзя установить сумму дохода, то ни у кого не вызовут недоумения и мои высокие расходы. А то, что сведения подобного рода в свое время поступят в полицию (а может быть, и в контрразведку), — этого надо было ожидать. Ведь в основе работы полиции и контрразведки лежит принцип — «каждый должен иметь видимые источники существования и жить в соответствии со своими доходами». Любое отклонение от этой железной нормы тут же привлекает внимание осведомительной сети. В нужных случаях информация этого рода передается и контрразведке. История разведки знает немало провалов, вызванных нарушением этого «принципа соответствия».
Словом, после недолгих размышлений я сделал для себя вывод: торговые автоматы — вот что мне нужно. Очень кстати газеты стали неожиданно печатать целую серию рекламных объявлений о продаже в рассрочку автоматов, торгующих жевательной резинкой. Я тут же послал письмо с просьбой сообщить более детальные сведения о сделке. Через день пришел конверт, в который была вложена рекламная брошюра фирмы и записка с просьбой позвонить по телефону начальнику отдела сбыта мистеру Джерому.
— Мистер Джером слушает, — услышал я приятный мужской голос. При подборе сотрудников, вступающих в непосредственный контакт с клиентами, умение производить хорошее впечатление даже по телефону играет весьма важную роль. Я тут же понял, что имею дело с фирмой, которая работает на основе самых передовых для Англии (в США это было уже давнишней практикой!) методов.
— Как поживаете, мистер Джером? Говорит мистер
Лонсдейл, вы просили меня позвонить сегодня. — Произошла почти незаметная пауза: мистер Джером, несомненно, просматривал картотеку ожидаемых в этот день запросов от новых клиентов.
— Как поживаете, мистер Лонсдейл?.. Мистер Гордон Лонсдейл, если не ошибаюсь? — я не мог не воздать должного оперативности своего собеседника, который явно отыскал мое имя в картотеке.
— Совершенно верно, мистер Джером.
— Мы очень благодарны вам, мистер Лонсдейл, за тот интерес, который вы проявили к нашему предложению. Мы могли бы обсудить все при встрече. Как вы предпочитаете: прийти сюда, где я смог бы продемонстрировать интересующие вас аппараты, или же принять меня в «Белом доме»?
Человеку, не знакомому с американскими методами «торговли с форсажем», память мистера Джерома показалась бы феноменальной, к тому же он был бы крайне польщен тем фактом, что мистер Джером запомнил даже его адрес. Американец бы просто счел это нормальным деловым подходом.
— Полагаю, что лучше посмотреть ваши автоматы в действии.
— Когда бы вы могли подъехать к нам, мистер Лонсдейл?
— Завтра, после двух дня...
— Одну минутку, я просмотрю свою программу на завтра... — Последовала пауза, смысл которой — на другом конце провода должны понять, что у фирмы отбоя нет от клиентов. — Вас устроит три часа дня?
— Отлично.
— До встречи завтра.
— До свидания.
Ровно без двух минут три я вошел в приемную мистера Джерома. В ответ на «Здравствуйте, сэр» секретарши я сказал:
— Добрый день. Я — Лонсдейл. Меня ожидает мистер Джером.
— Совершенно точно, сэр. Одну минутку. — Она нажала рычаг переговорного устройства и сказала в микрофон: — Мистер Лонсдейл у нас, сэр.
— Пригласите его войти, мисс Бентли, — раздалось из переговорного устройства.
Мистер Джером встретил своего посетителя, выйдя из-за стола, и подчеркнуто радушно усадил меня в очень удобное кресло (также один из приемов «торговли с форсажем» — сидя в удобном кресле, клиент как бы расслабляется и легче поддается воздействию). Мистер Джером спросил:
— Чашечку хорошего чая, мистер Лонсдейл? — Его рука уже было потянулась к переговорному устройству, как вдруг он произнес точно рассчитанную фразу: — Хотя вы, надо полагать, предпочитаете кофе! — Этим он дал понять, что по акценту узнал человека «из-за Атлантики», но из деликатности ждал, чтобы я подтвердил это сам.
— Конечно, кофе! Но только без молока! Вы правильно поняли. Я — канадец.
— Мисс Бентли, два кофе по-американски, пожалуйста, — и мистер Джером отпустил рычажок, не дослушав послушного «Да, сэр».
(Уже потом я узнал, что владельцем и организатором этой фирмы был канадский бизнесмен Бернард Левин, специалист по «торговле с форсажем». Он стал миллионером, потом оказался на грани банкротства и, захватив крупную сумму денег, бежал в Израиль).
За кофе мистер Джером тонко перевел разговор на товары их фирмы. Он умело продемонстрировал весь ассортимент своих сверкающих никелем и эмалью автоматов, сообщил цифры возможных доходов, естественно, упомянул и о скидке в цене, о чистой прибыли.
— Нет, вы должны посмотреть, мистер Лонсдейл, это чудо внимательнее... — жест в сторону автоматов из прозрачного пластика. В их чреве помещалась тысяча шариков жевательной резинки плюс несколько дюжин не менее привлекательных дешевых пластмассовых сувениров. Ассортимент был весьма ограничен и точно рассчитан на детский вкус — фигурки животных, игральные кости, гроб со скелетом, пистолетик. Ребенок должен был опустить медную монету в один пенс — она чуть больше нашего металлического рубля — и повернуть рукоятку. После чего вытаскивал шарик жевательной резинки и, если покупателю сопутствовала удача, сувенир.
Джером бросил в автомат горсть шариков и сувениров, кинул монету, нажал рукоятку. Шарик выскочил.
— Как быстро опустошаются эти штуки?
— Примерно за неделю. Так что в ваших карманах за неделю наберется тысяча пенсов — ровно четыре фунта стерлингов! Приличная сумма, мистер Лонсдейл, если учесть, что вся эта нехитрая начинка стоит около фунта. Правда, вам придется подбросить полфунта владельцу лавки, у входа в которую вы установите автомат, — он будет присматривать за ним. Но все равно доход, как видите, вполне приличный...
— И сколько стоит ваш «железный продавец»? — перебил этот словесный поток я.
— Мы продаем автоматы только партиями по десять штук. Вы должны уплатить фирме 37 фунтов задатка за девять автоматов — при их фактической полной стоимости в 370 фунтов... Годовой доход оператора (так Джером именовал хозяина таких автоматов) будет равен 1200 фунтам... Весьма недурно, а, мистер Лонсдейл! — продолжал «давить» настойчивый шеф отдела сбыта.
— Все это так, — сказал я, стараясь показать, что никакой арифметикой меня с толку не собьешь. — Но согласитесь, мистер Джером, красная цена этим штукам — десять фунтов. И ни пенса больше...
— Согласен, мистер Лонсдейл. Абсолютно согласен и ожидал, что вы это скажете мне. Но здесь вы должны учесть вот что: наша фирма продает не автоматы, — мистер Джером поднял указательный палец вверх, как бы подчеркивая весомость того, что он сейчас скажет, — а годовой доход в 1200 фунтов за капиталовложение в пятьдесят...
Да, довод действительно был неотразим. И кое-кто, пожелав легко разбогатеть, попался на него. Люди занимали деньги, покупали три десятка автоматов, не предполагая, чего им будет стоить вернуть свои деньги обратно.
Почему же все эти «операторы» действительно так быстро не разбогатели, как обещал словоохотливый мистер Джером? Прежде всего потому, что его чудо-автоматы опорожнялись за неделю в самых редких случаях. Да и дети часто опускали в них не монету, а разные железки, и автомат тут же выходил из строя. Конструкция его отнюдь не была идеалом совершенства, в дождь в него затекала вода, и
